Но Хокеса и Брэндона убило не привидение. Не привидение устраивало мне ловушки, пыталось зарубить меня топором, спалить в конюшне и продырявить мне башку.
Все уставились на меня, как на командира, ожидая решительного слова.
– Голова разламывается, – сказал я. – Морли, ты останешься на ночь, не бросишь меня?
– Все время боялся, что ты попросишь. Это у него такая милая манера соглашаться.
– Я заплачу, – пообещал я.
– Каким образом, если у старика нет ни гроша?
Я не стал говорить, что получил приличную сумму авансом. Хотя было столько расходов, от нее, наверное, немного осталось.
– Что-нибудь придумаем. Как он воспринял все это?
– Мягко говоря, без восторга. Я посмотрел на доктора.
– Значит, естественной причины болезни найти не удалось?
Пожалуйста, о, пожалуйста! Он помотал головой.
– Во всяком случае, ничего мне известного у генерала нет. Но пригласите демонолога. Черт возьми, я сам за ним пошлю.
Прежде всего надо разгадать эту загадку. Если сверхъестественной причины не окажется, позовите меня снова. Для меня как для врача это будет хорошей проверкой. Морли лукаво улыбнулся.
– Вы, ребята, оба должны постараться. Вы на этом карьеру сделаете. Стоун откроет и опишет неизвестную науке болезнь, а Гаррет поймает убийцу, который в десять раз умней его.
– Моя задача куда проще, – проворчал я. – Всего лишь продержаться до тех пор, пока останется только один подозреваемый. – Головная боль доконала меня вконец, а это не улучшает характер. – Доктор, у вас есть что-нибудь от головы?
– В чем дело?
Я рассказал ему.
Он настоял на осмотре и дал обычные при сотрясении мозга советы. Может, он был не совсем жуликом. Вообще-то я весьма низкого мнения о врачах и юристах, и основано это мнение на собственном горьком опыте.
Стоун приготовил мне старую добрую микстуру с отвратительным вкусом, настоянную на ивовой коре. Проглотив ее, я воспрянул духом и решил, что могу жить дальше.
– Питерс, скоро ужин. Парни, должно быть, проголодались. Сведи их с кухаркой. А я загляну к генералу.
Питерс хмуро поинтересовался, не желает ли кто поужинать. Плоскомордый и Стоун, конечно, не отказались, а Морли все равно оставался ночевать.
Поднимаясь по лестнице, я вспомнил о Деллвуде. Я предложил ему отправиться в город в карете, неужели он до сих пор ждет, мерзнет на улице вместе с кучером?
Дождь не переставал. Я посочувствовал Уэйну и Чейну. Хотя последнему меньше. Прихлопнули бы его поскорей, этого Чейна.
– Прогони его, – хриплым голосом велел генерал Киду, когда я без стука вошел в кабинет.
Кид взглянул на меня.
– Боюсь, не получится, сэр, – ответил он простодушно, но с насмешливым блеском в глазах и отвернулся к камину, чтобы скрыть улыбку.
– Вы слышали диагноз, генерал? – спросил я.
– Мистер Гаррет, я не просил вас вмешиваться в мою жизнь. Я вас нанял только, чтобы найти вора.
– И убийцу. И предполагаемого убийцу, который охотится за вами. Следовательно, сохранить вашу жизнь – часть моей работы. Для этого мне необходимо выяснить, каким способом вас пытаются убить. Первое предположение было – яд. Но я ошибся.
Он казался удивленным. Возможно, они не сказали ему. Наверное, он разбушевался и вел себя так несносно, что они сочли за лучшее ретироваться побыстрей.
– Мистер Дотс – специалист по ядам. Доктор Стоун – лучший специалист по тропическим болезням. – Немножко преувеличить не помешает, ведь правда? – Они говорят, вы не отравлены, разве только каким-нибудь чрезвычайно редким, экзотическим ядом, о котором Морли не слышал. Вы также не страдаете ни одной известной медицине болезнью, хотя доктор нашел у вас анемию и разлитие желчи. Вы болели малярией, генерал?
Думаю, Стэнтнора невольно тронуло, что люди так хлопочут, несмотря на его скверный характер.
– Да. На островах трудно было уберечься от нее.
– В тяжелой форме?
– Нет.
– Вы принимали хинин? Врач говорит, что ваш недуг может объясняться злоупотреблением некачественным хинином.
– Нет!
По телу генерала прошла судорога. Опять приступ. У него больное сердце? Приступ был легким. Кид не успел добежать до старика, а судороги уже почти прекратились.
– Нет, – проскрипел генерал, – нет, мистер Гаррет, никаких лекарств. Если и предлагали, я отказывался.
– Так я и думал. Но мне необходимо было уточнить, прежде чем я скажу вам мнение экспертов.
– К чему они пришли?
– На вас наслали порчу.
– Что?.. – Этого он не ожидал. Кид тоже застыл, разинув рот.
– Причина вашего недуга – сверхъестественная. Ваш враг – призрак. Или кто-то, кто наслал на вас злого духа. Питерс говорит, что таких врагов у вас нет. Доктор
Стоун говорит – покопайтесь в своем прошлом.
Мне никогда не пришло бы в голову, что это возможно, но цвет лица у старика стал еще хуже. Просто катастрофически. Кожа его покрылась каким-то пепельно-серым налетом.
Что-то было в его прошлом. Темное пятно, не известное больше никому, нечто ужасное, призрак, который мог подняться из могилы, чтобы восстановить справедливость. Черт возьми, лачужка Стэнтноров была обязана иметь кошмарное прошлое, какое-то тяготеющее над ней проклятие, иначе картина была бы не полной.
– Лучше нам обсудить это, – сказал я. – Придется приглашать специалистов. – Я выразительно глянул на Кида. Старик не захочет признаваться в старых грехах на глазах восхищенной публики. – Демонолога, заклинателя бесов, медиума или колдуна, чтобы вступить в общение с духом. – Ох уж этот Кид – с места не двинулся, туп как пень.
Генерал собрался с мыслями и только тогда заговорил.
– Убирайтесь, Гаррет, – сказал он.
– Я вернусь, когда вы будете готовы к разговору…
– Убирайся. Оставь меня. Пошел прочь из моего дома, из моей жизни…
У него начался новый приступ, на этот раз тяжелый.
– Эй, позовите доктора! – крикнул Кид. Но на лице его я не заметил раскаяния.
Он не сожалел, что позволил довести старика до такого состояния.
Странные они все люди.
32
Я отправился в кухню. Кухарка была одна.
– Вам нужен помощник?
– Явился еще что-нибудь вытянуть из меня? Не подъезжай, парень, я тебя насквозь вижу. Тебе что-то нужно, но на сей раз я и рта не раскрою. Нечего в чужие дела соваться.
– Конечно.
Я закатал рукава и с отвращением взглянул на кучу грязной посуды. Нет на свете ничего хуже мытья посуды. Но я притащил от плиты котел горячей воды, налил ее в раковину, добавил холодной и бесстрашно принялся за работу. Десять минут прошли в молчании. Я ждал. Она не сможет долго сдерживать свое любопытство.
– Вы были в комнате, когда осматривали генерала. И что вы думаете?
– Старик прав, этот докторишка в самом деле обманщик. – В тоне ее не было уверенности, одно лишь беспокойство.
– Думаете, он ошибается?
– Да он сумасшедший, если верит в это. Здесь нет ни призраков, ни привидений.
– Три трупа.
Она поперхнулась. Именно это внушало ей сомнение. Если бы не появление ходячих покойников, она и внимания бы не обратила на слова доктора Стоуна.
– Все твердят мне, что у генерала нет врагов, способных на убийство. Нет ни у кого и мотива пытаться ускорить его смерть, несмотря на величину поместья.
– Немного от него останется, от этого треклятого поместья. Ей-богу, старик заразил все вокруг. – Кухарка говорила слабым голосом. Да, она уж не та, что прежде, живет своей внутренней жизнью, у нее пропала охота вмешиваться в творящиеся кругом безобразия.
– Если сегодня никто не убивает генерала, не пытает его мукой медленной смерти, не держит на краю бездны, может, это дело рук призраков прошлого? Что-то мне подсказывает – искать нужно во времени до его отъезда в Кантард.
Она ворчала, беспорядочно расшвыривая вокруг себя кухонную утварь, но ничего вразумительного я не услышал.
– Что с ним случилось? Я слышал только о смерти его жены. Не тут ли таится разгадка? Ее родители… Дженнифер рассказала мне, что они были из могущественной аристократии, но имен она не знает. Осталось ли после них наследство? Или было какое-то проклятие – до седьмого колена?
Кухарка не поддавалась и упорно хранила молчание.
– Не были ли они вовлечены в заговор Синих, направленный против Кенрика III?
– Напридумывал, сам не знаешь, откуда чего насобирал…
– Такая у меня работа, деньги за это получаю. Полагаю, бабушка с дедушкой были-таки вовлечены в заговор. Полагаю, мать Дженнифер очутилась здесь отчасти для того, чтобы спастись от возможных в случае провала преследований. Ей не повезло: заговор провалился, и Кенрик уничтожил всех, даже самых дальних родственников бунтовщиков. Допускаю, что доктор, перепутавший лекарства, действовал по указке короля. Возможно, Дженнифер осталась жива только потому, что у врача не поднялась рука убить новорожденную.
– Ну напридумывал…
Я не реагировал и спокойно ждал, пока она дополнит мой рассказ. Я уже перемыл и вытер целую гору посуды. Не пора ли подумать о смене профессии? Старая становится чересчур утомительной. Я с удовольствием задержался на этой мысли.
– Матушка миссис звалась Чэрон Светлоокая. А папа ее был сам Натаниель Синий Дьявол.
Большой проказник был ее папа Синий Дьявол – душа заговора, злобный негодяй. История гласит, что только вмешательство наиболее влиятельных заговорщиков ограничило его планы свержением короля. Он-то мечтал смести с лица земли весь дом Кенрика, всю правящую династию. Кровавая вражда между ним и Кенриком началась с пустячной детской потасовки.
Чэрон Светлоокая скорее всего знала о деятельности мужа не больше, чем обычно знают женщины. Почти до конца она вроде бы и не подозревала о заговоре. Но есть основания считать, что именно благодаря ей заговорщики потерпели поражение: в последнюю минуту Чэрон предупредила короля.
Мы никогда не узнаем наверное – разве что воскреснет кто-нибудь из мертвых, в живых же не осталось никого. Но вряд ли кому придет в голову воскрешать их. Воскрешать колдуна – опасная и глупая затея, решиться на это может лишь более сильный колдун.