а на лобовом стекле квадратная рамка, указатель места, где находится водонапорная башня. Джон приготовился к атаке, и когда квадрат превратился в белый ромб, означающий, что ракета нашла цель, нажал на пуск. Истребитель дернулся, освободившись от смертоносного груза, и ракета пошла вперед, ослепляя при этом летчика. Он следил через индикатор за изображением, передаваемым с глаза телекамеры «Мейверика» и видел, как все ближе и ближе приближается ракета к башенке, одиноко стоящей на вершине холма. Вот сверкнула вспышка взрыва и экран погас. Джон покружил над развороченной конструкцией и доложил в центр, что цель уничтожена. Можно идти дальше.
Ближе и ближе подлетал пилот ко второй цели. Что за здание в центре города он должен был разрушить, Джон так и не узнал. Когда он это спросил у майора, планировавшего этот вылет, то получил в ответ замечание о том, что он слишком много задает вопросов. Перед вылетом все пилоты долго сидят в специальном классе, где через терминал можно попасть в базу данных единой стратегической системы и узнать все о предстоящих объектах удара, посмотреть их фотоснимки. Доступ имеется к изображениям местности, полученным со спутника или самолета-разведчика. Можно посмотреть карты любого масштаба территории, над которой предстоит лететь. Но на этот раз в информации о второй цели Джону было отказано. В бортовой компьютер истребителя уже были введены координаты этого объекта, и летчик задал только маршрут для автопилота и вид первой цели. Джон был любопытен по своей натуре, но похоже, он так и не узнает, что за здание сейчас разрушит. Просто сбросит бомбу с лазерным наведением, с такой высоты подсветка лазером делается прямо с самолета-носителя, и улетит обратно, на свой авианосец. На индикаторе бортовой радиолокационной станции высветилась вторая цель, скоро он будет у города. Похоже, этот город в глубине сербской территории еще не подвергался бомбежкам, ни одного столба дыма не поднималось над ним. Ну что ж, он будет первым. Джон поставил на пуск бомбу, поймал беленький шестиугольник в рамку и сбавил скорость, подлетая ближе к цели. Вот тут и сверкнуло солнце, отразившись от золотых куполов местной православной церкви, и ослепило Джона своим ярким светом. Этот свет проникал, казалось, в саму душу воина, в само сердце, обжигая его огнем. Остановилось время и пелена застлала глаза, а когда рассеялась, то увидел Джон, что стремительно падает вниз его самолет, падает прямо на здание, которое приказано уничтожить. Резко взяв штурвал на себя, он вывернул истребитель из глубокого пике и успел рассмотреть свою вторую цель. В это было трудно поверить, но это было правдой. Здание, на которое он чуть было не сбросил бомбу, было не чем иным, как обыкновенным детским садиком. Маленькое двухэтажное здание, окруженное нехитрыми детскими приспособлениями для игр, верандами, качелями. Джон делал круг за кругом над городом и все больше и больше понимал, что означает скупая формулировка «цели двойного назначения». Школы, где учатся будущие воины, больницы и госпитали, где лечатся наряду с солдатами и мирные жители, предприятия, которые дают продукцию и тем и другим, дети, которые вырастут, и будут мстить за смерть отцов и матерей своих. Двухтысячефунтовая бомба, если бы упала на здание, то оставила бы от него огромную воронку, разметав взрывной волной все близлежащие дома. Джон прилетел сюда воевать с солдатами, а не с ребятишками. Да, прав был дед, Джону здесь делать нечего. И не будет он брать на свою душу грех ради кровавых игрищ политиканов. Рука нащупала сектор газа и летчик включил форсаж, повернув свой самолет на запад. Он летел прочь от этого места, прочь из этой страны, с ее загадочным славянским народом. Джон летел туда, где стоит его дом и где его родина, там ему место, а не здесь. Джон знал, что за невыполнение приказа его ждет арест, перевод обратно на авиабазу в Филадельфию, может даже увольнение из армии. Но он не думал сейчас об этом, он сделал свой Выбор. В его сердце горел маленький огонек, оставленный золотым сиянием, и теперь он будет разгораться сильней и сильней, и не даст пропасть во мраке темной и злой ночи. Солнце убегало на запад и летчик летел вслед за ним. В ярких, ослепляющих лучах предстал перед Человеком лик Божьей Матери с младенцем на руках, и по щеке ее катилась слеза…
Николай Юрков
Танец на трупах
Посвящается Владиславу Панфилову, автору повести «Сны человеческие».
— Вот она — Земля. — Прошуршал в темноте глухой голос. Сквозь темно-красные, рассеивающие свет стенки была
видна огромная посеревшая планета. Внутри звездолета медленно передвигались расплывчатые черные тени.
— Да, последняя планетка, — отозвался другой, еще более мрачный голос — Последняя. — И тень в другом конце корабля шевельнулась.
Воцарилась гнетущая тишина, пока Земля со скоростью черепахи поворачивалась на экранах корабля.
— Когда прилетает Главный? — Вновь проговорил первый голос.
— Кто же его знает… Говорил, через шесть месяцев.
— Да, придется спешить… Славная будет работенка. — Первый голос немного помолчал и спросил. — Как там остальные?
— Ждут. Готовы на все сто. Да и я, пожалуй, тоже соскучился по работе. Быстрей бы начать.
— Жаль, что Россию нельзя трогать до поры… — Голос шумно вздохнул. Из другого угла донеслось.
— Да, и Иерусалим тоже, но это только до поры. Главный без нас не управится. — В интонации его появилось удовлетворение. — Так что, подождем.
Тени продолжали шевелиться и трепетать, пока на мониторах вновь не появилась Земля. Раздался хриплый кашель, и первый голос произнес.
— Ну вот, пора. — Черная тень медленно двинулась к пульту корабля. — Садимся, — и он защелкал клавишами.
Звездолет метнулся к Земле, готовясь прикоснуться к ней горячим дыханьем раскрасневшихся дюз.
— Ой, Никки, посмотри, вон еще звезда падает! — Воскликнула Ирина, глядя на небо. Оно было усеяно блестящими каплями далеких светил. А по самому центру скользнула крупная звезда, оставляя за собой по-летнему теплый желтоватый свет. — Как хорошо!.. Я тоже хочу быть звездой и падать, падать, падать. — Она закружилась, раскинув руки. — А ты? Ты хочешь?
Парень слушал ее милую болтовню и умиротворенно смотрел на звезды. Он взял ее ладошки в свои руки и явно наслаждался покоем.
— Ты меня не слушаешь! — Капризно перебила она его мысли.
— Excusez-moi, mademoiselle[1]. — Сказал Ник шутливо. — Ты же знаешь, малышка, я очень устал. Дай мне немного прийти в себя. — Он немного помолчал. — Лучше посмотрела бы на небо. Красиво, да? Я уже недели две не видел звездного неба.
— Да, красиво. Вот бы полететь туда, во Вселенную!.. С тобой хочу полететь… — Ирина положила голову ему на плечо. — Ник, о чем ты думаешь? — спросила она через секунду.
Он немного помолчал.
— Да так, мне до чертиков надоела моя примитивная работа, моя жизнь и вообще этот мир. Эх, если бы не ты, я бы не знал, что делать. А так хочется приключений, битв, любви… Эх, мне скучно, детка.
— Ну уж любви тебе должно хватать. А вообще-то я тебя понимаю. Мне, конечно, легче, — я девушка. А тебе… — она прижалась к нему. — Кстати, ты слышал последние новости?
— Новости? Нет, я с этой работой есть забывал, a новости уже недели две, наверное, не смотрел. А что?
— Ну, ты многое потерял: в мире такое творится, а ты заперся у себя, как затворник!
— А в чем дело-то? — Ник с нетерпением стал ее слушать.
— Определенно я, конечно, ничего не знаю, но по телевизору передают такое, что ахнешь! Люди в мире мрут, как мухи. За две недели уже миллиард человек погибло. А еще…
— Ты что, шутишь!? — Воскликнул Ник. — Миллиард человек… — Это же невероятно!
— Ничего я не шучу… — Обиделась Ирина. — Новости надо слушать.
— В мире чрезвычайное положение ввели… кажется, неделю назад…
— Ты знаешь, что Англии, Испании и Франции уже нет? А в Америке 150 миллионов жмуриков! А Австралия — пустыня!
— она окончательно вышла из себя.
— Так что же ты раньше молчала? — спросил пораженный Ник.
— А я забыла. Во-первых. А, во-вторых, меня это не очень волнует. Мне нужен только ты, вот! — она показала ему язык и обиженно отвернулась.
— И тебе не страшно?
— Когда я с тобой, мне ничего не страшно. — Она бросилась ему на шею. — Ты ведь у меня сильный. — Девушка дотронулась до его исполинской груди.
— Да, и умный. Ну ладно, рассказывай дальше. Отчего люди мрут-то? — Ник поддержал ее шутливый тон, но на самом деле ему было не до шуток.
— Да я не знаю. Говорят, что их что-то убивает, но никто толком не знает что. И, вообще, не приставай больше ко мне, в новостях завтра все узнаешь. Давай лучше займемся делом…
— Ирина обняла его, и парень, позабыв о всех мирских волнениях, нашел ее губы.
Они и в самом деле, «занялись делом».
Листья мертвенно шевелились, освещенные фиолетово-белым светом уличного фонаря. Небо к утру потускнело и охладилось, созвездия съехали вниз, и Ник с трудом узнавал их. Мир вокруг него был величественен и тих, как будто и не происходило в нем ничего странного. Немного продрогнув, Ник вошел в калитку, больше похожую на дверь сейфа, и в два прыжка поднялся по каменной лестнице.
Зайдя в дом, он первым делом включил телевизор и отыскал новости. Русские телеканалы с утра не работали, были лишь «CNN» и какой-то «Japan Information’s Chanel». Ник, немного знавший английский, оставил «CNN» и стал понемногу разбирать быструю речь комментатора.
— …В Европе «Линия Уничтожения» продвинулась за последние сутки на 500 километров. Погибло более миллиона человек. Последний город Франции — Страсбург полностью уничтожен. «Линия» переступила границу Германии и погребла под собой города: Франкфурт, Штутгарт и Ульм. Наш корреспондент ведет прямой репортаж непосредственно с места событий.