Ух ты!
Я подал удивительную реплику!
Почти такую же хорошую, как мое сражение ночь напролет с этой ужасной простудой. Хотя на самом деле я и не сражался. Множество неприятных симптомов вернулись теперь, когда Старые Кости уснул.
Я невольно почувствовал неловкость оттого, что мой компаньон начал действовать, не проконсультировавшись со мной. Страфа оставила меня тонуть в собственных соплях. На следующее утро насморк прошел и был почти забыт.
Может, Старые Кости считал, что у меня нет времени, чтобы болеть.
Тинни слегка нахмурилась, пока я бесцельно блуждал через отвлекающие мысли.
— Хватит плутать вокруг да около, Малскуандо! Переходи к делу, хорошее оно или плохое.
Я нервничал.
Когда Пенни и Кайра поднялись наверх, они, наверное, увидели, что кто-то пользовался той кроватью.
Виновный бежит туда, куда никто не гонится за ним.[5]
Возможно, мы увидим интересное представление, когда вернется Страфа.
— Хорошо. Поехали, прежде чем здоровье уйдет, а сопли вернутся. Джон Салвейшен приставал ко мне, чтобы я убедил тебя играть в его следующей пьесе. Ты ему очень нужна. Он говорил об этом с тобой?
— Он пытался поговорить со мной о чем-то, но я не обращала внимания. А он все хмыкал и хекал.
Женщина способна произвести такой эффект на мужских представителей вида.
— У него есть новая пьеса о фейри. Он хочет, чтобы ты в ней играла.
— Я покончила с подобной чепухой.
Тинни заявила это без всякой убежденности. Проклятье, она разве что не умоляла, чтобы ее заставили передумать.
— Я не смогла сыграть нужную женщину.
— Чего ты не смогла сделать, так это перестать быть эгоистичной занозой в заднице. Ты была Тинни Тейт в кубе.
Должно быть, это действовал суп. В супе было что-то, что развязывало язык сильнее алкоголя.
— Гаррет?
— Давай просто скажем, что тебе не придется мириться и с половиной того, что выпало бы на твою долю, если бы ты выполняла работу Салвейшена.
Тинни открыла и снова закрыла рот. Но не произнесла ни слова. Она напоминала мне свежепойманную форель, внимание которой чем-то отвлечено.
Или лучше сказать — свежепойманную русалку.
— Он хочет, чтобы ты играла главную роль, дорогая. И уверен, что это будет самой лучшей пьесой из всех, какие он написал.
Глаза Тинни стали огромными. Она уплыла в страну фантазий, прислушиваясь к мечтам, которые лелеяла, прежде чем сумела оттолкнуть от себя всех.
— Правда?
— Правда. Я пытался его от этого отговорить. Он настаивал, что ты — идеальный вариант. Держу пари, он писал главную героиню с тебя. Если ты и вправду впутаешься в это дело, возможно, героиня не слишком тебе понравится.
Тинни не была терпелива с женщинами, чьи причуды напоминали ее собственные.
Джон Салвейшен заработал свою репутацию, беря персонажей из жизни и правдиво описывая их.
— Что?
— Я просто говорю, что мы не видим себя так, как нас видят другие люди. Я не говорю, что они видят любого из нас менее субъективно. Но то, как ты вела себя во Всемирном…
— Прекрати!
Тинни не поддержала этот спор. Я извлек на свет божий амбиции, которые скрывала моя милая. И теперь она чувствовала себя беззащитной. Может, в глубине души ей было стыдно.
Она знала, что вела себя как засранка, когда ее вышибли из этого избранного кружка красоток, которые не могли играть без того, чтобы после спектакля их заставляли развлекать клиентов с глазу на глаз.
Она играла хорошо, но ее дядя никогда не одобрял этого занятия.
Теперь Тинни сидела, погрузившись в мечты и в свое воображение.
— Тинни?
— Прости, Малскуандо. Это… Это… Это просто гром с ясного неба. Он и вправду сказал, что я ему нужна?
— Как я уже сообщил, мне кажется, он писал с тебя королеву фейри. Тебе даже не придется играть. Ты просто сможешь быть самой собой. Если не будешь той Тинни, которая заставляла всех так злиться…
Она запрыгала, как будто была не старше Кайры.
— Я знаю, о чем ты. Я усвоила урок. Я больше не та Тинни. Гаррет, дорогой, ты понимаешь, что это значит?
— Это значит, что тебе нужно встретиться с Прилипалой и убедить его, что ты больше не та Тинни.
— Нет, тупица. Это значит, что, если я не напортачу, я смогу велеть своему дядюшке отвалить к дьяволу. Они могут найти кого-нибудь другого, чтобы вести свои чертовы бухгалтерские книги.
Откровение! Хотя она тщательно это скрывала, Тинни не очень нравилась жизнь, которую она вела.
— Им придется кому-нибудь платить.
— Да!
Она пыталась быть такой, какой другие хотели ее видеть. Я страдал, потому что она пыталась сделать из меня мужчину, какого, по мнению других, она должна была иметь.
— Если ты просто грубо шутишь надо мной, Малскуандо…
— Прилипала пытался добраться до тебя несколько дней. А ты его не впускала.
— Я думала… Неважно.
Она снова запрыгала. И не надулась, когда я предложил ей передвинуться туда, где посветлее, чтобы я мог лучше насладиться видом.
В тот момент я чувствовал себя вполне довольным. Дела у нас шли так, как и полагалось. Была только одна ложка дегтя в бочке меда.
Мне и Старым Костям нужно будет провести короткое совещание, когда он проснется. Ему следовало ясно изложить свои мысли. Он был змеей, способной соскользнуть в самую глубокую выгребную яму человеческого сознания. Он мог объяснить, почему предпочитает Страфу Алгарда той, что целую вечность была ближе ко мне, чем какая-либо другая женщина.
Галопом влетела Кайра. Я был уверен, что она хочет знать, кто пользовался кроватью в гостевой комнате. Вместо этого она объявила:
— Наша карета прибыла.
— Уже поздно, — сказала Тинни. — Мне нужно доставить дядю Освальда и Артифика домой, чтобы о них могли позаботиться.
Я с трудом сел.
— Всем нам надо поспать. Кайра, не могла бы ты проверить, нужна ли Дину какая-нибудь помощь? Наверное, он уже еле держится на ногах.
Кайра ушла.
— А как насчет тебя? — спросила Тинни.
— Я справлюсь.
— Тебе тоже нужно отдохнуть. Но кто-то должен будет впустить Синдж, когда она вернется.
— С этим управится Доллар Дэн.
Крысочеловек находился в кабинете Синдж, не путаясь под ногами.
— И та колдунья тоже будет здесь.
— Возможно, — признался я.
Тинни сделала первый шаг к тому, чтобы изменить всю свою жизнь. Она больше не заговорила на эту тему. Не задала никаких вопросов. Не попыталась манипулировать мной, говоря, как сильно мне доверяет. В конце концов, Старые Кости дал ей кое-какой толчок.
66
Не знаю, когда вернулись Синдж и Страфа. Они не потрудились меня разбудить.
После того как Доллар Дэн, женщины Тейтов и их кучер вытащили из дома дядю Освальда и Артифика, я снова лег и уснул прежде, чем Доллар Дэн запер за ушедшими дверь.
Я спал на полу. Моей кроватью пользовалась Виндвокер. Я не только прохлопал искушение, я вообще ничего об этом не знал почти до следующего вечера.
К тому времени я был в плохом настроении, борясь с ужасной простудой или начинающимся гриппом. Я всем грубил. Синдж пришлось изображать для всех милую хозяйку этого дома.
У меня все болело. А Старые Кости спал.
Но Плеймет бодрствовал, был на ногах и пытался помогать Дину. Плей теперь выглядел намного лучше, хотя имелся план продержать его еще несколько дней в бессознательном состоянии.
Он пропустил прием лекарства, которое не давало просыпаться Морли.
Дотс сидел на кровати. Он двигался очень осторожно, когда вообще двигался. Сегодня ему было больно говорить. Но то, что он сидел, слегка улучшало ситуацию.
— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, чем выглядишь, — сказал он.
— Сомневаюсь.
Я забрался на другой конец кровати, которая скрипнула, но выдержала, и рассказал ему о своей последней стычке с тьмой.
Появилась Пенни со стопкой носовых платков. Я подавил желание схватить ее за запястье и потянуть.
А ну-ка, веди себя прилично, повзрослей!
Она сделала полуреверанс и убежала.
Морли захихикал.
— Время обошлось с ней благосклонно. Итак, вы с ней помирились.
— Вроде того. Не знаю, как долго мы будем ладить без Покойника, щелкающего бичом.
Я услышал, как Синдж разговаривает с кем-то в соседней комнате. Потом этот кто-то покинул дом, а Синдж присоединилась к нам.
— У тебя измученный вид, — сказал я. — Ты хоть немного поспала?
— Немного. Нам везет, как всегда.
Она чихнула.
— И ты тоже?
Я протянул ей платок.
— Ты потеряла след?
— Это не простуда. Это затяжная реакция на что-то… Они использовали что-то такое, чтобы помешать мне их выследить. Я не остановилась, чтобы определить ингредиенты. Удрала как можно быстрей. Состав был смешан с тем расчетом, чтобы навеки отбить у меня чутье.
— Ты в порядке?
Хотя сам я был в ужасном настроении, я за нее встревожился.
— Да.
— А Страфа?
— Она тоже в порядке. Я перед ней в долгу. Она оттащила меня назад, прежде чем я вдохнула как следует. Она доставила меня домой. А сама только что вернулась обратно. Не знаю почему.
— У тебя есть подозрения?
— Только ощущения. Наверное, в основном потому, что она так интересуется тобой. Я не должна была не доверять ей из-за этого. Она слишком простая, чтобы быть злой.
Интересное наблюдение.
Морли проглотил его без комментариев.
— Теперь я попытаюсь встать, — сказал я. — Меня ждут кое-какие дела.
Так я думал. Так я должен был поступить. Я и без того потратил попусту целую ночь.
— Я принесла ночной горшок, — сказала Синдж.
Я оторвал задницу от кровати на восемь дюймов, но не смог собраться с силами, чтобы встать. Тогда я понял, что мне вовсе не так уж срочно нужно идти, как я полагал.
Морли ухмыльнулся, увидев, что я нахмурился еще больше.
— Подожди минутку.
— Женщины, которые приходят мыть Морли, позаботятся и о тебе, — сказала Синдж. — Ты едва сумел застонать. И ты определенно нуждаешься в работе.