лучае, если Констанция найдет похищенные Мейнессом Сторнсом деньги.
Майкон подтвердил существование тайника. Он не знал, какая там хранится сумма. В последнее время Мейнесс швырял деньгами направо и налево, говоря, что мертвецам состояние ни к чему.
Метательница Теней оглядела мою команду и ее выдающегося пленника.
— Вы выглядите на удивление хорошо, несмотря на болезнь и напряженный день, — заметил я.
Она фыркнула, затем уставилась на Сторнса — предварительно удостоверившись, что никто из обиженных не предпримет опрометчивый шаг.
Однако возможность заполучить сокровище приглушило пламя мести.
Церковные деньги долгое время сочились сквозь липкие пальцы магистра Безмы.
Паленая кинула на меня неодобрительный взгляд, зная, что я тоже размышляю о сокровище. Она считала, что я и так богат. Мне принадлежал особняк на Холме.
Паленая намеренно игнорировала тот факт, что мой дом был битком набит женщинами, которые начинали интересоваться модой и чертовски вольно расходовали мои финансы. Неужели плохо иметь кучу денег, которую им не хватит сил потратить?
Как ни странно, против присутствия Паленой никто не возражал.
Пришел Башир.
— Леди Орхидия Хедли-Фарфоул желает присоединиться к обсуждению, — сообщил он.
Баш неплохо держался для человека, лишившегося жены, — подумал вдовец, который и сам неплохо продержался несколько дней, строя злобные козни. Я знал, что творится в голове Баша. Правда сверкала в его глазах, когда он смотрел на Мейнесса Сторнса.
Сторнс ничего не замечал. Он позволил себе впасть в ошибочное заблуждение, что его друзья-Разрушители сделают ему скидку.
Идиот. Неужто он правда так думает, в окружении людей, члены семей которых вынуждены праздновать Все души с темным настроением из-за проклятого тщеславия Мейнесса Б. Сторнса?
Он словно сдулся, когда Метательница Теней пропела:
— Пригласи ее, Башир. Было бы невежливо и негостеприимно отказывать Орхидии в участии. Она понесла самую большую утрату.
Нахмурившись, Метательница Теней бросила яростный взгляд на Кивенс, которая поняла намек и промолчала. Бабушка все же могла напугать девчонку.
— Рихт? — спросила Метательница Теней. — Ты хочешь сказать что-нибудь о своей племяннице?
— Только одно: будь аккуратней в своих желаниях.
Они с Констанцией посмотрели на меня. Без очевидной причины почти все присутствующие сместились на шаг, словно выполняя некую молчаливую неосознанную перегруппировку.
— Хорошо, мадам, — сказал Башир. Отвесил Констанции неглубокий поклон, затем придвинулся ко мне и пробормотал: — Я накормил и устроил собак, сэр.
— О, спасибо, — немного удивленно отозвался я.
Он вышел.
Прошло чуть больше минуты, и появилась Черная Орхидея.
115
Чуть больше минуты. За это время я успел сообщить:
— Мои непревзойденные ресурсы помогли отыскать баллисту, из которой стреляли в Страфу.
Я бы не сказал, что за этим последовало ошеломленное, нервное или виноватое молчание.
— Она лежит в подвале дома Страфы, разобранная. Судя по всему, пробыла там десятки лет. Кто-то достал ее, подновил, собрал и использовал, а затем снова разобрал и спрятал на место.
Паленая придвигалась ближе, пока не прижалась ко мне слева. Ее взгляд говорил, что следовало бы поделиться с ней этой информацией, прежде чем мы оказались заперты в компании волшебников, в стремительно охлаждающейся атмосфере.
Может, это и прозвучало обвинительно, но я не имел в виду ничего такого.
Затем вошла Черная Орхидея, услышавшая мои слова.
Мейнесс Сторнс казался одним из самых расслабленных людей в комнате.
Я не заметил никаких признаков, указывающих на смущение и признание вины. Присутствующие продолжали двигаться, перегруппировываясь. Девчонки Махткесс подобрались поближе ко мне.
Орхидия схватила мой правый локоть, словно мы с ней были парочкой.
— Вы на что-то намекаете?
— Нет. Просто сообщаю. Но часть сообщения заключается в том, что Мейнесс Сторнс непричастен к убийству Страфы: он не имел доступа к оружию, время было выбрано неправильно, а Порочная Мин являлась вовсе не Ужасным компаньоном, а наемником. Равно как и защитник девчонки, которая все время появляется на крышах. На самом деле, я уверен, что он брат Мин.
Констанция Альгарда превратилась в огромную пустоглазую кучу жира, которая тем не менее источала подозрение, что некий бывший морской пехотинец может оказаться не столь глупым, как выглядит.
Кто-то может возразить, что это вряд ли. Однако мне хватило ловкости выжить без защиты преданной стаи ангелов-хранителей.
— Ну? — спросила Орхидия, вот только кого? Меня или толпу?
Момент был напряженный. По неясным причинам Черная Орхидея стала моим временным союзником.
— Ну… — сказал я. — Ну, очевидно, кто-то знает о происходящем больше, чем говорит.
Может даже, этот кто-то — доктор Тэд, который подошел бы на роль главного подозреваемого, если бы сегодня присоединился к нам.
Снова появился Башир.
— Прошу прощения за очередное беспокойство…
Его глаза расширились, а тело изогнулось.
Маленькая Блондинка толкнула Башира вперед, демонстрируя изрядную силу безо всякого рычага. Она плыла в четырех дюймах над полом — и все равно с легкостью передвинула старика.
Девчонка была одета как обычно. Руки скрещены на груди, ладони спрятаны в рукавах.
Барат Альгарда открыл рот впервые с моего прихода.
— Вот дерьмо! Это невозможно! — решительно, мощно, громко провозгласил он.
Киога Сторнс тоже помалкивал — подбираясь все ближе к папочке, чтобы наложить на него руки, если Мейнесс попробует выкинуть какой-то магический фокус. Он согласился с Баратом.
— Действительно дерьмо! Бабуля! Что ты натворила?
Барат и Киога называли Констанцию бабулей, когда были маленькими, хотя технически ни один не приходился ей внуком. Начало этому положило какое-то забавное детское высказывание, которое превратилось в семейную шутку, доступную лишь посвященным.
— Именно, мама! Что ты натворила? — требовательно спросил Барат.
У самой Констанции глаза превратились в пресловутые блюдца.
Девочка протиснулась между мной и Орхидией, словно имела на это право. Орхидия элегантно отступила.
— Да, бабушка, ты облажалась, — сказала девчонка. — Это заклинание вызвало двойную, даже тройную отдачу, и в пространстве, и во времени.
Внезапно я понял, почему она кажется мне такой знакомой. Внезапно осознал, кто она такая. Внезапно расплылся огромным тающим куском студня.
Я был на ней женат.
Точнее, собирался жениться. Затем случилось нечто, превратившее ее в труп и вздорную малолетку, одни мысли о свадьбе с которой могли отправить меня на год в трудовой лагерь…
Она просунула левую руку в мою, потянула.
— Они сами здесь разберутся. Нам нужно идти. У нас мало времени.
— Почти совсем нет, — согласилась Орхидия. — Не теряйте его, как обычно.
Метательница Теней выглядела напуганной, сочувствующей, разъяренной, исполненной жалости к себе, исполненной отвращения к себе и просто потрясенной, все вместе одновременно и/или по очереди.
— Ступай, Гаррет, — сказала она. — Я действительно облажалась. Мы поговорим позже. Эта часть у нас под контролем.
Множество глаз устремились к Мейнессу Б. Сторнсу. Его жизнь вот-вот усложнится в сотнях интересных аспектов.
Метательница Теней издавала странные звуки, дергалась, тряслась. Я подумал, что с ней снова может случиться удар — если он у нее когда-нибудь был.
Однако Барата больше тревожили Кивенс и Кип, поскольку последний так много значил для первой. Киога забыл о своем папаше. Он вылетел из комнаты, опередив меня, спеша за доктором Тэдом. Надеюсь, Тэд не отправился смотреть фейерверки, и его удастся найти.
Кивенс отрабатывала новую тактику поведения, но не могла полностью проявить себя, пока ее бабушка дрожала и издавала все более странные звуки. Похоже, девчонку ничуть не беспокоил тот факт, что мать теперь годится ей скорее в младшие сестры.
Паленая понятия не имела, что случилось с Маленькой Страфой, но догадалась, что не время Гаррету болтаться по округе, требуя ответов на тривиальные вопросы, пришедшие ему в голову. Нужно что-то сделать, и быстро. Я уже несколько раз упомянул крайние сроки Всех святых. Паленая начала толкаться. Маленькая Страфа тянула, вновь демонстрируя силу, с помощью которой подвинула Башира. Черная Орхидея пробилась вперед и расчищала нам путь.
Морли Дотса наверх не пригласили. Однако, вопреки прежним заявлениям, он не ушел. Он валял дурака на кухне, но сейчас ждал у парадной двери с собаками. Все пятеро выглядели бдительными и освежившимися. Маленькая Страфа вывела нас в сад Метательницы Теней.
— Пусть каждый возьмет по собаке.
Она схватила Помощницу и сунула Паленой. Псица немного поерзала, устраиваясь поудобней, после чего уснула.
— Давайте. Берите, — велела нам Маленькая Страфа.
Каштанка сразу далась мне в руки.
Морли схватил собаку, и Орхидия последовала его примеру, содрогнувшись, но стойко выдержав контакт.
— Вы все, повернитесь лицом ко мне. Встаньте вплотную друг к другу. Держите собаку левой рукой. Правой обнимите соседа.
Паленая с Орхидией почти в одинаковых выражениях посоветовали мне заткнуться и делать, как говорят.
Я сделал, как говорят. И ничего не сказал.
Каштанка лизнула мое лицо и закрыла глаза. Я обнял правой рукой Паленую, насколько мог опустить ладонь. Она обняла Морли. Он — Орхидию. Орхидия — меня, как только могла поднять свою цепкую ручку.
— Подождите! Подождите!
Тара Чейн выбежала из дома, словно была на сотню лет моложе, чем в действительности. Наше объятие распалось.
— Что? — спросила Орхидия.
— Я должна отправиться с вами.
Маленькая Страфа кивнула.
— Она права. — Девочка вздрогнула от холода, невзирая на пальто. Положила руку на грудь Морли, над сердцем, одарила его детской предшественницей своей всепобеждающей улыбки. — Пожалуйста? Позволь Лунной Гнили занять твое место? Я знаю, что прошу многого, но обещаю, что позабочусь о нем.