Его место занял другой эльф-полукровка, помоложе. Он шмякнул на прилавок две деревянные тарелки, швырнул приборы, посмотрел на Майю так, словно размышлял, не заразна ли она, и пошел к другому концу стойки принять заказ.
– Ну и фрукт! – бросила мне Майя. – Но со стариком все в порядке. – И она оглядела свою тарелку.
Фирменное блюдо выглядело как жареная трава на клумбе из бланшированных опарышей, приправленных слизистым соусом с ломтиками поганок и волосками черного меха.
– Неудивительно, что все вегетарианцы такие мерзкие, – пробубнил я себе под нос.
Майя набросилась на еду.
– А знаешь, недурно, – сказала она, остановившись перевести дыхание.
Я подцепил пару грибов из своей тарелки. Она оказалась права. Но я не собирался признавать это вслух, тем более при свидетелях. Поэтому я пробормотал:
– Клин тоже не сокровище. Он тащит людей на реку, привязывает к ногам булыжники, окунает бедолаг в воду и предлагает сплавать наперегонки до берега. Он обещает отпустить их, если они его обгонят. Я слыхал, некоторые его жертвы машут руками как мельницы всю дорогу до самого дна.
Майя проверила, не шучу ли я. И увидела, что не шучу. Ну, может, я немного преувеличил, но Клин вовсе не славный малый. Славные люди на Морли Дотса не работают.
Она снова прочла мои мысли.
– Где-нибудь еще остались приличные люди?
– Конечно. Просто их не часто встретишь.
– Назови двух, – предложила она с вызовом.
– Дин. Моя подруга Тинни Тейт. Ее дядя Уиллард. Мой друг по прозвищу Плеймет.
– Достаточно.
– Не говоря уж о том, что я довольно высокого мнения о себе.
– Не сомневаюсь. Я сказала, хватит, Гаррет. Забудь, что я спросила. Ты собираешься это доедать? А то я возьму.
Я подвинул к ней свою тарелку. И как в нее столько влезает?
Клин вернулся с самым омерзительным крысотипом, какого я только видел. В нем было много от крысолюдей старого образца: длинные усы, вытянутая морда, клочья шерсти, четырехфутовый хвост. Его соплеменники были потомками жертв неудачного эксперимента, проведенного два столетия назад. Тогда магия жизни разбушевалась вовсю, и любой, кто с грехом пополам мог пробормотать мало-мальски удачное заклинание, пытался создавать новые виды. Никого из тех горе-колдунов сегодня не помнят, но их создания и по сей день с нами. Они обожают путаться с крысами.
Я горжусь широтой своих взглядов и отсутствием предубеждений, но я всегда предпочитал общество, куда крысолюдей не допускают. Не люблю я их. И никто из них не сделал ничего, что бы заставило меня изменить свое отношение.
– Это Свин, Гаррет, – представил Клин. – Лучшая ищейка, какую можно найти. И он сейчас не занят.
Я кивнул Свину и попытался запихнуть подальше свое предубеждение.
– Клин сказал, что от вас потребуется?
Свин кивнул:
– Выссследить раненого двуногого. Выяссснить, куда поссол.
– В сущности, я знаю, где начинается след. Вам будет нетрудно справиться.
– Две марки – ссстандартная цена. Я приведу васс к концу следа. Мое дело – только ссслед. Никаких драк. Никаких подсссобных работ. Только ссслед.
– Меня это устраивает. – Я вытащил две марки серебром.
Объявился Морли. Он облокотился на стойку рядом со мной и оглядел Майю:
– Не слишком ли молоденькую ты подцепил?
– Это Майя, моя добровольная помощница и ученица. Майя, это знаменитый Морли Дотс.
– Я очарована. – Она окинула его беглым взглядом: – Он твой друг, Гаррет? – Ей было прекрасно известно, кто он такой.
– Временами.
– Ты собираешься пригласить его на свадьбу?
Вот это подсечка!
Морли отреагировал немедленно:
– Какая свадьба?
– Наша, – сказала Майя. – Я решила выйти за него замуж.
Морли ухмыльнулся:
– Не пропущу такое зрелище даже за баржу, груженную золотом. – Я видывал жаб с более бесстрастными физиономиями. Держу пари, мой зубовный скрежет был слышен аж до самого порта.
– Майя Гаррет? – задумчиво произнес Морли. – Звучит великолепно. – Он посмотрел на крысотипа. – Как поживаешь, Свин? Я думал, ты ничем не занимаешься, Гаррет. – Его прямо корчило от попыток сдержать смех.
– Не занимался. До сегодняшней ночи. Кто-то укокошил Шныря Пиготту. Я хотел бы спросить их, за что.
Моя новость стерла ухмылку с его рожи.
– Ты принял это близко к сердцу? – Морли считает, что я все принимаю близко к сердцу.
– Шнырь был неплохим парнем, но не близким моим другом. Просто я хочу знать, почему его убили именно там, где убили.
Морли ожидал, что я расскажу ему, где и когда. Я его разочаровал.
– Вы готовы? – спросил я Свина. – Тогда пошли.
Майя заглотнула остатки моего сельдерейного напитка и отвалилась от стойки. Она лучилась самодовольством.
– Не возражаешь, если я к вам пристроюсь? – спросил Морли.
– Нисколько. – Он мог пригодиться, если мы нарвемся на неприятности.
18
Я ожидал, что друзья покойного подберут его, но, когда мы добрались до этой чертовой мышеловки, именуемой проулком, он по-прежнему лежал в непринужденной позе, словно подзаборный пьяница.
– Они оставили его там, где он окочурился, – объяснил я. – С ним был по меньшей мере еще один раненый.
Свин хрюкнул и начал принюхиваться.
– Морли, я хочу тебе кое-что показать. – Я вручил Майе фонарь и стянул с мертвеца штаны.
– Что, какой-то новый вид извращения? – полюбопытствовал Морли.
– Погляди, ты видел что-нибудь подобное?
Морли умолк надолго. Наконец он поежился и покачал головой:
– Нет. Никогда ничего похожего не видел. Омерзительно. Как ты догадался?
– Это пятый за сегодняшний день. Все оттяпано начисто. – Я не стал вдаваться в подробности.
– Почему, черт побери, они позволяют проделывать с собой такое?
– В этом мире полно психов, старина.
– Вот уж не думал, что можно быть до такой степени психом.
– Просто у тебя думалка не работает.
– Ха! Сам дурак!
– Эй! Вы готовы? – оскорбленно спросил крысотип.
– Если готовы вы, – отозвался я.
– Отссюда уссол один двуногий. Он ранен, как вы и предполагали. – И Свин побежал вперед на всех четырех. Его ноги подворачивались, словно задние лапки у кузнечика. Он сопел, бормотал что-то себе под нос и несся аллюром, рыча на Майю, чтобы та потушила этот чертов свет.
След поворачивал на юг. Через полторы мили мы оказались в более приличной части города, не такой богатой, как Холм и окрестности, цепляющиеся за его юбки, но определенно заселенной людьми зажиточными.
У меня появилось ощущение, будто я упустил нечто важное. Я чувствовал, что мне известна какая-то существенная деталь, но не мог вспомнить, какая именно. Я принялся мысленно перетряхивать весь свой багаж.
Мне бы давно следовало понять, что такого рода усилия ни к чему не приводят. Через минуту у меня в мозгах царил полный хаос.
Мы настигли свою дичь в другом переулке.
– Мертв как бревно, – объявил Свин. – Часа два как окочурился.
– Он был один? – спросил Морли.
– Я говорил вам, что он был один? – оскорбился Свин. – Говорил. Он был один.
– Ну-ну, полегче.
Майя обыскала тело. Я не стал возиться в прошлый раз, решил, что это пустая трата времени. Майя ничего не нашла.
– Не знал я, что старик Пиготта на такое способен. Он всегда был болтуном. Мог заболтать кого угодно. Поножовщина не его стиль, – заметил Морли.
– Не думаю, что на сей раз ему дали возможность поговорить.
– Что будем делать теперь, Гаррет? – спросила Майя.
– Не знаю. – Я предпочел бы пойти домой и отоспаться. Мы явно зашли в тупик. – Можно пойти дальше. Вдруг нарвемся на что-нибудь интересное.
– Впереди ничего нет, кроме Мертвой Зоны, Страны Грез и Трясины Отчаяния, – сказал Морли.
Так в просторечии называют поселение дипломатов, район, где скучены главные храмы основных религий Танфера, и неприступный остров, где городские власти устроили два работных дома, тюрьму, сумасшедший дом и отделение Блэдсовской благотворительной больницы. Трясина окружена высокой стеной, не столько для того, чтобы помешать свободному перемещению горожан в обоих направлениях, сколько для того, чтобы не оскорбить взор прохожего, направляющегося в Мертвую Зону или в Страну Грез.
Конечно, дальше, на Южной Стороне, были заводы и ярмарочные площади, верфи, акры и акры кладбищ и большая часть городских объектов карентийской армии. Но, кажется, я уловил мысль Морли.
Скорее всего наши мертвые психи – порождение одного из трех названных районов. Трудно решить, который из них больше подходит на роль обиталища полоумных.
– Тот, кто послал этих типов, наверное, недоумевает, что с ними стряслось, – сказал я. – Я возвращаюсь туда, где прикончили Пиготту. Посмотрю, не объявится ли кто-нибудь.
Майя одобрила мою идею. Морли пожал плечами:
– У меня был тяжелый день. Я собираюсь хоть немного поспать. Если выяснишь что-нибудь интересное, Гаррет, мне бы хотелось об этом услышать. Ты со мной, Свин?
Крысотип хрюкнул.
И тут меня осенило. Свершилось!
– Подождите. Я хочу, чтобы вы взглянули на одну вещь. Вы все. – Я достал свою карту с монетами. – Посвети сюда, Майя.
– Храмовая чеканка, – объявил Морли. – Какого храма, сказать не могу.
Майя и Свин тоже не сумели добавить ничего нового.
– Они имеют отношение к делу? – поинтересовался Морли.
– Не к этому. Они имеют отношение к поганцу, который натравил на меня Снежка. Такими он расплачивался.
Морли сложил губы в трубочку:
– Сходи в Королевскую Пробу. Им положено хранить образцы частной чеканки.
Хорошая мысль. Жаль, что не моя. Я поблагодарил Морли и пожелал ему доброй ночи.
19
Мы с Майей в молчании побрели обратно. Майя вымоталась не меньше моего.
Я пытался сохранять бдительность. Для чако было уже поздновато, но я шел через город с атаманшей Рока в опознавательных знаках. Если ее заметят, беды не миновать.