Он ушел, оставив Джека и молодую леди сидеть в лодке.
– Как ты думаешь, он отведет нас в такое же место, как прошлой ночью? – спросила она Джека.
– Нет, я знаю, что нет, – сказал Джек. – На этот раз он отведет нас в пустую хижину.
– Я лучше останусь спать в лодке, – сказала она, – чем снова пойду в такой дом. Прошлой ночью было ужасно, когда эти трое мужчин сидели и пили.
– Ну, – сказал Джек, – сегодня совсем другое дело. Это пустая хижина, и он приплыл сюда только для того, чтобы найти для вас приют на ночь, а завтра понаблюдать.
Раньше она ничего не говорила о том, что чувствовала прошлой ночью, и Джек до сих пор думал, что, возможно, это не произвело на нее особого впечатления.
– Вам не нужно бояться Дреда, сударыня, – сказал он наконец. – Он грубоват, но он неплохой человек, и вам не надо его бояться.
Она не ответила, и Джек прочел в ее молчании, что она полностью потеряла доверие к Дреду. Моряк вскоре появился из темноты.
– Все в порядке, – сказал он, – я нашел хижину. Мы просто подтянем ялик чуть дальше по берегу, а потом я отведу вас туда. А теперь, сударыня, прошу вас сойти на берег.
Джек и Дред помогли молодой леди выбраться из лодки. Завернувшись в плащ, который был на ней весь день, она стояла на мокром песке, пока Джек вбивал якорь в вязкий грунт и закреплял носовой линь. Дред открыл рундук и достал галеты и ветчину.
Некоторое время он шел впереди в темноте, его ноги шуршали по жесткой осоке, и вскоре Джек различил смутные очертания деревянной хижины, вырисовывавшиеся на фоне звездного неба. Там было совершенно пустынно, и дверной проем зиял темнотой. Он стоял так, словно вот-вот рухнет, но крыша была прочной, а пол внутри был довольно сухим. Во всяком случае, это была защита от ночи. Пока Дред чиркал огнивом, Джек сорвал со стены несколько досок, разломав их каблуком на щепки, и вскоре на земле перед открытой дверью хижины затрещал костер, освещая часть покрытого осокой песчаного пространства ночи.
Съев свою грубую еду, они устроили молодую леди как можно удобнее, затем сели рядом, чтобы высушить влажную одежду у огня. Костер догорел, превратившись в кучку тлеющих углей, и Джек подбросил еще одну охапку дров; огонь вспыхнул с новой силой, осветив внутренность хижины красным сиянием.
– Похоже, это последняя остановка, которую мы можем сделать, – сказал Дред, – пока не дойдем до залива.
– Как ты думаешь, далеко ли отсюда до залива? – спросил Джек.
– Возможно, двадцать лиг или около того, – сказал Дред. – Мы не можем ожидать, что ветер будет так благоприятен для нас, как раньше. Могу тебе сказать, что до сих пор нам везло. У нас есть преимущество, мы намного опережаем любую погоню, которую может устроить капитан. Я верю, что теперь мы в достаточной безопасности, тем не менее, завтра я отправлюсь к песчаным холмам, чтобы взглянуть назад. Вон в том направлении, – и он указал трубкой, – есть смотровое дерево, которым мы пользовались три или четыре года назад, когда путешествовали здесь по проливам.
– Знаешь, Дред, – сказал Джек, – я думаю, что твое здоровье сильно улучшилось после того, как ты поехал с нами. Ты не выглядишь таким больным, каким был до того, как мы уехали из Бата.
– Да, – сказал Дред, – так всегда бывает с больным человеком. У меня сейчас нет времени думать о том, насколько я болен.
Глава XXXVIIIТретий день
На следующее утро Джека разбудили шаги Дреда. Солнце еще не взошло, но небо, испещренное плывущими облаками, было голубым и спокойным.
– Что ж, – сказал Дред, – теперь я отправляюсь на песчаные холмы. Вы с юной леди можете приготовить завтрак к моему возвращению.
– Значит, ты не берешь меня с собой? – спросил Джек.
– Нет, – сказал Дред, – это было бы бесполезно. Ты можешь сделать больше, если останешься здесь и приготовишь что-нибудь перекусить, потому что я хочу отправиться как можно раньше.
Джек наблюдал за ним, пока он шел по небольшим песчаным кочкам, покрытым жесткой осокой, которая гнулась и трепетала на легком ветру.
– Как долго тебя не будет, Дред? – крикнул он вслед удаляющейся фигуре.
Дред остановился и обернулся.
– Около получаса, – крикнул он в ответ, а затем повернулся и снова пошел дальше.
Джек собрал немного дров для костра, и вскоре огонь, потрескивая, разгорелся вовсю. Молодая леди зашевелилась, через некоторое время подошла к двери хижины и остановилась, глядя на него.
– Где мистер Дред? – спросила она.
– Пошел к смотровому дереву. Вон туда, – Джек указал направление щепкой. – Сказал, что вернется в течение получаса, и хочет, чтобы мы пока приготовили завтрак.
Молодая леди стояла, оглядываясь по сторонам.
– Сегодня ведь не будет бури, правда? – спросила она.
– Нет, – сказал Джек, – теперь погода налаживается.
Он чувствовал странное стеснение, находясь с ней наедине, когда рядом с ними никого не было. Но она явно не испытывала подобных чувств, и это смущало его еще больше. Он старательно занимался своей работой, не говоря ни слова, молодая леди стояла и наблюдала за ним, и завтрак был приготовлен и разложен на доске еще до возвращения Дреда. Бесстрастное лицо моряка выглядело еще более невыразительным, чем обычно.
– Ты что-нибудь видел? – спросил Джек.
Дред не ответил на вопрос.
– Мы не будем здесь есть, – сказал он. – Мы просто возьмем все это на борт лодки и съедим там, пока будем плыть.
И тут Джека осенило, что он, должно быть, что-то видел.
– Поджарь две или три картофелины, которые мы захватили с собой, – продолжил Дред. – Мы их еще не трогали, и, похоже, это наш последний шанс сделать это сейчас, потому как нам не стоит выходить на берег. По крайней мере, с этой стороны залива… И нужно идти прямо в Вирджинию.
Затем он многозначительно посмотрел на Джека и вскоре повел его в обход хижины с другой стороны. Там он прислонился спиной к стене дома, глубоко засунув руки в карманы брюк.
– Ну, – сказал он тихим голосом, – я был там и посмотрел чтó там у нас за кормой.
– И что? – спросил Джек, затаив дыхание.
– Ну, – сказал Дред, – я видел парус на юге, он идет по каналу у Кроатана.
Джек почувствовал внезапную, сжимающую боль в сердце.
– Ну и, – переспросил он, – что из этого? Это был шлюп?
Дред покачал головой.
– Не знаю, – сказал он. – Не могу сказать, что это был шлюп, но не могу сказать, что это был не шлюп. Возможно, каботажное судно или что-то в этом роде. Трудно сказать, потому что слишком далеко, чтобы точно определить, что это было. Но вот что я тебе скажу, парень: нам просто нужно убираться отсюда как можно быстрее, потому что судно, которое я видел, отстает от нас не более чем на четырнадцать-пятнадцать узлов, и, если подует попутный ветер, оно может догнать нас между этим местом и заливом, если мы задержимся слишком долго.
Джек пристально смотрел на Дреда.
– Дред, – сказал он, – предположим, это шлюп, и он действительно нас догонит, что тогда?
Дред пожал плечами, и в этом было что-то такое, что говорило больше слов.
– Нет смысла спрашивать меня, что тогда, – сказал он, наконец. – Мы просто не позволим ему догнать нас, вот и все. Мы не будем думать ни о чем другом.
Ощущение надвигающейся опасности и вероятность того, что корабль, который видел Дред, был шлюпом, и дальнейшая возможность того, что он их догонит, вырисовывались в сознании Джека все ярче и ярче, чем больше он думал об этом. Какое-то время ему казалось, что он не сможет вынести тяжести растущего в нем предчувствия. Он удивлялся, что Дред мог выглядеть таким равнодушным.
– Дред, – воскликнул он, – как человек может не думать о таких вещах?
Моряк посмотрел на него своими черными, похожими на бусинки глазами, а затем снова пожал плечами. Его лицо было бесстрастным, как у сфинкса.
Джек стоял и думал, думал. Растущее беспокойство вызвало у него на мгновение привкус тошноты. Он чувствовал – Дред считает, что это шлюп Черной Бороды, и что он их догонит. Он тяжело вздохнул.
– Хотел бы я, чтобы мы плыли прямо вперед, а не останавливались на ночь – сначала там, у Госса на болоте, а теперь здесь.
Дред снова пожал плечами.
– Что ж, – сказал он, – ты достаточно здоров и силен, чтобы выдержать плавание четыре или шесть дней подряд в открытой лодке. Но ты, кажется, не думаешь, что юная леди может этого не вынести – не говоря уже обо мне. Если бы я не позаботился о себе, и если бы заболел на твоих руках, тебе было бы намного хуже, чем сейчас. И, прежде всего, – добавил он, – это дело случая, что это судно – шлюп. Оно может оказаться каботажным судном. Что ж, нет смысла останавливаться здесь, чтобы говорить об этом сейчас. Лучшее, что мы можем сделать, – это отплыть как можно быстрее. Я все равно не понимаю, как они вышли на наш след, – сказал он почти про себя, – если только они случайно не узнали о нас что-нибудь у Госса или не наткнулись на самого Госса. – Тут он хлопнул себя по бедру. – Теперь, когда я думаю об этом, похоже, Госс отправился куда-то купить рома на шесть пенсов, которые я дал его хозяйке, и поэтому встретился с капитаном шлюпа где-то, может быть, около Окракока.
Все это Джек слушал, отягощенный дурными предчувствиями, свинцовым грузом лежавшими на его душе.
– Значит, ты действительно думаешь, что парус, который ты видел, принадлежит шлюпу? – спросил он с тревожной настойчивостью, и Дред в третий раз пожал плечами, не удостоив его другим ответом.
Ни на мгновение за весь этот долгий день душу Джека не покидала эта вездесущая, ужасная тревога. Она была с ним во всем, что он видел, делал или говорил, иногда скрываясь за яркими проявлениями жизни, иногда начинаясь с внезапной силой, которая снова вызывала тошноту, как своего рода внешний эффект внутреннего душевного расстройства.
С наступлением дня бриз становился все слабее и слабее, но к полудню они обогнули небольшой остров, а к трем или четырем часам были уже далеко в мелководье пролива Карритак. Пока они пересекали нижнюю часть залива Альбемарл, Дред время от времени вставал, чтобы оглянуться назад, затем снова занимал свое место, глядя вперед. Каждый раз, когда он таким образом вставал, Джек смотрел на него, но не мог ничего прочитать по его невозмутимому лицу.