разумных (или слишком глупых) для того, чтобы злоумышлять против Макса и его пивоварни. И потом, стоит кому-нибудь из этой публики появиться в зале, мой нос мгновенно меня известит.
Будь я злодеем, решившим учинить что-нибудь этакое, я бы затесался в «дворовую команду» Дженорда. Они и выглядят поприличнее, и манеры у них на уровне. Вдобавок их пускают в те помещения, куда кухонной обслуге вход заказан.
Короче говоря, я вернулся к Аликс и Тинни.
– Пошли отсюда, чего зря париться. – Мы направились к двери, причем я краем глаза продолжал наблюдать за тем, что творилось на кухне. Когда мы вышли в залу, я спросил: – Не видели, за мной никто не следил?
– Я, – немедля откликнулась Тинни.
– Чего? Что «я»?
– Я за тобой следила. Пристально. – Она подмигнула.
Аликс это пришлось не по нраву.
– А ты что скажешь, Аликс?
– Она меня опередила. – Аликс высунула язычок – видимо, в ответ на соответствующую гримаску Тинни. – Не считая нас, никто не смотрел в твою сторону. Да тебя, между прочим, было и не отличить от прочих. Ты словно родился на кухне. И наряд не спас.
А Белинда уверяла, что костюм Тэда Вейдера идеально подходит для подобных вечеринок.
– Чем тебе не нравится мой наряд?
– Гаррет, тебя как ни наряди, ты все равно собой остаешься. – Тинни хихикнула.
– Когда мне захочется оскорблений, я позову своего попугая. – Кстати, а куда подевалась эта треклятая птица? Может, боги наконец смилостивились… Я имею в виду, конечно, толковых богов, способных проследить, чтобы Покойник не выпал в осадок, пока мы – я и попугай – в доме Макса. Страшно даже представить, что может произойти, если птичка окажется на свободе…
– Он где-то там, – Тинни махнула рукой. – Развлекает гостей вместо главного клоуна.
– Куда дальше? – спросила Аликс.
– К официантам, которых нанял… Эй!
– Что?
– Знакомое лицо! Даже два! – Я углядел среди слуг в ливреях физиономии Трейса Уэндовера и Картера Стоквелла, тех самых парней, что приходили ко мне агитировать за права людей. Замечу мельком, что слуги Макса щеголяли в роскошных, сверкавших позолотой ливреях, а наемных обрядили в поношенные и чуть ли не траченные молью.
Трейс тоже заметил меня и, вместо того, чтобы помахать рукой, бочком-бочком двинулся к Стоквеллу. Тот насторожился, принялся озираться, потом подставил ухо, чтобы Трейс нашептал ему новости.
– Я был прав. Что-то и в самом деле намечается.
– Что стряслось?
– Тут находятся двое парней из Вольных Сообществ. Вопрос – с какой стати? – Ни Уэндовер, ни Стоквелл не произвели на меня впечатления сирот, перебивающихся с хлеба на воду и согласных на любую работу. Эти красавчики, вне сомнения, жили в достатке, и податься в поденщики их заставила отнюдь не нужда.
– Предупредить Манвила? – справилась Аликс.
– Не торопись. Приглядывайте, чтоб никто не подобрался ко мне со спины… Вот зараза!
– Что? Что?
– Стоило отвести взгляд, как они смылись. – Но куда? Поблизости от того места, где они только что стояли, не было ни двери, ни раскрытого окна, да и число ливрейных слуг как будто не уменьшилось. Однако Уэндовер со Стоквеллом словно испарились. – Пожалуй, придется звать Манвила.
Мне определенно не нравилось то, что затевалось на моих глазах.
31
Гилби привел с собой Ланселина Мака и полдюжины коренастых грузчиков, чей облик никак не вязался с праздничной атмосферой.
– Ну что? – спросил Манвил, воинственно раздувая ноздри.
– Я заметил двух ребят из Вольных Сообществ. Одного зовут Трейс Уэндовер, другого Картер Стоквелл. Вчера они пытались меня завербовать.
– Любопытное совпадение.
– Да уж… Они заявились ко мне домой и требовали, чтоб я вступил в ряды Черных Драконов Вальсунга.
– Никогда о таких не слышал.
– Я тоже. Здесь мы углядели друг друга почти одновременно. А потом они взяли и исчезли. Я отыскал мистера Грессера. Вон он, с дамами любезничает. Он говорит, что таких имен в его списках нет. – Грессер командовал наемной прислугой.
– Ну, они вряд ли записались бы под настоящими именами.
– По-моему, с них бы сталось. – У нас в Танфере плохие парни особой сообразительностью не отличаются. – Грессер согласился признать, что в его банде были двое, внешность которых отвечает моему описанию. Но не более того.
Грессер, маленький человечек с бегающими глазками, пребывал в состоянии крайнего возбуждения, вполне объяснимого для мелкого начальника, который опасается, что если вечер будет испорчен, ему завтра же укажут на дверь. И все из-за того, что в число его подчиненных затесались подозрительные личности.
Гилби смерил Грессера суровым взглядом.
– Грессер, тебе известно хоть что-нибудь о твоих людях?
Я вздохнул. Признаться, я сомневался, что Гилби воспринял мои опасения всерьез. Я и сам не ведал, насколько они обоснованы. С другой стороны, интуиция редко меня подводила. Замечательный дар; жаль, что проклевывается редко.
– Ну как я мог проверить всех до единого? – оправдывался Грессер. – Времени-то в обрез было. Тут ведь как: даешь, значит, объявление о работе, сперва берешь тех, кого знаешь, а из остальных выбираешь народ потрезвее да одетый поприличнее, да тех, кто не станет сморкаться в скатерть или, значит, благородных дам щупать. А уж потом, коли время останется, спрашиваешь, кто чем раньше занимался…
Прислушиваясь вполуха к оправданиям Грессера, я одним глазом следил за Тинни (если ей и было боязно, то виду она не подавала), а вторым присматривал за Аликс, для которой все происходящее было грандиозным приключением. Казалось, еще чуть-чуть – и она от восторга запрыгает, как трехлетний ребенок.
У тебя замечательно получается, детка.
Итак, оба моих глаза и одно ухо были заняты, зато второе оставалось свободным. И благодаря этому я услышал знакомый голос.
Стоило мне обернуться, как все разговоры смолкли.
Этот голос я слышал на конюшне!
Голос голосом, но среди лиц вокруг – ни одного, хотя бы отдаленно похожего.
Рядом со мной внезапно возник Ланселин Мак.
– Слыхал? – Он замер в классической стойке гончей. – Нет, показалось…
– Тебе почудилось, будто ты слышал тот же голос, что вчера в конюшне?
– Угу.
– И мне тоже.
– Я его не вижу.
– А я не вижу не только его, но и тех двоих парней, которые были тут пару минут назад.
– И что это значит?
– Пока не знаю. По-моему, попахивает колдовством. – Простофиля ты, Гаррет: нет чтобы сразу догадаться. – И этот запах мне не нравится. Где Тай?
– На небесах от счастья. Все его поздравляют, руку жмут, подарки дарят… А Никс злится. В этой одежде тебя и не узнать. Я со спины поглядел – так вылитый Тэд. И поза у тебя была тэдовская.
– Извини.
– Да брось ты! Лучше скажи, что нам делать.
– Максу пока не следует выходить к гостям. Те ребята с конюшни раскололись?
– Они ничего не знают. Вступили в Сообщества на прошлой неделе. Им велели проучить тебя, если ты начнешь вынюхивать. Со своими они связываться не хотели, но ты всегда был занозой в заднице, так что угрызениями совести они особо не мучились – пока Тай не пригрозил их уволить.
– Помогло?
– Естественно. За права человека всегда приятнее бороться, когда у тебя есть работа. Но они не знают даже имен тех, с кем пришли на конюшню. Те не представлялись. А узнавали они друг друга по паролю. Вот и все.
– Бред какой-то, – пробормотал я.
– Времена меняются, и не сказать, чтобы к лучшему. Люди напуганы, Гаррет. Им обязательно надо кого-нибудь обвинить. Когда в городе полным-полно бывших солдат, нелепо надеяться, что ничего не случится.
Как ни поверни, он всюду прав.
Я приметил, что на меня то и дело косится какой-то тип в ливрее. Мне он был незнаком. Надо за ним последить…
– Ты видел Киттиджо? – спросил Ланс.
– Несколько лет назад, – ответил я. – С тех пор мы не встречались. – Киттиджо была старше Аликс на десять лет. Подобно Таю, она постоянно пребывала в миноре. Поговаривали даже, что она пыталась покончить с собой.
Возможно, какой-нибудь мерзопакостный завистливый божок вознамерился преподать Максу Вейдеру урок смирения. Как всегда: невинные страдают, а злодеи грабят и убивают, и им все сходит с рук – пока не появятся другие, еще более жестокие, и не придушат своих предшественников. Принцип Макса – играть по-честному; он всего добивался собственными мозгами и тяжким трудом. И потому, наверное, одного сына он потерял, второй спятил, третий остался инвалидом, у старшей дочери не в порядке с головой, а любимая жена угасает и чахнет день ото дня. Мало того, теперь к нему в дом норовят заползти ядовитые политические змеюки.
Еще немного, и я тоже рехнусь, как Том Вейдер.
– Она спустилась вниз. Сказала, ей не терпится повидать гостей. Радовалась, как ребенок на дне рождения. Давненько я не видывал ее такой веселой.
– По-моему, ты чересчур наблюдателен.
Ланс криво усмехнулся.
– А ты соображаешь, Гаррет. Не знаю, как это получилось. Я-то нацеливался на Аликс. Изо всех сил старался, но… Здравый смысл подсказывал, что ты, если и западешь на кого из Максовых дочек, то выберешь Аликс. Она единственная нормальная в этом доме, не считая старика.
А я-то думал, что его… гм… влечет к Таю! Главное в нашем деле – не торопиться с выводами. Внешность, как известно, обманчива.
Я слишком долго глядел на Ланса. Разумеется, того подозрительного типа и след простыл.
– Надо им на спины номера повесить.
Нет, как хотите, а без колдовства точно не обошлось.
К нам подошел взъерошенный Гилби.
– Гаррет, Макс просил передать, чтоб ты отправлялся псу под хвост. Это его слова, не мои. Еще он сказал, что, пусть на крыше сидит отряд венагетов, а в кухне прячутся коммандос, прием все равно начнется, и что тебе пришло время отрабатывать твое содержание.
– Он хозяин, ему виднее. Надеюсь, моя интуиция наконец-то меня подведет. Очень на это надеюсь.