– Вот и раскинь мозгами, что и как. Мне потом скажешь. Ну, и я тоже подумаю.
Мы стали собираться в путь-дорогу. За разговорами и тостами время пролетело незаметно.
– Ребята! – неожиданно обратилась к нам Петровна. – У меня к вам просьба большая будет. Василий, как ты смотришь на то, чтобы у меня в гостевом домике ночевать остаться? Страшно одной на хозяйстве-то. Петр, когда еще вернется. Да и с Джеком гулять надо. Я смотрю, вы с ним подружились. Потапыч, надеюсь, ты не против? Все равно завтра с утра приходить.
– Да мне-то что? – добродушно ответил Михаил, подхватывая сумку с гостинцами Маруськи. – Пусть сам решает. Не маленький…
Отказываться в такой ситуации было неудобно. Я остался. И с этого момента наметился новый этап в моей жизни.
Не живи прошлым – там нет будущего.
Проводив Михаила, Марья Петровна стала обустраивать меня в гостевом домике. Она показала, где хранится постельное белье, как пользоваться туалетом, а также ванной и, пожелав спокойной ночи, ушла. Впервые за последнее время я принял горячий душ. Мне доставляло особое удовольствие подставлять свое тело, лицо под струи воды.
Расстелив постель, я с наслаждением вытянулся на пахнущих свежестью белоснежных простынях и почти мгновенно уснул. Ночью мне приснился сон, будто Потапыч вместе с Доктором прилетели к нам на космическом корабле в виде самогонного аппарата. Открыв входной люк, они стали спускаться по трапу, горланя непристойные песни и держа в руках огромные бутыли с беловато-мутной отвратительно пахнувшей жидкостью. Ступив на изумрудно-зеленую травку, они вытащили из своих замызганных комбинезонов с большущими дырками на локтях и коленях здоровенные сигары. Окутавшись облаком удушливого дыма, незваные гости вместо приличествующего в подобных случаях приветствия разразились нецензурной бранью и стали кидать в меня мусор из большущих черных полиэтиленовых мешков…
Проснувшись в холодном поту и стараясь понять сон это или явь, я сразу даже не сообразил, где нахожусь. Вокруг было подозрительно тихо. Настораживало отсутствие ставшего уже привычным громкого храпа. Только доносившийся откуда-то издалека приглушенный лай собак нарушал эту звенящую тишину. Потребовалось пару мгновений, чтобы до меня дошло, что происходит на самом деле.
«И приснится же такое», – подумал я и попытался снова погрузиться в объятия Морфея. Но, несмотря на мои старания, уснуть никак не удавалось. В голову лезли разные вопросы. В основном о том, что делать дальше. Перестав крутиться под легким, как пушинка, одеялом, я лег навзничь и с открытыми глазами постарался привести в порядок свои мысли.
Ясно было одно – возвращаться опять на свалку, в насквозь прокуренную «берлогу» Потапыча мне очень не хотелось. Особенно после чистой и теплой постели, так заботливо предоставленной Петровной. К хорошему быстро привыкаешь…
Постепенно у меня вырисовался план действий на ближайшие дни. Пока Петр находится в отъезде, нужно максимально показать себя на рынке. Так, чтобы Маруська стала во мне еще более заинтересованной. Пусть сама настаивает на том, чтобы я остался у нее в качестве гостя. И хотя нет ничего более постоянного, чем временное, тем не менее, надо продумать, как встать на самостоятельный путь. А для начала желательно найти относительно стабильный источник доходов. Может быть, Савельич что-нибудь подскажет? Вот тут-то и пригодятся совместные вечерние прогулки с Джеком и задушевные беседы, которые Петр так обожает. Главное сделать так, чтобы он сам пришел к мысли о том, что мне надо помочь. Придя к такому решению, я повернулся на бок и, наконец-то, заснул сном праведника.
Утром меня разбудил солнечный зайчик, весело игравший на моем лице. После гимнастических упражнений и контрастного душа ко мне вернулась бодрость духа. Посмеявшись над ночным кошмаром, я вышел в сад. Солнце весело слало давно пробудившейся природе лучики тепла и света. В саду раздавались трели птиц. Джек, лежавший возле своей будки, увидев меня, поднялся и приветливо завилял хвостом.
«Надо с ним прогуляться», – подумал я и, взяв висевший на террасе поводок, подошел к овчарке, глядевшей на меня своими умными глазами.
Сняв собаку с цепи и пристегнув поводок к ошейнику, я вышел на безлюдную улицу. На этот раз мы направились в противоположную сторону от свалки, поскольку мне в голову пришла мысль совместить приятное с полезным и изучить окрестности. Асфальтовая дорожка вела вдоль заборов, за которыми просматривались дома владельцев участков. Какими они были разными!
Особое впечатление на меня произвело кирпичное строение, выполненное в форме старинного замка. Не хватало только крепостной стены с бойницами. Остроконечные башенки по углам здания органично вписывались в дом, придавая ему особый колорит. За этими хоромами угадывались очертания оранжереи, построенной также на старинный манер. От массивных ворот шла красивая дорожка, вымощенная узорной плиткой.
Джек весело бежал рядом, не обращая внимания на открывавшиеся мне виды. Его интересовали запахи, и он постоянно обнюхивал то низкорослый кустарник, посаженный вдоль заборов, то молодые деревца у дорожной канавы, гордо устремлявшие ввысь свои кроны. Дойдя до конца улицы, мы повернули обратно и скоро были возле калитки на участок Маруськи.
Марья Петровна уже встала. Приветливо поздоровавшись, она пригласила меня к завтраку. И когда она успела растопить самовар и накрыть на стол? Ведь, когда мы уходили на прогулку, в доме было тихо и все говорило о том, что Петровна крепко спала. Уютно устроившись на терраске, я с удовольствием выпил крепкого чаю из тонкого стеклянного стакана, вставленного в серебряный подстаканник. Бутерброды с вареной колбасой и сыром показались мне на удивление вкусными. Марья Петровна налила себе стопку водки из графинчика и со словами, что ей для аппетита, а мне с утра не положено, поскольку дел невпроворот, с видимым удовольствием выпила ее одним залпом и захрустела соленым огурцом.
– Как спалось на новом месте? – поинтересовалась она.
– Спасибо. Спал как убитый, – ответил я. Не рассказывать же ей мои ночные кошмары. Интересно, что за знаки подавала мне Вселенная этим сном?
– Ты не думал над моим предложением? Помнишь, я просила тебя пораскинуть мозгами на счет производства питьевой воды? – спросила ничего не забывающая Маруська, особенно того, что касается денег.
– Думал. Но пока ничего предложить не могу. Не хватает исходной информации.
– Ну-ну, думай дальше. Я от тебя все равно не отстану.
Разговор прервал как никогда вовремя подошедший Потапыч.
– А вы тут, смотрю, зря время не теряете! – воскликнул он, увидев на столе графинчик с водкой. – Петровна! Налей и мне стопочку! А то голова после вчерашнего трещит.
–Только одну. Вам еще работать надо, – раздобрилась Маруська.
Михаил дождался, пока ему нальют стопку, схватил ее и с жадностью выпил обжигающую отраву. Хрустя соленым огурцом, он присел на крылечке и с задумчивым видом закурил, окутывая себя клубами едкого дыма. Пора было заканчивать утреннюю трапезу. Поблагодарив радушную хозяйку, я встал и пошел переодеваться в рабочую робу.
Через десять минут мы продолжили работы по возведению фонтанов. Дело спорилось, и уже можно было видеть общие очертания этого сооружения. Пришло время обкладывать вкопанные пластмассовые корыта камнями. Для этого Маруська специально заказала целую машину небольших валунов.
Голыши привезли еще накануне, и нам с Потапычем пришлось немало попотеть при их разгрузке. Надо было не просто свалить их из кузова, а аккуратно снять, чтобы не поколоть, и перенести на заранее приготовленное место рядом с возводимыми фонтанами. Ух, и тяжелые оказались эти камни! К концу разгрузки я уже не чувствовал спины, а Михаилу было все нипочем. Он только подтрунивал надо мной.
– Хозяйство вести – не ногами трясти! – шутил он. – Терпи казак – атаманом будешь!
Не знаю, как на счет атамана, но грузчиком мне быть точно не хотелось. К тому же Марья Петровна подняла шум, заявив водителю, что ей привезли бракованные валуны – часть камней имела сколы. Видимо их повредили при загрузке. Заявив, что за брак она платить не будет, Петровна заставила водителя связаться с его руководством по телефону и, выхватив у бедолаги трубку, начала громко ругаться, угрожая, что заставит ни в чем не повинного шофера в одиночку грузить голыши обратно в кузов. В результате ей удалось значительно сбросить цену. Маруська тут же рассчиталась и, когда машина уехала, с торжеством в голосе назидательно заявила, что еще никому не удавалось ее надуть. Чего-чего, а выгоду свою Марья Петровна просчитывать умела…
Задача по обкладке фонтанов оказалась не из легких. Хозяйка лично руководила работами, заставляя нас по нескольку раз перекладывать тяжелые камни. Только мы закончим, как она, отойдя на расстояние, начинала давать указания по замене отдельных голышей. То за калитку выйдет и из-за забора посмотрит, то к террасе подойдет. В общем, напрочь нас загоняла. Дизайнерское оформление возведенного сооружения закончилось только к вечеру. Вконец обессилев, мы разошлись отдыхать. Потапыч – к себе в «берлогу», а я – в гостевой домик. Даже от ужина отказались. На следующий день предстоял монтаж водяных насосов и пробный пуск. Маруська хотела, во что бы то ни стало, завершить стройку до приезда Петра. Она рассчитывала удивить его и сделать своему благоверному своеобразный подарок.
Ночью меня разбудил какой-то непонятный шум.
«Вот что значит спать на новом месте, – подумал я. – Прямо напасть какая-то. Вторую ночь нормально выспаться не удается. Вчера кошмар приснился, а теперь вообще черт знает что».
За окошком то и дело вспыхивали мертвенно-белые всполохи, сопровождавшиеся оглушительным грохотом. В первое мгновение мне показалось даже, что на Землю спускается целая армада боевых космических кораблей. Сгорая от любопытства, я приоткрыл дверь гостевого домика и был поражен невиданной мною ранее картиной.
Небо то и дело освещалось сполохами нестерпимо яркого света, сопровождавшимися раскатами грома. Деревья сгибались под напором резких порывов ветра. Их ветки раскачивались, словно моля о помощи. Внезапно наступила тишина, и хлынул дождь. В свете молний, разрезавших ночную тьму, было видно, что ливень пошел стеной. Немного постояв, вдыхая полной грудью свежий воздух, насыщенный озоном, я закрыл дверь, чтобы брызги воды не попадали внутрь, и лег опять в постель. Больше меня ничто не беспокоило.