Джек улыбнулся еще шире. Если бы животные могли улыбаться их улыбка была бы именно такой…
— Какой тупизм, — застонал Мельский и обхватил голову руками. — Ведь все, что я сказал можно проверить… Какие вам нужны доказательства? Я могу показать где находится корабль пришельцев… Могу показать, где погибла девочка и рядом с ней вы найдете труп чудовища, от вида которого вы наложите в штаны.
Здоровый коп и шериф смотрели друг на друга и, улыбаясь, кивали головой в такт словам Штопора. Тот перестал говорить и устремил взор в грязный пол, чувствуя, как в его душу закрадывается безразличие. Этого Штопор больше всего боялся… Он вспомнил слова Ларри и перед смертью… Пит… сделай все… Все мысли перемешались в голове, как коктейль…. Мельский чувствовал, что может еще доказать свою невиновность, но чем..? Какой‑то маленький фактор крутился в голове, но Штопор не как не мог сосредоточиться.
С быстротой молнии что‑то тяжелое и твердое опустилось Штопору на шею и он рухнул со стула. Его поставили на ноги, чтобы нанести новый, еще более сильный удар, от которого Мельский на несколько минут потерял сознание.
Когда он открыл глаза перед ним маячили все те же лица, искривленные самодовольной улыбкой.
— Ожил умник? — донеслось как из пропасти. — Продолжим наш разговор…
Мельскому помогли сесть на стул и ситуация вернулась в исходную точку… Шериф начал все с нуля, принявшись задавать те же вопросы… Штопор ничего не отвечал… он думал… Думал, как выкрутиться.
— Постойте, — заговорил он. — Кое что я могу доказать вам прямо сейчас…
— Ну–ну, — подбодрил его Баум, подперев руками подбородок и уставившись на Мельского, как на клоуна.
Штопор разулся и показал копам рану от проникновения червя.
— Пришельцы изучали нас при помощи червя, который по сей день находится у меня внутри…
— Это уже слишком, — шериф так ударил рукой по столу, что с него слетела пепельница. — Джек, обработай его…
— Да постойте же вы! Червь находится у меня вот здесь, — Штопор указал на свое бедро. — Я согласен, что бы мне разрезали ногу и вытащили его… Только из‑за него вы понимаете меня, на самом же деле я никогда не говорил на вашем языке. Стоит вам убрать эту дрянь из моей ноги и я буду говорить на родном языке…
— Ладно… Вызовите сюда эксперта, — заговорил Баум вполне спокойным голосом, выдававшим усталого человека. — Вот что Мельский, если наш врач установит сейчас, что ты просто напоролся на гвоздь, тебе несдобровать… Я больше не буду с тобой разговаривать… С тобой побеседуют Джек и другие ребята, после чего ты не сможешь даже выговорить слово «инопланетянин».
Штопор немного успокоился… Как–будто все пошло, как надо, но надолго ли такое затишье?
— Почему бы вам не прочесать остров? Вы там увидите такое, от чего у вас пропадет сон и аппетит… Одно из чудовищ еще бродит по острову и у вас, шериф, есть шанс прославиться на всю страну сфотографировавшись с ним в обнимку.
— Неужели ты думаешь, что я брошусь проверять твои бредовые версии прямо сейчас? Завтра днем другое дело…
— Тогда оставьте меня до утра в покое… Когда все проверите, тогда и поговорим… Сейчас я хочу есть и спать, — на Мельского все же напало безразличие, которого он так боялся.
Вошел врач и осмотрел ранку между пальцев Штопора. Пожал плечами и сказал, что не может установить ее глубину. И тогда шериф совершил первый за все время разумный поступок, он снял трубку и позвонил в клинику, сказав, что через четверть часа он привезет человека, которому предстоит сделать легкую операцию.
— Будь по твоему, умник, — вздохнул шериф и распорядился чтобы принесли пиво. Когда его распоряжение было выполнено, он грубо сунул Штопору одну из баночек и куда‑то вышел. С Мельским остался здоровый коп и стенографист. Штопор неуверенно открыл пиво и сделал большой глоток, после которого он почувствовал головокружение и его едва не вырвало. Пить пиво дальше он не стал и полицейский презрительно скривился… Наверное он очень любит этот напиток и отказаться от него, для него было дико…
Кабинет хирурга Лейкинга, по сравнению с полицейским участком казался райским уголком и призывал расслабиться. Именно здесь Мельский почувствовал сполна всю степень усталости и едва не заснул, окунувшись в мягкий ненавязчивый свет настольной лампы. Доктор долго рассматривал ногу Штопора и наконец неохотно предложил прооперировать ее.
Мельский направился в операционную без малейшего страха, ожидая только избавления от окружавшего его недоверия. Хирург предложил просветить ногу рентгеном прежде чем браться за скальпель, но Штопор принялся шуметь, что осталось мало времени и шериф его поддержал. Лейкингу пришлось пренебречь правилами и сделал он это неохотно, но после того, как Баум пообещал взять всю ответственность на себя, он несколько успокоился.
После того, как хирург настоял на том, что бы шериф не мешал операции и остался за дверью, у Мельского появилась надежда, что ему удастся‑таки позвонить невесте Ларри и предупредить ее об опасности.
— Послушайте, док, — заговорил он, когда над ним загорелись яркие лампы и Лейкинг принялся натягивать перчатки, — ты должен помочь одному человеку…
— Я слушаю, — равнодушно бросил хирург и Штопор засомневался выполнит ли он его просьбу.
— Вам нужно будет позвонить по номеру, который я скажу… Трубку снимет женщина. Вы только скажите ей, чтобы она спряталась в ванной комнате и была там до утра… Скажите, что так просил Ларри…
Если бы перед доктором выпустили трехголовую курицу, он посмотрел бы на нее так, как сейчас на Мельского.
— Как вы сказали? Предложить женщине переспать в ванной? По–моему вы издеваетесь и над той женщиной и надо мной.
— Черт! Никто мне не верит! Неужели так трудно сказать то, что я прошу? Она и не узнает, кто звонил…
— Что за скрытность? Могли бы позвонить сами…
— С удовольствием! Где здесь телефон?
— Телефон в вестибюле… Сейчас я закончу с вашей ногой и тогда звоните куда хотите…
— Шериф мне не позволит…
— Ну, а почему я должен заниматься тем, что не нравится шерифу. Он, как‑никак, представитель власти в городе… Расслабьтесь, я введу вам обезболивающее… — Док, мне нужно позвонить! — сквозь зубы заговорил Мельский и Лейкинг немного побледнел, пожалев, наверное, что оставил Баума за дверью.
— Позвоните после операции, я же сказал… Перед шерифом я замолвлю словечко. Штопор видел, что с ним говорят, как с ненормальным:
— Док, после операции я не смогу говорить по–английски и невеста Ларри меня не поймет….
— Да ну! — воскликнул Лейкинг. — Значит после операции вы забудете свой родной язык. Неужели вы думаете, что я такой изверг и могу вместо ноги порезать вам полость рта?
— Слушай… не подкалывай меня… ты! — взорвался Мельский.
Хирург уже не сомневался, что перед ним псих и взяв из шкафа стеклянную колбочку, дал ее Штопору.
— Вот… Можете говорить сюда… Сейчас я наберу номер и невеста Ларри вас услышит.
Мельский позеленел и швырнул колбу в Лейкинга. Тот увернулся и она разбилась о входную дверь. Через несколько секунд в операционную влетел Баум и его огромный кулак пригвоздил Мельского к столу. В голове поплыли радужные круги…
Когда Штопор очнулся все уже было позади. Первое что он увидел — это озабоченное лицо шерифа, склонившееся над ним.
— Слышишь, парень? Ты оказался прав… В тебе действительно сидел червь…
— Что? — спросил Штопор, так как не понял ни единого слова из сказанного Баумом.
Шериф так же не понял, что спросил Мельский, но по интонации догадался, что это был вопрос.
— Я говорю — повезло тебе, умник… Червяка в тебе, все‑таки, нашли, — с этими словами шериф поднял на обозрение Штопора сосуд с серым комком.
— Сколько прошло времени? — спросил Мельский, и лицо Баума изменилось. Он смотрел на Штопора слегка прищурив глаза и поджав губы… Смотрел долго и тот понял, что его не понимают… Шериф, наверное, тоже понял, что вышло так как и говорил Мельский, но симулирует он или нет — это нужно проверить.
— Мистер Лейкинг, — обратился он к хирургу, который мыл руки, — вы не в курсе на каком языке сейчас говорит наш псих?
— Он что‑то говорит на русском языке, так?
— Угу, — кивнул шериф.
— Мы можем его проверить… В клинике работает один русский эмигрант, он сейчас должен быть свободен…
— Ага, — обрадовался Баум, — тащи сюда своего эмигранта… Если окажется, что умник говорит не на русском я вышибу ему мозги прямо здесь.
Лейкинг вышел, а шериф принялся вышагивать по операционной. Двое его людей молча следили за ним глазами.
— Мельский, — внезапно обратился он, — во сколько, вы сказали, эксперимент? Я пожалуй приму меры, — хитро улыбнувшись и не глядя на Штопора спросил шериф, но тот смотрел на него непонимающим взглядом и никак не отреагировал на вопрос. Баума передернуло от злости, но он нашел в себе силы не ударить Мельского.
Скоро прибыл переводчик. Сухой тщедушный старичок с острым как клюв, носом не задавая вопросов направился к кушетке на которой лежал Штопор.
— Добрый вечер, — сказал он на чистом русском и Мельский улыбнулся.
— Привет землячок, — тяжело дыша ответил Штопор. — Который сейчас час?
— Тридцать пять минут одиннадцатого, — с готовностью ответил старик.
— Слушай, — начал — было Штопор, но осекся. Он хотел рассказать земляку об эксперименте, до которого осталось тридцать минут, но в последний момент понял всю безнадежность этой попытки. И кроме того, шериф не позволит ему долго разговаривать. Вместо этого Мельский заговорил о другом:
— Слушай, только ты можешь спасти одного человека… Позвони по номеру 244-51-12 и скажи женщине которая поднимет трубку, что она должна немедленно спрятаться в ванной… Скажи, что ты от Ларри…
— О чем вы там беседуете? — перебил Штопора вопрос Баума. Старичок вздрогнул и кротко подошел к шерифу:
— Этот человек, или русский, или потратил на изучение русского языка долгие годы, — проскрипел он, стараясь не смотреть в глаза полицейского, опасаясь, что он догадается о чем он говорил с Мельским.