Вспомнить не получалось. Но я знал: где-то в памяти оно пряталось. Все, что от меня требовалось, — это переговорить с Кипом в следующий раз, когда наши пути пересекутся.
Где, черт возьми, этот мальчишка? Послушался ли он меня, когда я велел ему отправляться к Покойнику?
— Если не послушался, поговорю с его матерью, — пробормотал я, невольно улыбаясь кое-каким воспоминаниям.
— Чьей матерью? Что ты вообще…
— Тинни. Лапочка. Милая. Зеница ока моего, свет мира, которую я люблю больше жизни. Если ты не прекратишь нести этот вздор… Скажи, я подстерегаю тебя, мешаюсь у тебя под ногами, когда ты пытаешься работать?
Эта женщина чертовски многолика. Девяносто процентов времени она пребывает в центре собственной вселенной. Только изредка, если вы врежете ей промеж глаз увесистой палкой, она перестает быть обычной Тинни на достаточно долгий срок, чтобы взглянуть на что-либо по-другому. Конечно, надо признать, та личность, которую она мне обыкновенно демонстрирует, во многом вылеплена мною же самим согласно моим представлениям.
— Я поняла, Гаррет, — пробормотала она. — Правда, хорошо поняла.
— Хорошо? Это хорошо. — Возможно, хоть немного, но поняла. Голос у нее, во всяком случае, сделался серьезный. И она не обзывала меня Мальскуандо. — Что ж, спасибо, солнце ты мое. А теперь дай я займусь своей работой.
Главная наша проблема состоит в том, что Тинни, зная меня много лет, с тех пор, когда выбранная мною профессия заводила нас обоих в еще более жуткие и опасные места, до сих пор не считает мою работу серьезной.
Правда, я и сам порой так не считаю, но вот Тинни об этом знать совершенно не обязательно.
Я занимаюсь тем, чем занимаюсь, потому что это лучше, чем работать на дядю.
— Эй, Плоскомордый!
Тарп оторвался от созерцания оркестровой ямы. Он подошел и отважно занял позицию между мной и рыжей — судя по всему, он исходил из ложного представления о том, что мне срочно требуется помощь.
— Что ты думаешь, Гаррет?
— Я думаю, что мне необходимо переварить все сегодняшние приключения. Я хочу вернуться домой, обговорить все это с моим обездвиженным партнером, а потом соснуть часов двенадцать в нормальной постели. Не говоря уже о Диновой домашней готовке.
— Я бы тоже от этого не отказался. Но мой босс настоящая заноза. У меня нет шанса вырваться отсюда даже на половину такого срока. Да что там, на десятую часть.
От ответа я воздержался. Тарпа я бы все равно не переубедил.
Он явно готовил базу для какого-то вымогательства.
— Подход, Гаррет, — напомнил стоявший у меня за спиной полковник Туп. — Все зависит от подхода к людям.
Скажите, почему, стоит любому из известных мне людей получить хоть малейший шанс, пеняют на мой подход? И вообще готовы все грехи мира свалить на мою бедную голову?
Порой самое умное — просто повернуться и уйти. Именно в этом я убеждал себя, когда шагал на запад, оставив «Мир» и его жалкое окружение вариться в собственном соку.
Кроме меня, не ушел больше никто — не считая Тинни, продолжавшей за меня цепляться. Все остальные занимались делом.
Мне еще предстояло услышать это от Покойника. Предстояло услышать от Макса Вейдера и Манвила Гилби. Я мог услышать это также от Аликс и ее горячей команды. Даже от полковника Уэстмена Тупа и директора Релвея, но позже. Я мог получить короткие комментарии на эту тему от Дина, Тинни, Тинниной племянницы Киры и даже славного тихого Кипа Проуза. Черт, я мог даже услышать это от моего двоюродного деда Медфорда Шейла, прежде чем тот испустит дух. У меня много знакомых.
Пусть их гавкают. А я удалюсь ненадолго от места событий. Надо же мне хоть сколько-то времени поискать, что бы еще добавить к этой груде обвинений.
Появление уродов — родственников членов Клики могло придать всей этой истории новый импульс.
75
Паленая отворила входную дверь как раз в тот момент, когда я собирался сунуть ключ в скважину.
— Посмотри-ка, кто за мной приперся, — сказал я ей. — Как думаешь, пускать ее?
Тинни сунула левую руку под нос Паленой, словно в ожидании, что та поцелует ее.
Весь дом пронизывало напряженное ожидание чего-то такого.
И голоса.
— У нас гости? — спросил я и тут же осознал весь идиотизм своего вопроса.
— Да. По большей части деловые, — кивнула Паленая. — Вы едва разминулись с Пенни Кошмаркой.
Разумеется, потому что Старые Кости наверняка предупредил ее о моем возвращении. Что, интересно, он поручил ей теперь?
— Ты, право же, вселил в душу этой девчонки истинный страх перед Гарретом Ужасным, Мальскуандо.
— Не могу отделаться от ощущения, что в этом каким-то образом замешаны женщины клана Тейт.
Легки на помине! Из комнаты Покойника послышался взрыв почти истерического смеха, который мог принадлежать только Кире, старательной Тинниной ученице по части науки и искусства разбивания сердец. И что она делала в моем доме?
— Чего? — спросил я.
— Заходите, — проговорила Паленая. — Я скажу Дину, что вы вернулись.
Сияющая, хотя и немного зловещая улыбка на лице Тинни разом сменилась выражением ужаса. Тинни боялась за свою племянницу.
Моя мисс Тейт до чертиков боялась того, что другая мисс Тейт может сделаться такой же, как ее любимая тетушка.
— Ха-ха-ха, — негромко сказал я. — Что творится! — И шагнул в комнату Покойника.
Я не ошибся. Идиотские булькающие звуки исходили от Киры Тейт. Каковая вцепилась в Кипа Проуза с такой силой, словно вообще не собиралась больше отпускать. Помимо этих двоих в наличии имелись Торнада и Прилипала. Они, похоже, тоже неплохо проводили время. В воздухе попахивало пивом, а около обеих парочек стояло по пустому кувшину.
И Торнада не шпыняла своего спутника!
Обыкновенно рука ее находится в боевой готовности где-то пониже его спины, готовая нашлепать, как нашкодившего щенка.
— Должно быть, устройство для послушания действует, — пробормотал я.
Вовсе не так. Эти люди просто счастливы. Пока тебя не было, произошел ряд хороших событий.
— Приятно знать, что не все еще катится колбаской в тартарары, если меня нет поблизости, чтобы проследить за этим.
Последние несколько дней выдались для тебя не совсем удачными, заметил Старые Кости.
— Это чудовищное преуменьшение, Весельчак. Загляни-ка сюда, — я устало постучал пальцем по лбу, — и узнаешь, что было на самом деле.
Он угостился изрядной порцией несчастной жизни Братца Гаррета, сортируя фрагменты для обдумывания в различных сознаниях.
По мере приближения зрелости человек все более склонен к мелодраматизму. Гаррет, несколько последних дней у тебя не лишены любопытности, но не претендуют на место в сотне худших в твоей жизни.
Мелодраматизм? Это он обо мне?
Тинни тем временем обходила собравшихся и каждому демонстрировала тыльную сторону своей левой ладони.
— Что, черт возьми, ты делаешь, Рыжая? — рявкнул я.
Ответить ей помешал Дин, вступивший в комнату с большим подносом всяких вкусных мелочей. За ним поспешала Паленая с чайником и кувшином пива. Рот мой наполнился слюной, и странное поведение Тинни разом вылетело у меня из головы.
Моя правая рука уже тянулась ко рту, нагруженная чем-то этаким из мяса и сыра, в которые Дин завернул что-то маринованное, когда мисс Тейт проделала свой фокус с рукой уже у меня под носом.
— Эй! — прорычал я. — Я пытаюсь поесть. Умираю с голоду.
— Скажи, чего ты не видишь?
— М-м-м?
По дому вновь распространилась аура какого-то нездорового возбуждения. Даже старая кислятина Дин издал самый что ни на есть настоящий смешок.
— Моя рука, Мальскуандо. Прямо у тебя перед носом. Так чего ты не видишь?
Я ощущал разверзающуюся под ногами пропасть, но ничего не мог поделать.
— Не понимаю, чего это ты тычешь ею всем в лицо.
Надо признать, Тинни оказалась более терпимой к моей непроходимой тупости, чем я привык полагать. Она сделала два или три глубоких вдоха-выдоха, досчитала до десяти тысяч и только после этого обратилась ко мне.
— Это потому, что там кое-чего не хватает, сердце мое.
Я хмыкнул. Фраза прозвучала достаточно невинно.
— Вот этот человек трубил всем, что я его невеста. Только знаков этого почему-то я не вижу. Не говоря уже о том, что он даже не позаботился спросить моего мнения на этот счет.
Пропасть разверзлась и впрямь бездонная. Она начиналась от моих ног и продолжалась аж до другой стороны земли, где люди ходят вверх ногами и сами того не замечают. Уж не столкнусь я с каким-нибудь таким же идиотом, падающим с той стороны?
Я мог бы рассчитывать на большую поддержку со стороны тех, кто проживает у меня на попечении. В конце концов кому, как не мне, они обязаны крышей над головой?
Меня пробила дрожь.
Весь ужас ситуации начал доходить до моего сознания.
— Смотрите, смотрите! — воскликнул Йон Сальвейшн. — С ним вот-вот припадок случится. Или приступ сердечный.
— Он просто пытается ускользнуть под предлогом самочувствия, — возразила Торнада.
Я встретился взглядом с Тинни. Я открыл рот, но не смог издать ни звука, как ни старался. Хотя так и не знал еще, что именно хочу сказать.
Сошло бы что угодно членораздельное.
Она смилостивилась, подтолкнув мою руку ко рту и заткнув разинутую варежку едой.
— Жуй, Мальскуандо. Жуй. Поговорим позже, когда у нас не будет целой толпы идиотов в качестве свидетелей.
Тинни потребовалось совсем немного усилий, чтобы чуть ослабить хватку. Немножко. На некоторое время.
Расплата еще предстояла.
76
А теперь, когда развлекательная часть вечера завершена, может, займемся делом?
Я так и не надумал ничего, но сделал умное лицо, попытался унять дрожь и мыслить конструктивно. О да, да, а как же? Что угодно, только бы это отвлекло меня от вопросов типа «Где мы будем жить?», и «Не подумываешь ли ты о бэби?», и «Какой степени ответственности можно ожидать от мужчины?». Не говоря уже о «Какого черта ты выпускаешь свидетелей как раз тогда, когда начинает складываться мозаика?».