Алексей ШлыгинПриключения Джимми и Рэкса
I. Джимми находит друга
Которую уж ночь Джимми коротал на улице. Одеялом ему служили старые газеты, матрацем — кусок картона, бывший когда-то коробкой из-под сигарет, а подушки не было вовсе. Мальчишка лежал, свернувшись калачиком, и стоило вытянуть ноги, как голые пятки касались мокрого асфальта. От каменной стены старого обшарпанного дома несло холодом. Джимми зябко вздрагивал, ежился и подтягивал колени к подбородку. «Собачья жизнь! — думал он сквозь дрему. — Скорее бы утро…»
Где-то неподалеку заскулил щенок. Было это похоже на плач ребенка. Джимми тихонько свистнул, почмокал губами. Щенок перестал скулить и, оскользаясь на булыжной мостовой, пополз на зов. Мальчишка вытянул руку из-под газет и, пошарив в тем ноте, нащупал мокрый дрожащий комок.
— Эх, ты, бедолага… Ну, иди, иди ко мне, не бойся…
Джимми погладил щенка и спрятал под рваную куртку.
— Я вам так благодарен, сэр…
— Что? — удивился Джимми. — Ты умеешь говорить по-человечьи?
Но щенок ничего не ответил. Он уже посапывал у мальчишки под боком.
Джимми натянул на себя съехавшую пачку газет, подышал на озябшие ладони… «А может, мне все это снится?» — подумал он. Ветер громыхнул листом жести на крыше. Прошуршала шина ми машина. И снова все стихло…
Едва порозовело небо, Джимми был уже на ногах. Притоптывая босой пяткой, он посматривал на своего приемыша.
— Ну, как спалось? Как настроение?
— Нормально, сэр. — Щенок преданно глядел на Джимми и повиливал хвостиком. — Первый раз выспался по-человечески!..
— Так ты в самом деле умеешь говорить! — обрадовался Джимми. — Чудеса!
— Ничего удивительного, сэр, — заметил щенок. — Люди-то очень часто говорят друг с другом по-собачьи, рычат и даже грызутся… Так почему же собаки не могут говорить по-человечьи?..
Джимми рассмеялся:
— А ты, пожалуй, прав. Тут и возразить нечего. Только, знаешь что, не называй меня сэром. Ну, какой я сэр, сам подумай? Разве сэры ходят в таких шикарных лохмотьях, а?.. Да, — спохватился он, — мы же еще не познакомились.
Джимми назвал свое имя.
— А меня зовут Рэкс, — сказал щенок и протянул свою лапу.
Джимми пожал ее.
— Ты, конечно, со вчерашнего дня ничего не ел?
— С позавчерашнего, — грустно уточнил Рэкс.
— Ну, это дело мы сейчас поправим. Хочешь, покажу фокус?
Джимми поднял руку с растопыренными пальцами:
— Видишь, ладонь пустая… А теперь…
Он глубоко засунул руку в карман брюк. Рэкс, водя носом, внимательно следил, как шевелится штанина где-то возле колена Джимми.
— Оп! — мальчишка вытащил руку из кармана. В ней был сухарь.
— Вот здорово! — восторженно воскликнул Рэкс.
Джимми разломил сухарь:
— На, замори червячка… Половину тебе, половину мне.
Мальчишка жевал неторопливо, стараясь подольше держать во рту хрустящие комочки. А Рэкс сразу проглотил свой кусок и, вздохнув, виновато посмотрел на Джимми.
— А ты не смог бы еще показать этот фокус? — простодушно спросил он.
Джимми покачал головой.
— Очень сожалею, но больше не получится.
— Это такой трудный фокус, да?
Джимми усмехнулся:
— Ну, почему же… Вообще-то, у меня этих сухарей — вагон и маленькая тележка… Только надо за ними сходить кое-куда.
— Так пошли же скорей!..
II. Рекс рассказывает о себе
Пока они шли по безлюдной улице, Рэкс рассказывал грустную историю своей жизни.
— У меня было три брата, но я их совсем не помню. Потому что через несколько дней после нашего рождения их утопили. А меня матушка успела спрятать в канаве, возле мусорной свалки. Жили мы очень бедно. Матушка перебивалась случайными заработками и всю жизнь мечтала о собственной конуре. Когда я немного подрос, матушка отвела меня к тетушке Бетти и попросила присмотреть за мной. Тетушка была очень старая и почти совсем беззубая. И когда хотела сказать «сынок», получалось «щенок»… «Ну, щенок, — говорила она, — погостил и хватит. Не щердись, но я шама едва швожу концы ш концами…» Когда я вернулся к матушке, она грустно посмотрела на меня и сказала: «Ничего, как-нибудь проживем». Отца своего я ни разу не видел. Тетушка Бетти рассказывала, что это был очень ветреный пес. Работал он инспектором окрестных подворотен и постоянно пропадал в длительных командировках… А однажды пропал совсем.
— Что же случилось с твоим папашей? — спросил Джимми.
— Разные слухи доходили… Одни говорили, что ему где-то при щемили хвост. А инспектор с куцым хвостом — какой же инспектор? Так говорила тетушка Бетти. Ну, и когда наладили его со службы, подался он вроде бы в. соседний штат. Там его и след простыл. А потом я окончательно осиротел. Матушка попала под колеса полицейского джипа, а тетушку Бетти хозяин отправил на живодерню. Кому нужна такая старая собака? К тому же у нее был ревматизм, и в холодную сырую погоду сильно болели кости. По ночам она стонала, и это выводило из себя хозяина. «Опять завыла эта старая ведьма! — орал он. — Завтра же сдам собачнику. Пускай сдерут с нее шкуру!..» Мне было очень жаль тетушку Бетти. И вот тогда я впервые заговорил по-человечьи. Сам не знаю, как это получилось. Просто сорвалось с языка…
— И ты сказал этому негодяю, что о нем думал?
— Да, именно это я и сказал.
— И что же было потом?
— О, Джимми, ты бы видел, какие он вылупил глаза на меня! И как заскрежетал зубами! Вылитый цепной пес… В общем, человеческого разговора у нас не получилось. И так как у него не было намордника, и на цепи он не сидел, мне пришлось спешно уносить ноги… Так я стал бродячей бездомной собакой.
III. Вагон и маленькая тележка
Улица постепенно просыпалась. Дворники мели тротуары, открывались лотки и магазины. Скрипели двери, стучали ставни.
Рэкс потянул носом:
— В этом доме жарят глазунью, — сказал он, облизываясь. — А напротив пекут пирожки с мясом.
— Вот и отлично, — потер ладони Джимми. — Нам как раз пора завтракать. Пойдем, Рэкс, нас, наверно, уже заждались…
Мальчишка позвонил в обитую кожей массивную дверь.
Послышался лязг ключа, звякнула цепь.
— Чего надо?! — Хмурое, настороженное лицо с мышиными глазками возникло в щели приоткрытой двери.
— Простите, сэр, за беспокойство, не найдется ли у вас какой-нибудь работы?
— А что ты умеешь, голодранец? — спросило хмурое лицо, не снимая цепочки.
— Все, что прикажете. Могу вымыть полы, натереть паркет, посмотреть за ребенком… Могу выполнить деловое поручение, — выпалил Джимми.
— Ишь ты, могу… — проскрипел голос из-за двери. — Знаем мы вашего брата. Одно у вас на уме — стянуть что-нибудь… Убирайся, откуда пришел!
И дверь захлопнулась.
— Тут нас не поняли, Рэкс, — сказал Джимми. — Пойдем дальше.
Посыпанная цветным песком дорожка привела к богатому особняку. На звонок вышел толстый краснолицый господин.
— Извините, сэр, — начал Джимми, — мы с товарищем хотим предложить вам свои услуги.
— С товарищем? — расхохотался толстый господин. — С этим шелудивым щенком? И что же вы с товарищем можете предложить?
— Подмести, вымыть, вычистить — все, что пожелаете. Сходить, сбегать, слетать, куда прикажете…
— Ха! Ну, это немудрено. А воровать вы умеете? — понизил голос господин.
— Нет, сэр. Этому делу не обучены.
— Тогда нам и разговаривать не о чем. Мне сейчас позарез нужны ловкие воришки… Научитесь — приходите. А пока нечего вам шляться здесь!
Джимми в замешательстве посмотрел на закрывшуюся дверь:
— Вот те раз! Одни боятся воров, другие ищут их. Ну и люди…
— Да еще и оскорбляют! — обиженно добавил Рэкс.
— Как видишь, и среди людей бывают порядочные собаки, — сказал Джимми.
— Порядочные — это значит хорошие?
— Совсем наоборот. Просто так говорят…
Некоторое время они шли молча.
— Что же нам теперь делать? — грустно спросил Рэкс.
— Как что? Топать дальше. Не повезло сейчас — глядишь, повезет потом. А чтобы веселее было идти, что для этого нужно?
— Не знаю, может быть, не думать про сухари? Которых у нас вагон и маленькая тележка… — вздохнул Рэкс.
— Так-то так… Но еще бы нам очень пригодилась песня.
— Какая? Я не знаю ни одной песни. Хотя… Кажется, одну знаю. Колыбельную, которую пела матушка.
— Нет, Рэкс, колыбельная сейчас не подойдет. А то мы, чего доброго, еще заснем на ходу… Дорожная — другое дело. Такая, например: «Там-тарам, тарам-тарам-там…»
— Хорошая песня. А дальше?
— Дальше забыл.
— А ты вспомни!
Джимми почесал макушку:
— Я бы вспомнил, если бы знал… Наверно, придется самим сочинять. Строчку — я, строчку — ты. Попробуем?
— Попробуем!
Джимми шел некоторое время, задумчиво насвистывая. Потом щелкнул пальцами и объявил:
— Итак, начали!
Ничего, что дома нету…
— Продолжай!
Нету даже конуры…
Все равно идти по свету
Интересно! Ры-ры-ры…
— Молодец, Рэкс! — воскликнул Джимми и потрепал щепка за холку. — Вот уже один куплет готов!
Вскоре друзья распевали на два голоса веселую песню:
На двоих лишь корка хлеба,
Что хранится до поры,
Но зато над нами неба
Сколько хочешь! Ры-ры-ры…
Пусть лохмотьями одежда —
Целых тридцать три дыры.
Согревает нас надежда!
Трали-вали, ры-ры-ры…
Прохожие останавливались и смотрели вслед мальчишке со щенком, которые вприпрыжку шагали по середине мостовой. В такт песне притопывал ногой точильщик ножей, ловко постукивал щетками чистильщик сапог. Высовывались люди из окон, махали руками, кидали мелкие монеты.
IV. Старушка с корзиной
— Джимми, а ты всегда ходишь за сухарями по этой улице? — спросил Рэкс.