– Разве не здорово?! – спросила Чэс. Она пребывала в таком восторге, что мне подумалось: не использовал ли кто-нибудь против нее заклинание оглупления.
– Что здорово?
Ее улыбка из восторженной стала непонимающей.
– Что с тобой? Что тебя беспокоит?
– Да твой папочка, – ответил я, крепко сжимая бумажник.
– Не понимаю. – Она, видимо, считала, что я должен визжать от счастья.
– Меня беспокоят его слова.
– Разве он не выложил тебе все прямо и честно? Разве он напускал туман?
– Нет. – Этого я утверждать не мог. – Что ты помнишь о том грабеже?
– Ничего, меня здесь не было.
– Вот как? – Порывшись в своем мешке факира, я извлек оттуда фокус с бровью. Этот трюк выводит всех из себя.
– Я была в школе. Заканчивала обучение. Ребята все ушли служить в Кантард унтерами. – Она имела в виду одноклассников. – А те, кто демобилизовался, вернулись, чтобы завершить учебу.
– Давай не будем ссориться, особенно после того как я пережил встречу с папой-чародеем, не перегруженным обычными родительскими предрассудками.
– Дорогой, забудь о талантах моего родителя. Он их, кстати, называет проклятием. – Чэс соблазнительно улыбнулась, и мне показалось, что она совсем не склонна продолжать обсуждение своего папаши.
Но я все же спросил:
– Это в его духе?
– Что?
– Нанимать кого-то, чтобы отыскать кого-нибудь с целью отомстить за какую-то древнюю обиду.
– Возможно. Нас ограбили лишь один раз, и я знаю, что это его бесит до сих пор. Когда папа начинает вспоминать о краже, ему ужасно хочется что-нибудь спалить.
Интересно. Вернее, любопытно. Во время беседы я совершенно не заметил у Повелителя Огня желания учинить пожар.
– Кончай, Гаррет. Забудем об этом, – взмолилась Чэс.
– Да? Думаешь, стоит?
– Лучше обрати свои помыслы на то, что тебе намерен прописать доктор.
Пришлось вновь вздернуть бровь.
– Все мои мысли только об этом. – С ее стороны это был древний женский трюк, заставляющий нашего брата распускать слюни.
Восхитительно холодным, деловым тоном она добавила:
– Кстати, мы можем лопать как свиньи. Папа оплатил ужин.
– Хрю, хрю… Лучше я не стану ограничивать себя в другом месте.
– Ох… Обещания, обещания. Относись к своим заявлениям ответственно. Сегодня вечером я не работаю.
Это были замечательные слова – слова, которых я не слышал со дня творения. Надо было бы что-то ответить. Но передо мной сидела такая великолепная женщина – я позволил, чтобы последнее слово осталось за ней.
52
Когда я вошел в заведение Морли, пара завсегдатаев приветственно помахала мне лапами. Однако персонал повел себя менее дружелюбно. Рохля скривился так, будто изо всех сил пытался припомнить, где же он в конце концов спрятал крысиный яд.
Но сам Морли пребывал в прекрасном расположении духа. Он сбежал вниз по лестнице, как раз когда прибыл мой чай.
– Мне знаком такой твой вид, – сказал я. – Ты либо сорвал приличный куш на бегах водяных пауков, либо чья-то жена, споткнувшись, упала, и ты смог воспользоваться этим, прежде чем она успела вскочить на ноги.
Его акулья пасть растянулась в улыбке.
– А мне-то показалось, что именно ты занялся этим делом.
– Почему ты так решил?
– Тебя засекли с потрясной блондиночкой в заведении явно не твоего уровня.
– Виноват. Было дело. Но откуда тебе это известно?
– Боюсь, мой ответ придется тебе не по вкусу.
– Что же, вытерплю. Выкладывай свою черную весть.
– Вчера вечером сюда притащилась парочка – познакомиться с трущобной жизнью. Он – мистер Денежный Мешок, она – Роза Тейт. Она-то тебя и заприметила в ресторане.
– Держу пари, она улыбалась своей гнусной улыбочкой.
Роза Тейт – кузина моей бывшей подружки Тинни Тейт. Еще с давних времен Роза точит на меня зуб.
– Точно. Теперь две девицы как следует потреплют о тебе язычки.
– Кто бы сомневался! К счастью, Тинни знает, что такое Роза. Кстати, она не обратила внимания, кто еще был со мной?
– А там еще кто-то был?
– Чэс привела своего папочку. – Я рассказал ему о встрече с Повелителем Огня. – Ты встречал когда-нибудь Блейна?
– Нет. Но почему ты спрашиваешь?
– Вновь все начинает двоиться в глазах.
– Неужели ты подозреваешь, что Чэс ведет с тобой двойную игру?
– Настало время параноиков, Морли. Мой мир утратил для меня всякое подобие смысла.
– Когда тебе хорошо платят, смысл не следует включать в систему уравнений. Разве не так?
– Иногда он оказывается все же полезным.
– Тебя смущают многочисленные совпадения?
– Какова вероятность того, что Чэс случайно поступает на работу туда, где обретается вор, ограбивший в свое время ее отца?
– А каковы шансы на то, что тебя случайно помещают туда, где ты можешь встретить ее? Они еще ниже. В ее случае совпадение не вызывает подозрений.
– Но почему?
– Есть ли лучшее место для начала карьеры женщины-врача, чем Бледсо? С другой стороны, куда устроили бы члены императорской семьи Кливера, если бы пожелали его видеть в Танфере?
– Ты думаешь, он чем-то им обязан?
– Это они так полагают. На самом же деле Кливер просто использовал их, чтобы иметь возможность появляться в городе и исчезать из него, оставаясь незамеченным бывшими знакомцами. Припомни, поначалу его имя ничего не говорило Чэс.
– Какова роль ее отца в нашем деле?
– Я уже приступил к его выполнению. Его дом обчистили. В то время это была одна из самых громких краж. Я узнал, что в город он вернулся только позавчера.
– После того, как заварилась эта каша.
– Обрати внимание. Он отсутствовал много лет. Появляется дома зимой и всего лишь на несколько дней. Зима – самый отвратительный сезон в зоне военных действий.
Морли сурово посмотрел на меня и бросил:
– Твой основной недостаток, Гаррет, – отсутствие здравого смысла.
– Как это понимать?
– Ты не можешь оставить проблему в покое и обязательно должен продолжать копаться в ней, изыскивая для этого все новые и новые предлоги. Сейчас, похоже, здравый смысл начинает стучать в твою дверь. Забудь о Дождевике, Гаррет.
Я воздел вверх одну бровь:
– Вот как?
Неужели он сам разрабатывает Кливера?
– В данный момент он, Гаррет, подвижная мишень. Не волнуйся – не для меня. Но если ты будешь рядом с ним, тебя тоже может зацепить. – Он поднял руку, как бы отталкивая меня. – Уходи. Постараюсь выяснить все, что могу, об отце твоей новой леди.
53
Без волшебства здесь явно не обошлось. Когда я вернулся, посетив двух приятелей военных лет – теперь членов экстремистского движения за людские права, – мой дом был обложен со всех сторон. По всем углам расположились кровожадные пираты. Профи вернулся с друзьями. Неумеха тоже присутствовал и был не один – я успел на мгновение заметить Торнаду.
Оказывается, я вызвал интерес и у новых персонажей. Любопытно все же, сколько врагов и друзей у Дождевика?
Мне бы надо было собрать всех наблюдателей в кучу и произнести перед ними речь, призвав объединить усилия с целью избежать дублирования и ненужной затраты ресурсов. Но от этой затеи меня отвлекли топтавшиеся на ступенях Айви и Скользкий.
У Айви хватило совести покраснеть.
– Нас выгнали, – объявил он. – Я хотел объясниться, но нечаянно произнес слово, начинающееся на «П».
Что это за слово, начинающееся на «П»? Я посмотрел на Скользкого. Он выглядел просто ужасно.
– Вы знаете. То, после которого он начинает психовать.
Верно. Паузиффл.
– Просто из чистого любопытства хотелось бы знать: он помнит, что натворил, услыхав волшебное слово?
Ответ, очевидно, потребовал слишком большой нагрузки на интеллект Айви, и он ограничился пожатием плеч. У меня были соображения на этот счет, и я мог объяснить происхождение проблемы слова, начинающегося на «П».
Где-то кто-то много лет тому назад перекроил разум Скользкого, пытаясь превратить его в живое оружие, спусковым крючком для которого была бессмысленная фраза. Кто и когда сделал это – теперь не имело никакого значения. Эксперимент провалился. Скользкий вышел из-под контроля. Он попал в Бледсо незаконно, но все же, по совести говоря, его место было там. На воле его болезнь будет прогрессировать до тех пор, пока его кто-нибудь не убьет.
Вообще-то по меньшей мере половине обитателей Танфера следовало бы находиться в сумасшедшем доме. Здесь удивительно мало нормальных людей. По крайней мере на моем пути они почти не встречаются.
Я вошел в дом. Парни последовали за мной. Айви сразу же направился в комнатушку у входа, и Попка-Дурак тут же завелся на всю катушку. Я задержался и заглянул в глазок. Морли, наверное, уже носится по улицам, извещая всех и каждого, что я вновь взялся за дело.
Я с интересом заметил, что и друзей Дождевика, и его врагов смыло из окрестностей моего дома. Интересно, а не работает ли кто-нибудь из этих наблюдателей на папочку-волшебника?
При такой толпе соглядатаев невозможно поверить, что они не знают о существовании друг друга. Это, в свою очередь, порождает разные предположения.
Если бы я работал на Гвардию и знал, что кто-то рядом трудится на Кливера, то просто бы захватил этого парня и забыл о Гаррете. Неужели все настолько обленились, что решили взвалить поиски Дождевика только на меня? Не может быть. Они наверняка знают, что я не страдаю избытком честолюбия.
Скользкий, очевидно, забыв ориентиры, ведущие в кухню, побрел вслед за Айви. Пока ребята возобновляли знакомство с Попкой-Дураком, я нырнул в кухню и припрятал в укромное место свои хилые запасы.
Какой-то болван принялся колотить во входную дверь. И так требовательно, что я чуть было не поддался соблазну открыть ее.
Тем временем Попка-Дурак поминал всех предков Гаррета по прямой линии.
«Удушу цыпленка джунглей, а перья продам», – решил я и вернулся к дверному глазку.
И где только находят таких? Заморенных типов бухгалтерского вида, которые провели военную службу, перекладывая бумажки из одной папки в другую. Те, кто воевал по-настоящему и встречал этих мальчиков, клялись, что без всякой жалости утопили бы их в моче, представься такая возможность. Подобные типы редко осмеливаются возникать в моей части города.