еуспевающих людей, был обижен на весь мир за то, что так и не смог добиться материального достатка, и обвинял в своих неудачах кого угодно, только не себя самого, считая, что все ему почему-то обязаны.
У него-то я и выяснил, что Николай был не просто начальником охраны данной торговой точки. Одновременно он являлся руководителем целого охранного предприятия, подконтрольного хозяину этого, а также ряда других магазинов. Поэтому вопросы учета персонала и были в ведении общего отдела кадров. Картина начинала более-менее проясняться. По крайней мере, теперь стало понятно, почему Николай при первой нашей встрече не преминул подчеркнуть, что, несмотря на указания шефа, решения все же принимает он сам.
Вскоре Виктор заявил, что пора менять какого-то Юру. Сделав мне знак следовать за ним, он направился в торговый зал. Юрой оказался его напарник. Они периодически чередовались, чтобы тот, кто нес службу в зале, мог передохнуть, сидя за монитором. Трудно выстоять всю смену на ногах.
Внешне разные – Юрий был высоким, начинающим лысеть, брюнетом – они в то же время очень походили друг на друга. Сходной историей жизни, взглядами на окружающую действительность, интересами и многим другим. Даже юмор у них являлся однотипным, хотя и своеобразным. Не сразу, но постепенно меня начали раздражать их постоянные шуточки, типа того, что: «Сапоги нужно чистить с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову». Самое интересное заключалось в том, что в сапогах-то никто из нас ведь не ходил…
– Знакомьтесь. Это – Василий, наш стажер. В компьютерах хорошо разбирается. Николай приказал мне ввести его в курс дела. А это – Юра, добрейшей души человек.
– Сработаемся! – вместо приветственных слов констатировал Юрий и так крепко пожал мне руку, что аж кости хрустнули.
«И что у них за манера такая – силу свою демонстрировать, – с негодованием подумал я. – Чуть пальцы не переломали».
– Теперь вникай, смотри, что я буду делать, – обратился ко мне Виктор, едва Юрий удалился. – Наше основное место – возле кассы. Мало ли что. И хотя у девчонок тревожные кнопки для вызова наряда имеются, лучше потенциальных нарушителей не провоцировать. Увидят, что мы тут, глядишь, дурные мысли и улетучатся. А за покупателями лучше с экрана монитора наблюдать. Это, надеюсь, ты уже понял.
Дежурство в торговом зале оказалось скучным занятием. Некоторое разнообразие придавала только уборка с прохода корзин и тележек, оставленных покупателями. Корзинки мы складывали в стопки, а тележки формировали в аккуратные ряды.
В течение рабочего дня я зашел, как мне было велено, в отдел кадров. Кадровичка, все в той же видавшей виды кофточке, строго посмотрела на меня из-под очков и пригласила присесть на стоявший сбоку от ее письменного стола стул.
– Прочитайте и распишитесь! – скомандовала она своим скрипучим голосом, кладя передо мной какие-то бумаги.
Не знаю почему, но мне захотелось немного поднять ей настроение. Усаживаясь на стул, я, как бы между прочим, заметил, что ей очень идет ее прическа, и что она напоминает мне известную актрису. «Канцелярская крыса» виду не подала, но по тому, как заблестели ее глаза, мне стало понятно, что выстрел попал в цель. Более того, она любезно распечатала мне перечень документов, которые необходимо было предоставить, чтобы привести все в соответствие, дала анкету для заполнения и напомнила, что от меня требуется автобиография.
«Как трудно быть человеком, – подумал я. – Сколько необходимо различных справок, удостоверений и прочих документов, подтверждающих, что ты не рептилоид с одной из планет системы Веги!»
Больше в отделе кадров делать было нечего, и мне ничего не оставалась, как вернуться к Виктору.
– Пришел уже? – пробурчал он. – Ты прямо нарасхват! Тебя просил зайти Николай.
Начальник охраны что-то печатал, уставившись на экран монитора.
– Заходи! Присаживайся! – оторвавшись от своего занятия, проговорил он. – Сейчас закончу. Дело у меня к тебе есть.
Оказалось, что пока я ходил в отдел кадров, этот, старающийся все держать под контролем, человек заходил поинтересоваться, как продвигается моя стажировка. Вот Виктор и доложил ему о внесенных мною изменениях на компьютере. Для начала Николай устроил ему разнос за то, что такие действия были совершены без его на то разрешения, но потом, увидев результаты, смягчился.
– Смотрю, ты просто компьютерный гений. И как это тебе удалось? Мы столько времени потратили, чтобы добиться четкости изображения. Но так ничего не смогли сделать. А тебе для этого потребовалось всего лишь несколько минут. Слушай, а ты, случайно, не «засланный казачок»? – подозрительно посмотрел на меня Николай. Но внезапно улыбнулся и добавил: – Шучу, шучу! Шеф таких проколов не делает…
Однако взгляд у него оставался изучающим. У меня появилось ощущение, что он инстинктивно чувствовал, что со мной что-то не так.
– Вот мне и стало любопытно посмотреть, как ты это делаешь, – добавил Николай.
Я сел на его место, а он примостился рядышком, внимательно наблюдая за моими действиями. Машина у него была более мощная и несколько отличалась своей внутренней начинкой. Но все же, не представляла для меня большой загадки. Через непродолжительное время все было сделано в лучшем виде.
– Да ты мастер! – только и произнес Николай. – И чего тебя в охрану занесло? Впрочем, не мое дело. Сейчас пройдешь на склад, и там тебе выдадут униформу. А то ходишь, как «белая ворона»…
На складе меня встретил тучный мужчина с одутловатым лицом и бегающим взглядом. Он долго копался среди бумаг в поисках ведомости. Потом оценивающе посмотрел на меня и стал измерять мой рост, обхват груди, шеи, головы, кистей рук и прочих частей моего тела при помощи линейки, ленты с нанесенными на ней делениями и забавного устройства, которое толстяк обозвал «ростомером».
Кладовщик попросил меня снять обувь и встать на специальную площадку. К площадке вертикально была прикреплена деревянная стойка с подвижной планкой. Все это напомнило мне прочитанные некогда рассказы о пытках, применявшихся на Земле инквизицией в мрачные годы средневековья.
Опустив планку мне на голову, толстяк, сопя, сделал какие-то пометки в своем блокноте и, попросив подождать, с достоинством удалился. Я с любопытством стал осматриваться. Вдоль стен продолговатого помещения стояли металлические стеллажи с хранящимся на них имуществом. Чего здесь только не было: брюки, куртки и прочее обмундирование. По количеству форменной одежды напрашивался вывод о том, что склад обслуживал солидное охранное предприятие, заботящееся о своих сотрудниках.
Упаковав в пластиковые пакеты выданное имущество и расписавшись в ведомости, я направился в комнату охраны переодеваться. К моему удивлению форма пришлась мне впору.
– Ну, вот. Теперь на человека стал походить, – заметил Виктор, с любопытством наблюдавший за моими манипуляциями. – После аванса организуем твою прописку.
Остаток дня тянулся медленно. Скучное дежурство в торговом зале и сменяющее его тупое времяпрепровождение перед экраном монитора не вносили разнообразия. До меня начал доходить смысл оброненной Юрием фразы: «Как надену портупею – так тупею и тупею».
Ночевал я дома. Мои новые товарищи сжалились надо мной и отпустили до утра. Топчан-то был всего один. Выйдя на улицу и решив немного прогуляться, новоиспеченный охранник с особым удовольствием подставил лицо под свежий ветерок. Вечер был в полном разгаре. Но дорога освещалась довольно сносно. К тому же в домах повсюду светились огоньки.
«Интересно, как там Джек?» – непроизвольно пронеслось в моей голове.
Я словно притянул входящий звонок. Это был Петр. Вчерашняя история повторялась. Не хватало только тумбочки, на которую можно было бы положить телефон. Так что мне пришлось нести его в свободной от сумок руке, изредка поднося к уху и вставляя ничего незначащие фразы.
При входе в лифт связь на некоторое время прервалась. Не успел я зайти домой и раздеться, как вновь позвонил Савельич. Он явно не наговорился. Для приличия Петр поинтересовался, как у меня дела, и, не дослушав мой ответ, вновь принялся за свое. Мне стало очевидно, что о делах лучше беседовать с Маруськой.
«Что ж, подождем до выходных, – подумал я. – Надо принимать действительность такой, какая она есть».
Оставшиеся до субботы дни прошли довольно скучно и однообразно. В новом коллективе меня постепенно начали воспринимать как своего. Это ощущалось по тому, как исчезала настороженность при моем появлении. Люди перестали стесняться и стали свободно излагать свои мысли.
Справедливости ради сразу замечу, что многообразием эти мысли не отличались. Все разговоры сводились к обсуждению новостей, в основном спортивных и военного характера, а также к сетованиям на жизнь. На то, что государство не обеспечило им достойное существование. У каждого дома накопилась масса проблем, для решения которых не хватало денег.
Отчасти они, конечно, были правы. Но почему эти добрые и отзывчивые в большинстве своем люди, здоровые, еще полные сил мужчины решили, что все им обязаны? А что сами они сделали для того, чтобы разорвать тот замкнутый круг, в котором оказались? Почему, добившись немалых успехов в прошлом, они застряли в нем? Почему их разум не готов воспринимать действительность такой, какая она есть? В чем причина отсутствия желания учиться новому, предпринять что-то кардинальное, чтобы перестать крутиться как белка в колесе? Неужели в том, что гораздо проще ехать на старом багаже, применение которому в настоящее время – только монотонная, отнимающая последние душевные силы работа?
«Что-то здесь не так. Надо будет в этом разобраться при случае», – подумал я. Во мне опять проснулся дух исследователя.
Я едва дождался выходных. Однообразная, механическая работа высасывала из меня свободную энергию, притупляла мысли, отбрасывала желание что-либо менять. Мне становилось все более понятной истинная природа поведения моих новых сослуживцев.
В свое время наши ученые, наблюдая за жизнью в других мирах, пришли к очень интересному выводу. Закон единства и борьбы противоположностей, проступающий, в частности, в противостоянии сил тьмы и света, имеющих форму энергоинформационных сущностей, может порой проявиться и в таком еще слабо изученном явлении, когда живые существа, обладающие развитым интеллектом, сами того не осознавая, превращаются в своеобразный энергетический корм, послушно исполняющий волю некой самоорганизующейся системы – матрицы.