Я проверил псиц. Они спали единым мохнатым клубком. Ни один глаз не приоткрылся. Животы у всех заметно округлились.
— Спасибо, — сказал я Денверсу.
Он кивнул и жестом пригласил меня следовать за ним.
Гостевые апартаменты располагались в задней части дома, возле кухни, и едва вмещали кушетку. Снаружи на двери имелась щеколда, которую я предпочел не заметить. Добрый Денверс ушел, не закрыв ее.
Я давно так не уставал. Я настолько обессилел, что даже не подумал, что мое ночное отсутствие может кого-то встревожить.
86
— На сегодня есть план? — спросила Тара Чейн, ковыряясь в тарелке и делая вид, что я по-прежнему главный. — Отличный от того, чем мы занимались вчера?
— Мы хорошо поработали. Расшевелили всякое. Сделали разное.
Денверс приготовил отличный ланч. Интересно, чем можно приманить его на место Дина? Пора старику отойти от дел и расслабиться.
Вообще-то шансов не было никаких. Денверс находился именно там, где желал находиться.
Сестры заключили внешнее перемирие. Тара Чейн обращалась с близняшкой как со свирепой сторонницей в нашем совместном предприятии.
Я не мог забыть о прошлых событиях, но у сестричек с этим проблем не возникало. Что значит многолетняя практика.
Я понимал, чем мотивирована такая перемена.
По улицам блуждал разъяренный профессиональный убийца, которого могла интересовать Лунная Плесень. Ей требовалось пересмотреть свое место в заговоре.
Я был слишком слаб, чтобы думать о чем-либо, кроме болей в теле, непривычном к столь продолжительному нездоровому использованию.
Боль — свидетельство того, что физические упражнения идут во вред. При помощи боли природа велит нам остановиться.
Ох-хо-хонюшки.
— Я думал отправиться к Констанции, собрать всех вместе, узнать, кто что выяснил, а потом решить, что делать дальше. Уделив особое внимание магистру Безме и Орхидии Хедли-Фарфоул.
Вероятно, мне следует также навестить Морли и Белинду и заглянуть домой на случай, если кто-то узнал что-то интересное. Предполагалось, что на нас шпионят самые разные люди. А может, Покойник оклемался.
Близняшки крякнули в унисон.
— Я рассчитывала на что-то более конкретное, — заявила Тара Чейн. — Предпочитаю планы сложнее, нежели «Давайте побьем по кустам палками и посмотрим, что оттуда выскочит».
Она посмотрела на сестру, будто ожидая, что та внесет свою лепту.
Маришка промолчала.
С тех пор как мы ее захватили, Лунная Плесень проводила много времени в полусне, совсем как я. Быть может, нам следует стать парой. Но парой чего?
Денверс позволил собакам остаться в фойе — на улице снова было сыро. Он не возражал против приоткрытой двери, чтобы псицы могли делать свои дела снаружи.
Они залаяли, не встревоженно и не воинственно. Денверс отправился посмотреть, вернулся и сообщил:
— Какие-то люди к мистеру Гаррету. Говорят, его помощники.
— Впусти их, — велела Тара Чейн. — Узнай, не голодны ли они. Только если их не слишком много. Мы не можем накормить целый клан.
— Их двое, мадам. И у нас нет подходящей мебели.
Его слова подсказали мне, что это за посетители.
И точно, Денверс вернулся с Пулар Паленой и Долларом Дэном Справедливым. Паленая отклонила предложение пообедать. Дэн выглядел разочарованным. Он был настоящим крысюком, а настоящие крысюки всегда готовы немного подкрепиться. Никогда не знаешь, как скоро выпадет следующий шанс.
Я подивился, что Паленая отыскала нас даже в сырую погоду. Возможно, у меня начал развиваться синдром Лазутчика Фелльске.
Сперва она наградила меня злобным, обвиняющим взглядом, но передумала, принюхавшись и обнаружив, что я невиновен. Понятия не имею, с чего ей ревновать к Таре Чейн. Подозреваю, женщины всегда ждут от нас самого худшего, чтобы раз в десять лет приятно удивляться.
— Что такое? Что-то случилось? — спросил я.
— Почти ничего. Пока. Я беспокоилась, потому что вы не явились домой.
— Слишком устал.
Я не упомянул наше приключение с горгульями.
Пытаться доковылять домой прошлой ночью означало бы искушать судьбу. Мне бы не удалось сосредоточиться, чтобы ускользнуть от очередного нападения. Да и Каштанка с девочками тоже были не в форме.
Я не сомневался, что «они» по-прежнему ищут меня.
Стоп! Эй! Кивенс стала Бойцом, потому что Поток Яростного Света убрали до официального начала турнира. И «они» уже попытались до нее добраться.
— Мы определенно должны пойти к Констанции, — сказал я Таре Чейн. Затем спросил Паленую: — Перемены с Порочной Мин?
— Явных нет. Она снова неспокойна. Покойник спит…
— Ага.
Пора встревожиться не на шутку. Едва оклемавшись, как это уже было, Мин может причинить серьезный вред. Может причинить непоправимый вред Дину и Покойнику.
— Я позвала Плоскомордого и Торнаду, — сказала Паленая. — И велела им защищать людей и имущество, если смогут, но отпустить ее, если возникнет угроза чьей-то жизни. Если лекарств Колды окажется недостаточно. Я попросила Колду дать ей особый травяной отвар.
Моя девочка вновь продемонстрировала такую рассудительность и уверенность, что мне стало не по себе.
— Я сказала Пенни и Дину не вступать в схватку с Мин. Все внутренние двери нужно держать закрытыми, чтобы она не смогла проникнуть в мой кабинет или комнату Покойника. При необходимости Дин может забаррикадироваться на кухне и выйти через заднюю дверь. Мистер Малклар над ней поработал. Теперь Дин справится. Не думаю, что Мин поднимется наверх. Ее будет интересовать только бегство. Если она убежит, Фунт Застенчивости пошлет кого-нибудь по ее следу.
Без сомнения, по совету Паленой.
Джон Растяжка — выдающийся крысюк, но подозреваю, что частью своего успеха он обязан ненавязчивым сестринским советам.
— Хорошо, — ответил я. Иногда ее нужно хвалить. — А что с Плейметом и девочкой?
— Плеймет ушел домой. Его беспокоили дела.
— Неудивительно. Почему он оставляет их на своего зятя-идиота — выше моего понимания. А что Хагейкагомей? Она с ним?
Собаки заинтересовались, когда я произнес ее имя.
— Он оставляет дела на своего зятя, потому что надеется, что рано или поздно ответственность заставит его переоценить реальность. Полагаю, принимает желаемое за действительное. Девочка осталась. Она с Пенни. В этом ребенке есть нечто чрезвычайно странное.
— Это точно. В них обеих. Но те, кому что-то известно про Хагейкагомей, не желают делиться со мной информацией.
Тара Чейн пропустила мои слова мимо ушей.
— Как вы думаете, сколько ей лет? — спросила Паленая.
— Четырнадцать? Достаточно развита, но ростом не вышла. И очень, очень глупая. — Я постучал себя по голове.
— Я бы сказала, что ей десять, но не мне оценивать вторичные половые признаки человеческих самок. Пенни говорит, она постоянно рассказывает истории о том, как вам было хорошо вместе, когда она жила с вами. Действительно нелепые истории. Как вы гуляли, гонялись за белками, валялись вместе в кровати.
— Этого никогда не было. Я помню всех женщин и девочек, с которыми делил постель, даже если мы в ней просто спали. Например, мою кузину Хэтти. Тогда нам было по пять лет. Я никогда не спал с десятилетней. Никогда. И белки? Последний раз я видел белку, когда мне было как раз десять. Для них не осталось деревьев за пределами Ботанических садов. Дровяные воры вырубили все деревья, а голодные люди съели белок.
— Я знаю. Все это на вас не похоже. И Пенни говорит, что судя по рассказам Хагейкагомей, все это происходило, когда вам действительно было десять лет.
— Что? Нет. Но…
Но.
Я достаточно повидал, чтобы никогда не использовать слово «невозможно». Недалекая восторженная девочка, перескочившая во времени на несколько десятилетий? Маловероятно, но полностью отвергнуть эту идею я не мог. Иначе впоследствии мне обязательно придется об этом пожалеть.
Проблема заключалась в том, что до похорон в моей жизни не было никакой Хагейкагомей. Хотя я испытывал смутное ощущение, что это имя мне знакомо.
Волна печали захлестнула меня, и я чуть не расплакался.
— Вы что-то вспомнили?
— Нет. Просто подумал о Страфе. Наверное, позже я ее навещу.
87
Тара Чейн дернула за цепочку дверного колокольчика у двери Метательницы Теней. Изнутри раздался странный вскрик. Не дожидаясь ответа, Лунная Гниль открыла дверь и пригласила нас внутрь.
Когда мы перегруппировывались в фойе, появилась Машего.
— Мы надеялись, что вы сегодня заглянете, — сказала она. — Есть хорошие новости.
Я воздержался от комментариев. В данный момент из моего рта не могло вылететь ничего хорошего.
— И в чем же они заключаются? — поинтересовалась Тара Чейн.
— Хозяйка очнулась. Ночью.
— Великолепно.
— Однако она пока не пришла в себя окончательно. Она садится. Ест и пьет — и помногу, — но сбита с толку, и у нее проблемы с речью.
К нам присоединился Башир.
— Кажется, она не вполне уверена, кто она и где находится. И она не может говорить четко.
— Классический удар, — заметил я.
— Да. Доктор Тэд тоже так считает, с некоторыми оговорками.
— Оговорками?
— Он сказал, что имеются отклонения. И что они бывают всегда. Вам следует обсудить это с ним.
— Ясно.
Я покосился на Тару Чейн. Она выглядела вовсе не такой довольной, как могла бы. Однако по сравнению со своей сестрой Лунная Гниль фонтанировала позитивом. Для Маришки новости действительно были мрачные.
Паленой с Долларом Дэном сказать было нечего, да и, скорее всего, их это не слишком волновало. Подобно пылинкам в луче солнца, они мельтешили, непрерывно перемещались по отношению друг к другу и Маришке, постоянно проверяя свою способность противостоять любым ее пакостям.
Их ноздри, усы и уши дрожали и подергивались, дрожали и подергивались. Очевидно, следовало предположить, что имелись звуковые и обонятельные намеки на то, что вышеупомянутая Лунная Плесень собиралась предпринять что-то при первой же возможности.