– Однако мы с тобой увлеклись беседой и совсем забыли об остальных. Пойдем к нашим дамам, – закончил деловой разговор Михалыч.
Остаток вечера прошел весело. Иван Михайлович, отведав блюда из своих любимых кушаний, предусмотрительно приготовленных Петровной, заметно повеселел и стал настоящей душой кампании, засыпая нас прибаутками и искрометными шутками.
В понедельник же на оперативке я увидел совсем другого Михалыча – жесткого и требовательного руководителя. Присутствовавшие на ней чиновники попытались, было, вновь создать атмосферу всеобщего благополучия, однако это у них не получилось. Выслушав доклады о том, что все проходит в «штатном режиме», новый глава спокойно, не повышая голоса, опираясь на подготовленную мною информацию, стал задавать конкретные вопросы. Стоило видеть, как изменились физиономии этих людей, столь благодушно настроенных в начале совещания.
Иван Михайлович не только устроил разнос своим подчиненным, но и определил конкретные сроки устранения недостатков.
– Надежда, соберите в трехдневный срок планы мероприятий по выполнению необходимых работ и передайте их Василию Семеновичу для контроля, – распорядился он, обращаясь к своей секретарше, выполнявшей на проводимых им совещаниях роль стенографистки.
Так завершилось мое вхождение в руководящий состав сотрудников администрации. По крайней мере, больше трудностей в предоставлении мне необходимой информации никто не чинил. Моя жизнь постепенно входила в новую колею, работать становилось все интереснее, и я полностью отдался порученному делу. Со временем мне удалось даже решить вопрос с получением необходимых документов об образовании, закончив экстерном технический Вуз. Как только мой стаж работы в муниципальных органах власти достиг необходимого срока, Иван Михайлович сдержал свое обещание, и я стал его заместителем.
«Вот уж воистину, – подумалось мне, когда Михалыч представлял меня в новом качестве. – Человек везде, даже на чужой планете, может добиться многого. Были бы желание и настойчивость в совершаемых действиях».
За делами незаметно вновь наступило лето. Как-то раз утром в воскресенье, сладко потянувшись, я вскочил с постели и направился в сад. Природа уже давно проснулась. Солнышко, поднявшись над кронами плодовых деревьев, протянуло свои живительные лучи к сочно-зеленой травке. Маленькие пичуги, деловито перепрыгивая с ветки на ветку, издавали неповторимые звуки. Казалось, они переговариваются со своими собратьями, давая им указания, где лучше искать пропитание.
Мое внимание невольно привлекло трепыхание веток на яблоньке. И тут я увидел белку. Перепрыгивая с дерева на дерево, она устремилась к старинному дубу, гордо вздымающему свой шершавый ствол к небу. За первой белкой последовала вторая, а потом и третья. Настоящая беличья семья!
Добравшись до цели, белки распределились по стволу, одна над другой, цепко держась своими острыми коготками за кору дерева. Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть, я с любопытством наблюдал: что же будет дальше?
На некоторое время пушистики замерли. У меня сложилось впечатление, что они оценивают обстановку. Нет ли какой опасности? Затем зверьки пришли в движение. Они спустились почти к самой земле. И тут, как по команде, начали перестроение. Шеренга распалась. Нижняя белка осталась на месте. Средняя перебралась на противоположную сторону ствола, сохраняя дистанцию. А верхняя немного сдвинулась вправо. Они замерли на мгновение. И тут началось…
По какому-то, одному им ведомому сигналу, пушистые проказницы одновременно двинулись вправо, образовав некое подобие карусели. Скача по кругу, забавницы все увеличивали темп, постепенно поднимаясь вверх по стволу. Так продолжалось до тех пор, пока они не достигли кроны дерева. Затем зверьки перебрались на соседнюю липу, и все повторилось.
Израсходовав заряд излишней энергии, белки направились осматривать свои угодья по сбору и заготовке пищи. Одна за другой они проследовали сначала к зарослям лесной лещины, называемой здесь «орешником», а затем, все также перескакивая с ветки на ветку, к лиственнице, и скрылись из виду.
Я еще постоял немного, любуясь красотой воскресного утра, и вернулся в дом, чтобы разобрать старые бумаги. И тут мне попались записи с описанием целей, сделанных еще на съемной квартире. Перечитав их, я не поверил своим глазам – дом, который подарил мне Михалыч, в точности соответствовал тогдашним наброскам моего жилища! Только в миниатюре. Мой заказ был исполнен! Двухэтажный домик с флюгерами и летней верандой, окруженный садом с плодовыми деревьями и цветочными клумбами, являлся тому подтверждением. Даже дорожка из укатанной гранитной крошки, а также беседка, имелись! И стояла она в тени больших деревьев! В общем, все было так, как я хотел!
– Алина! Иди скорее сюда! – не выдержал я. – Прочитай-ка эти записи, сделанные мною еще в первые дни нашего знакомства. А теперь вспомни разговор о механизме исполнения желаний. Я тогда тебе еще формулу вывел, которую ты сначала оценила весьма скептически. Вот тебе явное доказательство того, что мечты действительно сбываются!
Эпилог.
Шло время, и стрелки на часах неумолимо делали свое дело. Жизнь моя приобрела осмысленность, и можно даже сказать некоторую монотонность: дом-работа, работа-дом. Все, что было связано с моей далекой родиной, постепенно стало казаться каким-то давно забытым сном, и записи своих наблюдений я делал скорее по привычке, чем исходя из полученных когда-то инструкций, тем более, что это доставляло мне большое удовольствие. Ведь такого глубокого внедрения не удавалось достичь еще ни одному космическому исследователю.
Серые будни скрашивали встречи с приобретенными здесь друзьями и знакомыми. Петр все также, соскучившись по интересному слушателю, иногда звонил мне по вечерам, держа в курсе событий, происходящих вокруг Марьи Петровны. Эта женщина не переставала удивлять меня. Почувствовав поддержку со стороны местной администрации, она развернула кипучую деятельность и добилась-таки ликвидации «блошиного рынка», устранив в результате своих конкурентов.
От Савельича я узнал и грустную новость. С Потапычем, первым человеком, встреченным мною на этой планете, случился сердечный приступ, и если бы не Профессор, прибежавший с зовом о помощи к Петровне, и не Маруська с ее неугомонным характером, то неизвестно, чем бы все закончилось. А так его удалось поместить в больницу, но на свалке он больше не появился, уйдя, по слухам, в монастырь. С потерей вожака обитатели «берлоги» тоже разбрелись кто куда, лишив Петровну дешевой рабочей силы. Петр не преминул посетовать, что работы по саду у него заметно прибавилось.
Анатолий Сергеевич, Маруськин знакомый и мой первый работодатель, продал свои магазины и занялся производством, перебравшись в соседнюю область. Больше мы с ним не встречались, как, впрочем, и с другими сотрудниками его фирмы. Исчезли из моего жизненного горизонта также и прежние коллеги из сетевой компании. Известно только, что Кирилл Вячеславович, автор и идейный вдохновитель «жилищной программы» находится под следствием и до суда помещен в следственный изолятор. Сколько же горя людям он причинил!
Однажды ночью я проснулся, потихоньку оделся, чтобы не разбудить сладко спавшую Алину и сопевших во сне ребятишек в соседней комнате, и, повинуясь настойчивому сигналу, звучавшему в моей голове, вышел в сад. Мое внимание привлекло необычное мерцание на расположенном аккурат за моим участком пустыре. Сигнал явно шел оттуда.
Повинуясь призыву, я направился туда и был ошеломлен открывшейся мне картиной. Посередине пустыря, опираясь на землю тремя своими опорами, стояла малая космическая шлюпка, имевшая форму тарелки. Разноцветные огни бегали вдоль ее корпуса, пробуждая во мне уже почти забытые воспоминания. При моем появлении в днище открылся люк, и меня буквально втянуло вовнутрь силовое поле. В тот же миг окружавшие пустырь дома исчезли, а в иллюминаторах появились горящие мертвенно-голубым цветом немигающие звезды. Мы оказались в открытом космосе!
– С возвращением! – послышался чей-то голос, и в помещение вошел человек.
В его облике было что-то знакомое.
– Не узнаешь? А ты почти не изменился!
И тут я вспомнил, где видел раньше этого голубоглазого блондина. Когда-то мы учились с ним на одном курсе, а потом наши пути разошлись.
– Почему не узнаю? Это ты, Вархл?
– А кто же еще! Ну и задал ты нам задачку!
Из разговора с Вархлом выяснилось, что сигнал бедствия, посланный бортовой аппаратурой терпящего бедствие моего космического корабля за мгновение до взрыва, все же был услышан. Однако сигнал оказался настолько слабым, что моим соплеменникам потребовалось много времени, чтобы вычислить, из какого сектора пространства он поступил. И если бы не вшитый чип, меня никогда бы не нашли.
Мне бы радоваться, но не тут-то было! Я так привязался к Алине, нашим ребятишкам, своим друзьям из числа землян, что возвращаться на родную планету мне вовсе не хотелось, ведь там меня по сути никто не ждал. А вот Земля уже стала моим вторым домом, и мне трудно было представить свою дальнейшую жизнь без Алины, детей, к которым я так прикипел, Михалыча, Маруськи, Савельича и других столь милых мне людей.
– Знаешь, Вархл, давай поговорим, – собрав волю в кулак сказал я.– Не ложись пока на обратный курс.
Не скрою, переубедить своего бывшего однокурсника оказалось делом довольно трудным. Однако, выслушав мои доводы, он был вынужден признать, что лучшего кандидата для изучения землян не найти. Я уговорил его вернуться на пустырь, чтобы забрать результаты своих многомесячных наблюдений, и когда он просмотрел мои материалы, то согласился, что подобных сведений не добывал еще ни один космический исследователь.
– Пожалуй, ты прав, и тебе пока лучше оставаться здесь, – пробормотал он. – Но в одиночку принимать подобные решения я не уполномочен. Знаешь! Давай-ка свяжемся с руководством, и ты сам доложишь свои соображения. Ну, а затем поступим согласно принятому там решению.