Пит Джеффкот и Венди Корден, как и было условлено, поджидали их в зоне выдачи багажа. Пит забрал ручную кладь.
— Какие вы замученные!
— Ты бы видел нас восемнадцатью часами раньше, двенадцать часовых поясов назад, — усмехнулся Сэм.
— Ой, а что случилось? — озабоченно спросила Венди, указывая на его распухшую скулу и перевязанный палец. Палец-то был хотя бы аккуратно забинтован, а вот на разбитой скуле блестела жесткая корка «суперклея» — Эд Митчелл уверял, что это средство намного лучше накладывания швов.
— Понимаешь, Венди, у меня подгорела запеканка. В общем, Реми жутко разозлилась… — ответил он, за что получил от жены легкий тычок в плечо.
— Мальчишки всегда ведут себя как мальчишки, вот что случилось, — объяснила Реми.
— Хорошо, что вы вернулись, — улыбнулся Джеффкот. — Сельма места не находила, ну просто рвала на себе волосы! Только не говорите, что я вам рассказал.
Закрутился транспортер, Пит отправился забирать чемоданы.
— Что там с колоколом? — спросил Сэм Венди.
— В пути. Наверное, уже половину Атлантики одолел. Если все нормально, прибудет послезавтра.
— Хоть намекни, с какой радости Сельма обозвала Блэйлока психом?
Венди качнула головой.
— Она три дня глаз не смыкала, пытаясь все разобрать. Пусть сама и объяснит.
Дом Фарго, и по совместительству их операционная база, представлял собой четырехъярусный особняк в испанском стиле площадью двенадцать тысяч квадратных футов — свободной планировки, со сводчатыми потолками из клена и таким обилием световых люков и окон, что моющие средства для стекол приходилось закупать десятигаллоновыми ведрами.
На верхнем этаже располагалась спальня Сэма и Реми; под ней, пролетом ниже, находились четыре гостевые комнаты, гостиная, столовая и кухня с огромной комнатой для отдыха, эркером выступающей над скалой. На втором этаже был оборудован спортзал для аэробных и круговых тренировок плюс сауна, бесконечный плавательный бассейн, скалодром и тысяча квадратных футов специального деревянного настила, где Реми занималась фехтованием, а Сэм — дзюдо.
Две тысячи квадратных футов первого этажа занимали кабинеты Фарго и студия Сельмы, оборудованные тремя компьютерными станциями «MacPro», подсоединенными к тридцатидюймовым киноэкранам и паре тридцатидвухдюймовых жидкокристаллических телевизоров на стене. Вдоль восточной стены тянулся четырнадцатифутовый аквариум, Сельмина гордость и отрада. В пятистах галлонах соленой воды резвились рыбки всех цветов радуги — Вондраш наизусть знала латинское название каждой.
Не меньшую страсть Сельма питала к чаю; коллекция любимого напитка занимала целый шкафчик. Каких видов чая там только не было! Имелся даже редкий ценный гибрид сорта дарджилинг пхубсеринг-османтус — как подозревали Сэм и Реми, он-то и служил источником практически неиссякаемой энергии главы их исследовательской группы.
Внешний вид Сельмы Вондраш отличался крайней эклектичностью: чуть видоизмененный вариант стрижки «боб» в стиле шестидесятых, болтающиеся на шейной цепочке очки в роговой оправе и неизменный комплект из брюк хаки, кед и «вареной» футболки.
По убежденному мнению Фарго, Сельма могла позволить себе любые странности. В конце концов, никто лучше нее не разбирался в логистике, исследованиях и поиске источников.
Когда Сэм и Реми вошли в студию, Сельма что-то строчила в блокноте над аквариумом. При виде Фарго она предупреждающе подняла палец и, завершив работу, отложила записи.
— Centropyge loricula неважно выглядит, — вздохнула она и тут же перевела: — Ангел-карликовый огненный.
— Одна из моих любимых? — ахнула Реми.
Вондраш грустно кивнула.
— Добро пожаловать домой, мистер и миссис Фарго!
Сэм и Реми давно забросили попытки уговорить ее называть их по имени.
— Да-а… дома хорошо! — отозвался Сэм.
Сельма прошла к стоящему посреди комнаты длинному рабочему столу и села. Фарго на двух табуретах устроились напротив. На кленовой столешнице лежал массивный посох Блэйлока.
— Выглядите замечательно! — улыбнулась Вондраш.
— А вот Пит с Венди так не считают.
— Просто сравниваю ваш нынешний вид с тем, что я себе навоображала за последние несколько дней. Все относительно.
— Что верно, то верно, — согласилась Реми. — Сельма, ты тянешь время?
Та поджала губы.
— Просто не люблю давать неполную информацию.
— То, что для тебя «неполное», для нас «загадочное», — ответил Сэм. — А мудреные загадки мы обожаем!
— Ну, тогда вам понравится… Сначала немного предыстории. Мортоновскую биографию Блэйлока мы с Питом и Венди препарировали, каталогизировали и снабдили примечаниями. Если захотите почитать, она у нас на сервере в формате PDF правда, в кратком изложении. — Открыв папку, Сельма начала читать: — В марте тысяча восемьсот семьдесят второго года Блэйлок прибыл в Багамойо, имея при себе лишь смену одежды, немного серебра, винтовку Генри сорок четвертого калибра, спрятанный в голенище длинный охотничий нож, которым «можно срубить баобаб», и короткий меч у бедра.
— У Мортона явная склонность к творчеству, — заметила Реми и вдруг расширившимися глазами взглянула на мужа. — Помнишь историю об убитой британке?
— Сильви Рэдфорд, — напомнил он.
— Помнишь, что она нашла во время дайвинга?
Сэм улыбнулся.
— Меч. Это крайне, крайне смелое предположение, но, вероятно, найденный предмет принадлежал когда-то Блэйлоку. Сельма, ты не могла бы…
Слова были излишни — глава исследовательской группы уже строчила в блокноте.
— Посмотрим, что удастся выяснить.
— Большой нож легко перепутать с коротким мечом. Возможно, Мортон неверно понял. Извини, Сельма, продолжай.
— Блэйлок, очевидно, напугал местных жителей. Он был на фут выше и на фут шире обычного человека, к тому же отличался угрюмостью. В первую же ночь пребывания Блэйлока в Багамойо полдюжины грабителей решили избавить его от кошелька. Двое наглецов погибли, остальным понадобилась медицинская помощь.
— Он их застрелил! — предположил Сэм.
— Нет. Блэйлок всегда управлялся голыми руками, без винтовки, меча или ножа. С тех пор ему никто не докучал.
— Так вот в чем соль! — Он уважительно покачал головой. — Безоружный разделался с шестью разбойниками… Впечатляет.
— Не то слово! За неделю Блэйлок устроился телохранителем на сафари к богатому ирландцу. Через месяц сам стал проводником, начал работать на себя. Он и без оружия стоил десятерых, а с винтовкой ему цены не было. Там, где другим европейским проводникам и охотникам требовались крупнокалиберные охотничьи ружья, он обходился винтовкой — одним выстрелом мог уложить африканского буйвола, мбого. Спустя два месяца Блэйлок подхватил малярию. Шесть недель пролежал пластом, почти при смерти. Выходили его любовницы, две женщины-масаи, работавшие в Багамойо. После схватки со смертью Блэйлок, похоже, слегка… тронулся — хотя Мортон, разумеется, ничего подобного не пишет. Поправившись, Мбого на несколько месяцев исчез — отправился, по его словам, в «путешествие поиска видений».Какое-то время он прожил с масаи, завел наложниц, учился целительству у шаманов, уходил в буш, искал копи царя Соломона и город Тимбукту, занимался раскопками в ущелье Олдувай, прошел по пути мансы Мусыв надежде найти его золотой посох… Тут даже есть забавная история о том, что первым Ливингстона отыскал Блэйлок. Как утверждает Мортон, Блэйлок отправил в Багамойо гонца предупредить Генри Мортона Стэнли. Якобы вскоре после этого у озера Танганьика и прозвучало знаменитое приветствие: «Доктор Ливингстон, я полагаю?»
— Если верить Мортону, — сказала Реми, — Уинстон Ллойд Блэйлок — просто Индиана Джонс девятнадцатого столетия.
Сэм улыбнулся.
— Охотник, исследователь, герой, мистик, Казанова, непобедимый спаситель-избавитель — и все это он. Так написано в биографии Мортона, верно?
— Ну да.
— Кстати, похоже, что Мортона назвали в честь того самого… Генри Мортона Стэнли.
— Совершенно верно. Судя по генеалогическому древу в конце книги, всех прямых потомков Блэйлока называли, в некотором роде, в честь Африки. Там и географические названия, и исторические события, и выдающиеся личности…
— Ладно, это сведения из биографии. А что с журналом, о котором ты упоминала? — перешел Сэм к главному.
— Я назвала это «журналом» за неимением более подходящего слова. На самом деле это настоящий литературный коллаж: дневник, полевой альбом…
— Можно взглянуть?
— Пожалуйста! Документ в хранилище. — Помимо кабинета у Сельмы имелся архив с регулятором влажности и температуры. — Только состояние не очень: подъеден насекомыми, грязный, размокшие страницы слиплись… Пит с Венди пытаются его восстановить. Мы фотографируем и оцифровываем более-менее сохранившиеся страницы, потом займемся поврежденной частью. Кстати, Блэйлоку он служил еще, видимо, и судовым журналом.
— Что? — переспросила Реми.
— Блэйлок ни разу не упоминает «Шенандоа» или «Эль-Маджиди». Однако, судя по записям, в море он выходил. И порой надолго. А вот об Офелии пишет часто.
— В каком контексте?
— Она была его женой.
— Думаю, этим и объясняется его странная одержимость, — задумчиво проговорил Сэм. — Он не только мысленно переименовал «Шенандоа», но и выгравировал на колоколе имя Офелия.
— Оно явно не африканское, — заметила Реми. — Наверное, так звали его жену-американку.
Сельма кивнула.
— В биографии о ней ни разу не упоминается. Да и в журнале Блэйлок ничего особенно о жене не пишет — пару слов там-сям… То ли он просто тосковал по ней, то ли тут таится нечто большее, не знаю. Но Офелия занимала все его мысли.
— В журнале проставлены числа? — спросил Фарго. — Можно сопоставить с биографией Мортона?
— В обоих источниках лишь месяцы и годы. В журнале дат вообще мало. Мы пытаемся сопоставить, но пока находим только расхождения. Например, в биографии говорится, что Блэйлок держит путь в Конго, а по журналу он в это время в море. Словом, дело продвигается медленно.