Внезапно Дред взглянул наверх, яркий солнечный свет блеснул в его узких черных глазах.
– Ветер становится очень слабым, – сказал он, а затем снова встал и посмотрел за корму, потягиваясь при этом. На этот раз, когда он сел, он обменялся быстрым взглядом с Джеком, и Джек понял, что он что-то видел. После этого Дред больше не поднимался, но неподвижно держал румпель, пристально глядя на воду, которая становилась все более гладкой по мере того, как ветер все больше стихал. Вскоре он сказал:
– Ты бы мог достать весла и немного погрести, парень, это нам сколько-то поможет.
Облако беспокойства мрачно нависало над Джеком, когда он прошел вперед и вставил весла в уключины. Солнце весь день было теплым и сильным, и, не говоря ни слова, он снял камзол, прежде чем начать грести. Теперь они приближались к восточному берегу пролива Карритак. Там была узкая полоска песка, полоса ровного зеленого болота, а за ним – белая песчаная гряда. Стаи чаек расселись вдоль отмелей, которые местами были покрыты лишь тонким слоем воды. Время от времени они поднимались, когда лодка подходила к ним все ближе и ближе, и кружили, и зависали в шумном полете. Вскоре, когда Джек сидел на веслах и смотрел за корму, он сам увидел парус. Первый взгляд на него поразил, как внезапный шок. Джек перестал грести и, оставив весла, пристально смотрел на него. Он был уверен, что Дред считает, что это пиратский шлюп, он сам был уверен, что это должно быть так, иначе зачем бы ему преследовать их до отмелей пролива Карритак? Затем он снова начал грести. Внезапно в глубокой тишине молодая леди заговорила.
– Да ведь это корабль – то, что я вижу вон там, правда?
– Да, сударыня, – коротко ответил Дред.
Он не повернул головы и не посмотрел на нее, когда говорил, и Джек склонился над веслами.
После этого долгое время больше ничего не было сказано. Молодая леди сидела, облокотившись о борт, и смотрела то на корабль за кормой, то вниз, в воду. Она совершенно не осознавала опасности. Длинная стая черных уток пронеслась над залитой солнцем равниной далекого болота, и не прекращался повторяющийся и непрерывный крик чаек. Время от времени из безмерной синевы над головой доносился дрожащий свист какой-то невидимой стаи болотных птиц. Джек не переставал грести, он видел и слышал все это как бы внешней частью своего сознания; внутренней частью он непрерывно размышлял о возможности захвата. Он смотрел на бесстрастное лицо Дреда, и время от времени их взгляды встречались. Джек задавался вопросом, о чем он думал: думал ли он, что они уйдут, или думал, что не уйдут, потому что не подавал никаких признаков ни беспокойства, ни надежды.
Парус теперь висел почти ровно. Только время от времени он вяло вздувался, и лодка немного продвигалась вперед с более шумным плеском воды под носом. Джек, не переставая, упорно налегал на весла. Ему показалось, что парус корабля на расстоянии поднимался над водой выше, чем раньше. Наконец он не смог удержаться и заговорил.
– Он приближается, не так ли, Дред? – спросил он.
– Думаю, что нет, – сказал Дред, не поворачивая головы. – Я думаю, что он вырисовывается с южной стороны, и потому кажется выше. Может быть, у него немного сильнее ветер, чем у нас, но не намного.
Молодая леди встрепенулась, повернулась и посмотрела за корму.
– Что это за корабль? – спросила она. – Он преследовал нас весь день.
Дред наклонился и сплюнул в воду; затем он повернулся и окинул ее быстрым взглядом.
– Что ж, сударыня, – сказал он, – не вижу смысла скрывать от вас, похоже на то, что это корабль Черной Бороды… этот шлюп.
Молодая леди пристально посмотрела на него, а затем на Джека.
– Они собираются поймать нас, – спросила она, – и снова отвезти в Бат?
– Ну, нет, – сказал Дред, – я думаю, что нет, мы слишком сильно их опередили. До залива не более тридцати узлов, а у них еще есть, может быть, шесть узлов, чтобы догнать нас. – Он повернул голову и посмотрел за корму. – Видите ли, – сказал он, – нельзя сказать, как далеко они находятся. Он маячит вон там, на юге. Похоже, что они идут на целых семь узлов, а не на шесть узлов. – Он встал и снова посмотрел за корму. – У них там, внизу, еще есть ветер, – сказал он, – и они попали в течение.
Джек удивлялся, как он мог видеть так далеко, чтобы знать, что там происходит.
Бриз стих, превратившись в рябь на гладкой, блестящей поверхности воды. Дред, вставая, вытянул сначала одну руку, потом другую. Он постоял немного, положив руку на гик и глядя на другое судно. Затем он начал пронзительно насвистывать сквозь зубы монотонную мелодию. Джек знал, что он свистит, призывая ветер. Вскоре Дред достал складной нож и открыл его, переступив через банку. Джек отодвинулся в сторону, чтобы дать ему дорогу. Дред воткнул нож в мачту и снова пошел на корму. Молодая леди с любопытством наблюдала за ним.
– Зачем вы это сделали? – спросила она.
– Чтобы поднять ветер, сударыня, – коротко ответил Дред.
Все это время Джек, не переставая, упорно налегал на весла. Солнце клонилось все ниже и ниже к западу.
– Теперь они нас не догонят, – сказал Дред, но Джек видел, что парус стал больше и выше над горизонтом.
Желтый дневной свет сменился оранжевым, а затем красным, когда солнце садилось в совершенно безоблачном небе. Внезапно Джек почувствовал, что силы покидают его, и что он как выжатый лимон.
– Я больше не могу грести, Дред, – сказал он. – Я смертельно устал, и руки все содраны от весел. – Раньше он не замечал усталости, казалось, она навалилась на него внезапно, свинцовой тяжестью вытеснив ужасную тревогу, которая сменилась простым душевным дискомфортом.
Ладони его рук горели, как в огне. Он посмотрел на красную, покрытую волдырями поверхность, они не причиняли ему такой боли, пока он не расправил их. Руки и предплечья дрожали от усталости.
– Тебе лучше выпить рома, – сказал Дред, – это немного освежит тебя. И съешь что-нибудь.
– Я не чувствую голода, – хрипло ответил Джек.
– Похоже, что нет, – сказал Дред. – Но тебе все равно не помешает перекусить. Галеты здесь, на корме. Черт возьми! Мы не так уж много оставили в бутылке у Госса, верно? – он потряс бутылкой у своего уха. – Вот, сударыня, съешьте это, – и он протянул галету молодой леди.
Парус вдалеке горел, как огонь, в лучах заходящего солнца. Все трое посмотрели на него.
– Вы молитесь, сударыня? – спросил Дред.
Она посмотрела на него, как будто удивленная вопросом.
– Да, – сказала она. – Что вы хотите этим сказать?
– Если так, – сказал Дред, – то, когда будете читать молитву сегодня вечером, просто попросите ветра, ладно? Мы хотим попасть в бухту сегодня ночью так же сильно, как хотим получить спасение души.
Солнце село, серые сумерки растворились в ночи, непрекращающийся крик чаек давно утих, и прохладное звездное небо молча и затаив дыхание смотрело на них, когда они дрейфовали по поверхности воды.
– Я попробую сам грести, – сказал Дред, – но я мало что могу сделать. Иди спать, парень, я разбужу тебя через некоторое время.
Джек лег на банку напротив молодой леди. Он закрыл глаза, и почти мгновенно ему показалось, что он видит яркую поверхность моря и зеленую поверхность болота, как видел их весь день, ему показалось, что он слышит крик чаек, звенящий в ушах, и его усталое и покалывающее тело почти что повторяло движения весел по воде. Наконец его мысли спутались, они расплылись и сбились воедино, и, прежде чем осознать это, он заснул мертвым сном от усталости, и все заботы и страх перед опасностью были забыты.
Глава XXXIXЧетвертый день
Джек почувствовал, что кто-то трясет его. Он старался не проснуться, он пытался крепко держаться за свой сон, но чувствовал, что все больше и больше пробуждается. Дред тряс его. Затем Джек сел, сначала вялый и одурманенный сном. В момент нового пробуждения он не понимал, где находится – его разум не сразу уловил окружающие его обстоятельства – узкое, жесткое пространство лодки, звездный свод неба и темная вода, – внезапно он вспомнил и сопоставил все с яркой отчетливостью. Он огляделся в полной темноте, как будто ожидал увидеть преследующий корабль.
– Вставай, – сказал Дред. – Я дал тебе хорошо выспаться, но больше не могу позволить. Мы должны снова взяться за весла, и это все, что от нас требуется. Я пытался грести, но у меня ничего не получалось. Поэтому с тех пор, как ты заснул, лодка дрейфует. Я немного помогу тебе с одним веслом. Будет не так тяжело. Но я не могу грести один.
– Сколько я спал? – спросил Джек.
– Четыре или пять часов, – сказал Дред.
– Четыре или пять часов! – воскликнул Джек.
Ему казалось, что он не проспал и часу. Он встал и размял затекшие конечности. Не было ни малейшего движения воздуха. Молодая леди, печальная и молчаливая, на корме, укрытая плащом и пледами, очевидно, спала. Она слегка пошевелилась при звуке их разговора, но не проснулась.
– Ты видел шлюп? – спросил Джек.
– Нет, – сказал Дред. – Иди занимай свое место, и мы немного погребем. Я займу место здесь, а ты в середине лодки.
Джек перелез через банки на свое место. Он все еще не пришел в себя после сна. Он взял весло и тихонько вставил его в уключину, чтобы не потревожить юную леди.
– Ты знаешь, который час, Дред? – спросил он.
– Думаю, около двух, – сказал Дред, – судя по звездам. – Он перегнулся через весло, открывая пачку галет. Дал одну Джеку. – Мы перекусим и выпьем по капле, прежде чем начать грести, – сказал он. – Где бутылка? О, да, вот она, – и снова молодая леди пошевелилась при звуке его голоса.
Ладони Джека все еще болели и были покрыты волдырями после вчерашнего. Сначала весло причиняло ему жестокую боль, но вскоре руки привыкли к рывкам, и он греб в такт движениям Дреда, которого смутно видел в темноте. Они гребли дальше в полной тишине. Время от времени сознание Джека затуманивалось, и он чувствовал, что засыпает, но грести не переставал. Потом он снова просыпался и, погружая весло, смотрел на завихрение, которое оно создавало в воде. Каждый взмах весла подтягивал тяжелую лодку примерно на полтора ярда вперед. «Тысяча гребков, – сказал себе Джек, – составят милю». А потом он начал считать каждый гребок. Снова его разум затуманился, и он