– Бесполезно отвечать вам, – сказал Дред, – вы в одном из своих настроений, и я ничего не могу сказать такого, что вы бы стали слушать.
Черная Борода некоторое время злобно смотрел на него, возможно, не зная, что возразить. Затем внезапно повернулся на каблуках, распахнул дверь и снова с шумом поднялся по лестнице.
– Куда ты, Нед? – окликнула его жена, но он не ответил.
– Я думаю, он направляется в комнату юной леди, – сказал Дред, вставая со скамьи. – Тебе лучше пойти и остановить его, или он напугает ее до смерти.
Они прислушались, и, конечно же, пират направился прямо в комнату девушки и с силой распахнул дверь.
– Тебе лучше подняться туда, – сказал Дред. – У него один из этих его припадков, и неизвестно, что он скажет или сделает с ней.
– Ну, – сказала Бетти Тич, – конечно, мне не хотелось бы сейчас перечить ему.
Дред пожал плечами и снова сел. Они слышали громкий, яростный голос пирата, доносившийся из комнаты наверху.
– Ты бы убежала, да? Ты бы убежала? Проклятье! Я вылечу тебя от этого, моя дорогая! Ты меня еще не знаешь, не пробуй свои штучки со мной. Как ты думаешь, ради чего я держу тебя здесь – из большой любви, а? Да ничего подобного! Только ради того, что могу разбогатеть благодаря тебе!
Бетти Тич стояла и прислушивалась у полуоткрытой двери.
– Что ж, – сказала она наконец, – полагаю, мне придется пойти туда. Все так, как ты говоришь, такими разговорами он напугает ее до смерти. – Она замолчала, и все услышали звук плача. – Ладно, пойду, – сказала она и ушла, закрыв за собой дверь.
– Кто это у него там, наверху? – спросил капитан Хотчкисс. Он оглядел остальных, но никто ему не ответил. Его снедало любопытство.
– Ему не следовало идти туда в таком настроении, – сказал секретарь. – Он не в состоянии разговаривать с ней сейчас.
– Но кто это? – снова спросил капитан Хотчкисс.
– Не обращайте внимания, капитан, – резко сказал мистер Найт. – Это вас совершенно не касается, и вам лучше заниматься своими делами.
Бетти Тич говорила, и они могли слышать ее голос, пытающийся успокоить мужа, а затем голос Черной Бороды, более яростный, чем когда-либо. Двери были закрыты, так что невозможно было разобрать, что говорилось. Внезапно раздался крик, затем звук падения, затем тишина.
– Боже! – воскликнул мистер Найт. – Но ведь он ничего ей не сделал, правда?
– Нет, – сказал Дред, – он не сделал бы с ней ничего такого. Он бы и пальцем ее не тронул, если вы об этом.
Некоторое время продолжалось молчание; затем дверь открылась, и Бетти Тич позвала с лестницы.
– Джек! Джек! Подойди сюда на минутку!
Джек выбежал из кухни и поднялся по лестнице. Дверь в комнату молодой леди была открыта, и с порога он увидел мисс Элеонору Паркер, лежащую на полу, и Бетти, которая склонилась над ней, растирая и хлопая ее по рукам. Сам Черная Борода сидел на краю стола, болтая одной ногой и скрестив руки на груди, глядя на лежащую без сознания девушку.
– Вот, Джек, – сказала жена пирата, поднимая глаза, – помоги мне отнести ее на кровать.
Джек, который стоял и смотрел, встрепенулся и вошел в комнату. Он наклонился и просунул руки под плечи девушки. Ее голова откинулась на его руку, когда он поднял ее, и волосы рассыпались по ней темным блестящим облаком. Он посмотрел вниз на белое лицо, на голубые вены, обозначенные слабыми линиями на лбу. Затем они положили ее на кровать.
– Сходи принеси воды, – сказала Бетти Тич, – и побыстрее.
Ведро было пустым, и Джек побежал вниз по лестнице, чтобы наполнить его.
– Что случилось? – спросил мистер Найт, когда он торопливо шел через кухню.
– Ничего, – ответил Джек, – она просто упала в обморок.
Когда он снова вернулся в комнату, то увидел, что жена пирата ослабила корсет молодой леди, которая потихоньку приходила в себя.
– Что ж, – сказала Бетти Тич, – думаю, ты доволен теперь, когда напугал ее чуть ли не до смерти. Теперь ты доволен?
Поставив ведро с водой на пол, Джек увидел, как по телу полубессознательной девушки пробежала дрожь – раз и другой. Черная Борода все еще сидел на краю стола, болтая одной ногой, скрестив руки на груди и опустив лицо.
– Я напугаю ее еще больше, – сказал он, наконец. – Напугаю ее сильнее, чем она когда-либо пугалась за всю свою жизнь, если она снова попробует какую-нибудь из своих штучек с побегом! – Он остановился и свирепо посмотрел на двух женщин. Затем стиснул белые зубы во внезапном приступе ярости. – Я напугаю ее так, что она пожалеет, что не умерла!
Услышала девушка или нет, но она вздрогнула, как будто от этих слов.
– Ну, теперь тебе лучше спуститься вниз, – сказала Бетти Тич. – На этот раз ты достаточно напугал ее, и ты наговорил при Джеке Хотчкиссе такого, о чем, возможно, со временем пожалеешь.
– Я спущусь вниз, – прорычал пират, – когда мне будет удобно, и не раньше. – Он посидел еще немного, как бы желая самоутвердиться, а затем встал и, ссутулившись, вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь.
Джек задержался на некоторое время, и сначала жена капитана, занятая своей подопечной, не заметила его. Вскоре молодая леди начала тихо плакать, и тогда Бетти Тич подняла глаза.
– Ты тоже спускайся по лестнице, – сказала она.
– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – спросил Джек, сглатывая комок, вставший у него в горле.
– Нет, не можешь, – резко сказала она, – кроме как сделать то, что я тебе говорю.
И Джек последовал за капитаном на кухню.
– Говорят, – сказал мистер Найт, – что на борту было двадцать бочонков рома. Что ж, если это правда, мне кажется, я могу помочь вам избавиться от части их по хорошей цене. Хотчкисс на пути в Филадельфию отвезет шесть из них мистеру Уэсту, который будет распоряжаться ими как мой агент, если вы так решите. Полагаю, что он получит самую лучшую цену для вас.
– Суда еще не было, – угрюмо сказал Черная Борода.
– О, это не имеет значения, если просто взять немного рома, – сказал мистер Найт. – Я все улажу с его превосходительством.
Черная Борода мрачно сидел, не говоря ни слова.
– Где ром? – спросил капитан Хотчкисс.
– На борту барка, – коротко ответил Черная Борода. – У меня есть бочонок рома на борту шлюпа, если вы решите пойти и попробовать его. – Его тяжелое настроение все еще давило на него, но он встал, мрачно взял шляпу и, не сказав больше ни слова, вышел из дома, предоставив своим гостям самим решать, что делать дальше.
«Как бы мне хотелось, – сказал себе Джек, – спросить капитана Хотчкисса, не возьмет ли он меня с собой в Филадельфию». Но он этого не сделал.
Глава XXXIIIКак Джек решился
Джек, лишившийся целой ночи молодого здорового сна, бóльшую часть дня дремал, неудобно растянувшись на скамейке в кухне. Дред и Мортон время от времени разговаривали, их хриплые тенора постоянно смешивались с его полудремой, время от времени из монотонности слов вырывалось какое-нибудь выражение, мимолетно пробуждавшее его сознание. Затем наступали долгие паузы их молчаливого курения табака, во время которых Джек снова погружался в дремоту.
Со вчерашнего дня он все чаще думал о молодой леди. Теперь его мысли снова и снова возвращались к ней в полудреме, он вспоминал, как нашел ее на болоте и как накрыл ее холодные плечи своим камзолом, как поднял с пола ее обмякшее тело, как ее черные волосы облаком упали на его руку. Казалось, он снова ощущал неповторимый аромат ее присутствия, и временами в полусне он почти ощущал прикосновение ее влажного подбородка к своей руке, когда застегивал камзол у ее горла. Было странное, острое удовольствие в том, чтобы так мечтать о ней, и он полностью отдался этому чувству.
В этой полудреме присутствовал и факт возвращения пиратов. Однажды ему очень живо представилось, что он находится на борту французского барка и пытается спастись на нем с мисс Элеонорой Паркер, и что полубак весь измазан кровью. Он видел эту сцену очень живо, как будто она действительно стояла у него перед глазами. Где-то разговаривали два голоса, а потом он проснулся и снова услышал, как Дред и Мортон беседуют друг с другом.
В тот вечер после ужина он отвез Мортона на лодке в город. Сам он завел много знакомств в Бате за те два с лишним месяца, что прожил в доме пирата. Все узнали его очень хорошо – его историю, его семью, его надежды. Его называли «Джентльмен Джек» и проявляли к нему такое уважение, которого не проявили бы, не обладай он таким происхождением и воспитанием. Он часто поднимался в ялике по вечерам, чтобы посидеть и поговорить в каком-нибудь месте сбора поселенцев и горожан, и возвращался поздно ночью в тихом одиночестве водной глади.
В этот вечер он ходил с Мортоном из заведения в заведение, наблюдая за ним, пока тот пил ром, слушая его разговоры и иногда присоединяясь к тому, что говорилось. Город, как уже было сказано, был полон новостей о возвращении пиратов и о богатой добыче, которую они захватили, и Мортона повсюду приветствовали. Он пил очень много и все более и более откровенно рассказывал об обстоятельствах захвата добычи. Джеку иногда казалось, что он сам был неотъемлемой частью всего этого в силу того, что был одним из домочадцев пирата. Обычно он получал огромное удовольствие, слушая то, что говорится и высказывая свое мнение по этому поводу, но теперь его постоянно преследовало сильное желание быть рядом с ней, и ему почти невыносимо хотелось вернуться домой.
Поэтому он недолго пробыл в городе и вернулся до того, как совсем опустилась ночь. Бледный свет подзадержался на западном небосклоне, и теперь слабо мерцал. Когда Джек медленно греб по гладкой водной глади, один как перст, радость от мысли снова быть с ней рядом, казалось, заполнила все, и когда он рассеянно прислушивался к ритмичному постукиванию весел в уключинах, и когда он смотрел за корму на длинный тянущийся маслянистый след, который лодка оставляла за собой на зеркальной глади воды, он думал о ней, крепко держась за эту мысль и не отпуская ее.