– Ей-то какой интерес? – решил уточнить я.
– Ты мужик смекалистый, сам все прекрасно понимаешь, – уклончиво ответил Петр.
На этом разговор пришлось завершить, поскольку наша прогулка подошла к концу. Савельич привязал Джека на старом месте, и тот полез в свою конуру. Пристроившаяся в ней хозяйская кошка с недовольным видом уступила место законному владельцу и, грациозно потянувшись, лениво направилась в сторону светившейся электрическим светом террасы. А пес, высунув свою голову наружу и положив ее на передние лапы, стал с грустью смотреть нам вслед, спешившим к своим дамам.
Женщины зря времени не теряли. Они убрали лишние приборы и поставили новые тарелки, расставив стулья по-другому. На блюдах появилась свежая нарезка, а в центре стола возвышался самовар. Несмотря на сгустившуюся на улице темноту, воздух оставался теплым, и на террасе было довольно уютно. Впечатление домашней обстановки усиливала хозяйская кошка Муська, безмятежно развалившаяся в кресле, стоявшем в углу.
– Какая у вас замечательная кошка, такая добрая, – заметила Алина.
– Это она только с виду такая, – отозвалась Марья Петровна. – Если ее вовремя не покормить, то это пушистое существо превращается в настоящую бестию.
– В чем же это выражается? – поинтересовалась моя подруга.
– Представляете! – не выдержал словесного воздержания Петр. – Она начинает загонять Машу к холодильнику!
– Как так? – не поняла Алина.
– А вот как. Муська может точно рассчитать наиболее кратчайшее расстояние до холодильника с любой точки нашего участка. И ей хорошо известно, что в холодильнике хранятся запасы приготовленной для нее рыбы, а также других вкусностей. В своем небольшом мозгу она, словно навигатор, прокладывает до него маршрут и начинает тереться мордочкой о ноги Маши. Если моя благоверная делает правильный шаг в сторону холодильника, то Муська продолжает ласкаться, только уже всей спинкой. Но стоит Марье отклониться от намеченной траектории, то немедленно следует наказание, и в ход идут когти. При возвращении на заданный маршрут трение спинкой возобновляется. И так продолжается до тех пор, пока Маша не откроет дверцу и не достанет из холодильника еду.
– Надо же! Какая умная! – удивилась Алина.
– Да уж, умная! А сколько гольфов мне испортила!
Разговор о хозяйской кошке сменился обсуждением планов обустройства новой клумбы для цветов, в котором тон, естественно, задавали женщины. Нам же с Петром отводилась роль благодарных слушателей. Такого положения Савельич долго вытерпеть не смог и, не найдя применение своему языку, начал клевать носом.
– Однако и засиделись мы! – заметив реакцию Петра, подвела итог своим рассуждениям Петровна. – Пора и на боковую! Лучше завтра с утра пораньше встанем!
На следующий день я проснулся рано утром и, осторожно выбравшись из-под одеяла, чтобы не потревожить сон Алины, на лице которой застыла безмятежная улыбка, вышел в сад. Солнце уже показалось из-за горизонта, одаривая Землю своими теплыми лучами, но воздух был еще довольно прохладным. Это, однако, не мешало птицам, весело щебетавшим на ветках деревьев, заниматься своими делами. Джек так и лежал, высунув морду из конуры и прикрыв глаза. На производимый мной шорох он реагировал, забавно поводя ушами.
«Ничего не изменилось, – промелькнула мысль в моей голове, когда я окинул взором участок Маруськи, невольно задержав взгляд на заботливо ухоженных цветочных клумбах. – Интересно, кто ей помогает? Неужели Савельич?»
– Любуешься? – словно услышав мои мысли, заметил вышедший с террасы Петр. – Сад в порядке содержать – дело нелегкое. Хорошо еще, что Марье удается к работам твоих знакомых со свалки привлекать. Они постоянно паслись у нас во время зимы. То самогонки, то из еды чего-нибудь выклянчат. Вот и отрабатывают. Никогда бы не подумал, что у Доктора с Профессором так аккуратно получаться может. Руки у них легкие.
– А Потапыч?
– Не-е-е. Потапыч с цветами возиться не любит, да и не умеет. Вот делянку вскопать – другое дело. Но он больше по железу специалист. Видишь вот ту красивую ограду? Его рук дело. Сварил прямо по месту. Мастер, одним словом. Мне пришлось для этих целей сварочный аппарат у наших знакомых на время одолжить. Ты, наверное, с ними не знаком. Сейчас расскажу…
– Петь, давай с Джеком прогуляемся, пока наши дамы отдыхают, – попытался я закрыть словесный кран Савельича.
– А что? Дельная мысль! – мгновенно переключился Петр. – И пивка по пути попьем! У меня, как ты знаешь, припас всегда имеется!
С этими словами мой приятель взял в руки поводок, пристегнул его к ошейнику Джека, явно обрадовавшемуся такому ходу событий, и направился с ним к выходу.
– Погоди! Дай хоть рубашку набросить! – взмолился я.
– Давай! Набрасывай! Мы тебя за калиткой подождем! – милостиво согласился Петр.
Когда я вышел на улицу, Савельич сразу же протянул мне бутылку своего любимого напитка. Времени он зря не терял и уже отпил из одной добрую половину. Джек с грустью поглядывал на манипуляции своего хозяина.
«Да, все как прежде, – вновь промелькнуло у меня в голове. – Вот только Джек стал более солидным…»
Пес действительно больше не бросался с лаем на птичек, а степенно выступал рядом с Петром, время от времени поглядывая на меня, словно говоря: «Видишь, я стал совсем взрослым и понимаю как нужно вести себя на людях».
Во время прогулки Петр говорил без умолку, словно наверстывая вчерашнее вынужденное молчание. Воспользовавшись удобным случаем, я смог направить ход его разглагольствований в нужное мне русло и узнать, что за Михалычем стоит группа очень серьезных людей, которые и двигают его в местные органы власти.
– Неужели у них не нашлось человека, способного организовать выборы? – удивился я.
– Почему не нашлось? – стал пояснять словоохотливый Савельич. – Они пригласили специалистов, имеющих опыт в подобных делах. Конечно, все это стоит больших денег, но они у них есть. Вот только Михалыч не хочет полностью доверять столь серьезное дело абсолютно сторонним лицам, пусть даже обладающим необходимыми знаниями и умениями. Вот ты – другое дело. Тем более что за тобой должок перед ним, да и нам с Марьей он верит. Да, чуть не забыл, при разговоре с Михалычем не копейничай. За свои труды проси солидное вознаграждение, иначе он тебя просто не поймет…
Так за разговором и прошла наша прогулка. Когда мы вернулись, дамы уже успели привести себя в порядок и накрыть на стол.
– А вот и пропадущие явились, – в своей обычной грубоватой манере заявила Петровна. – Мойте руки. Сейчас завтракать будем.
Завтрак плавно перешел в обед. Слегка захмелевшая и раздобревшая Маруська расщедрилась и подарила Алине новое платье, приобретенное по случаю у Ольги, ее товарки по рынку. Женщины немедленно удалились и стали примерять обновку. Надо признать, что наряд сидел на Алине, будто сшитый по заказу, и очень ей шел. Для ребятишек тоже были припасены обновки из одежды.
– Марья, ты совсем нас избаловала, – смущенно пролепетала Алина. – Мне как-то даже неудобно…
– Бери, бери. Это от чистого сердца. Как говорится: «Дают – бери, а бьют – беги». Давай лучше обмоем обновки, чтобы лучше носились.
Ближе к вечеру погода начала портиться. Подул холодный пронизывающий ветер, пригнав тяжелые, будто налитые свинцом тучи. Сидеть на террасе сразу стало неуютно, и мы засобирались домой.
– Чего это вы? – слабо попыталась остановить нас Петровна. – Побыли бы еще…
– Пора и честь знать, – возразила Алина. – К тому же я по ребятишкам уже соскучилась, да и с родителями уговор только на пару дней был. Надо им тоже дать отдохнуть, а то в следующий раз не согласятся.
– Это верно, – согласилась Маруська. – Свое слово всегда держать надо. Петр вас проводит. К сожалению, за руль ему садиться нельзя, так что только до автобуса.
Мы тепло распрощались с хозяевами, поблагодарив их за гостеприимство, и через полтора часа были уже дома. Я решил не терять времени понапрасну и стал готовиться к предстоящему разговору с Михалычем, просматривая информацию по предыдущим выборам в интернете.
Постепенно у меня стала складываться довольно интересная картина. Оказалось, что в прошлые разы побеждали претенденты, не столько обладавшие соответствующими деловыми качествами, сколько люди публичные, то есть хорошо узнаваемые избирателями. Я обратил внимание и еще на одну деталь. Все они имели такие моменты в своей биографии, которые вызывали определенное сочувствие. По крайней мере, такой вывод напрашивался из сохранившихся публикаций.
«Надо все это проверить. Хорошо бы также пролистать старые газеты», – решил я.
– Дорогая! Не подскажешь, где найти газеты прошлых лет?
– Если что и сохранилось, то, скорее всего, в библиотеке. Точно не знаю, как сейчас, но раньше в ней имелись соответствующие подшивки. Кстати, она расположена в двух шагах от нашего дома. Ты, наверняка проходил мимо, просто не обратил внимания.
Утро следующего дня я посвятил посещению библиотеки, благо до нее действительно было рукой подать. К моему удивлению она работала, хотя посетители практически отсутствовали. За столиками в читальном зале сидели всего две девушки, листавшие какие-то журналы. Они о чем-то перешептывались и беспрерывно хихикали.
– Скажите, пожалуйста, есть ли у вас подшивки старых местных газет, скажем пятилетней давности? – обратился я к пожилой женщине в строгом черном костюме, волосы которой были собраны в пучок. Библиотекарша величественно восседала за столом, на котором стояло несколько ящичков с карточками, и с немым укором взирала на девушек, всем своим видом как бы говоря, что в храме знаний такое поведение недопустимо.
– Совсем распустилась молодежь! Никакого уважения к книгам! Ведут себя, словно на скамейке в парке. Вот в наше время…, – начала, было, сетовать хранительница книжных знаний, но потом внезапно замолчала и, окинув меня оценивающим взглядом, переспросила, что именно мне нужно.
Я повторно изложил свою просьбу.