, штопаным губам все привыкли). Однажды, после выигрыша какой-то очередной кубковой салатницы, тиффози выбежали на полигон, подняли Макара на руки и понесли в ангар. Макар ехал на руках, демонстрировал салатницу и улыбался. Потом вдруг стал брыкаться. Сначала кто-то снял с него бутсу, потом вторую, потом стащили фуфайку, свитер, майку, трусы... — к раздевалке его доставили голым (спасибо, оставили кепку, плавки и салатницу). Макар хотел сильно обидеться, но ему объяснили, что тиффози раздели его с самыми лучшими намерениями — на сувениры; и Макар махнул рукой.
Бедный Макар — ЗАВТРА у него нет, будем праздновать день рождения сегодня. Счастливый Макар — ему еще жить да жить! Отпраздновали. <...>
ОПЯТЬ ПРАЗДНИК. Поздравляли фройлен фон Дюнкеркдорфф, бабу Валю и тетю Катю с Женским Днем. Устроили выходной. Праздничный завтрак, обед и ужин.
ТРЕНИРОВКИ. Осваивали командный прессинг. Соперник не в состоянии выбраться из командного прессинга, когда на любом участке полигона на него нападают сразу четверо — один монолитно в лоб, на таран, второй и третий с флангов в подкате, а четвертый на подстраховке — наблюдает, перекрывает фланги и готов вмешаться. Это коллективное действие очень сложное, в нем никто не должен сачковать, иначе все становится бессмысленным — соперник уйдет, вся тройка останется вне игры, и придется создавать новый форпост. <...>
ДЕНЬ ВЕСЕННЕГО РАВНОДЕНСТВИЯ. Утром легкая тренировка. <...>
Баба Валя и тетя Катя перешли мне дорогу с пустыми ведрами. Баба с пустым ведром — плохая примета, а две бабы? Думаю, что две бабы с двумя пустыми ведрами — минус на минус дает плюс — примета хорошая.
На обратном пути баба Валя и тетя Катя перешли мне дорогу с полными ведрами. Это плохо или хорошо? Не знаю, что и думать. За ними шел какой-то мальчик лет двенадцати, ковырял в носу и так пронзительно смотрел на меня, что я отвел взгляд. Откуда на Мараккаине взялся мальчик? Не знаю. Когда я оглянулся, мальчика уже не было. Спрятался, что ли? Или привиделся? Не забыть спросить — что за мальчик, откуда мальчик?
ВОЙНОВИЧ. Теоретические занятия по конспектам Лобана. Тема: «Эллиптические, параболические и гиперпараболические траектории». Чуть не уснули:
«Планетоцентрическая скорость входа в плаценту пузыря минимальна при комановской пролетной траектории. При некомановском перелете гелиоцентрический подлет осуществляется под углом к орбите. Синодический период для Гончих Псов равен 583,9 гала-суток. При подходе: тормозным импульсом для аэродинамического торможения не следует пренебрегать».
Войнович считает, что все это нужно знать классному футболисту. Я так не думаю, но не возражаю. Чем бы дитя.
Праздничный ужин по случаю Дня Весеннего Галактического Равноденствия.
СТЕНКА. Отрабатывали комбинацию «стенка» до плюс-минус бесконечности. <...> Мои вялые тренерские размышления по случаю игры «в стенку». Что вообще мы знаем об истории футбола? Бег, конечно же, самый древний вид спорта. Бег и метание дубины или камня. Из силовых видов — драка, смесь бокса с борьбой. Из настольных игр — какая-нибудь примитивная игра в кости. Смею подозревать, что футбол — в виде пинанья ногами каких-либо округлых предметов (подходящих камней, плодов или вражеских черепов) — самая древняя игра в наших Мирах; а удары в стенку, как видно, это самый древний и стихийный элемент футбольной тренировки. Роль стенки в футбольном тренировочном процессе очень велика. Кирпичная, бетонная, вулканическая стены, отвесный берег высохшего русла реки, глухой торец здания, дворовые железные ворота, египетская пирамида, Вавилонская башня — все годится, стенка все стерпит. Безголосая стенка как идеальный партнер — стенка всегда отдаст тебе пас и слова худого не скажет. Судьба пирамид, руины Вавилонской и наклон Пизанской башен, обрушенные стены древних замков — не является ли все это результатом (кроме войн и землетрясений) футбольных тренировок в древности?
ТРЕНИРОВКИ В ТЕРМИНАЛЕ.
ИРАКЛИЙ. Стенка посыпалась. <...> Камнепад, несчастный случай, травма на производстве — куском реголита разбило голову Ираклию. Увезли в больничку к доктору Вольфу.
Бедный Ираклий! Великий игрок, он уже три раза лежал в госпиталях с сотрясением мозга. Чистильщик циклопического телосложения, руководит обороной, читает Игру с листа. Бесстрашен, принимает удары на себя. После третьего, тяжелейшего сотрясения мозга от прямого удара в лицо Ираклий потерял левый глаз и еще больше стал походить на циклопа, однако играет с одним глазом получше, чем другие с двумя. Но: начал жаловаться на зрительные и слуховые галлюцинации в «спокойные» моменты игры — раздвоение мяча и атакующих игроков; иногда ни с того ни с сего играл руками в пустой штрафной площадке, т. е. даже не играл, а в спокойной обстановке подбирал руками катящийся к нему мяч и направлялся к центру Полигона, потому что ему будто бы слышался свисток арбитра. Арбитр пожимал плечами и назначал пенальти. Опять лечился. Длительное лечение закончилось полным выздоровлением, но... что-то, что-то осталось... при скоростной мобильной игре Ираклий безукоризнен, но в «спокойные» моменты как бы задумывается... иногда. Надо и мне подумать. Пожалуй, чтобы не рисковать в «спокойные» моменты Ираклия, я поставлю фон Базиля в основу, а Ираклия переведу в ведомые (с сохранением, конечно, основного довольствия, оклада и премиальных). Они большие друзья, фон Базиль выносил бессознательного Ираклия с Полигона, ночами дежурил у постели больного. Фон Базиль уступает Ираклию в чтении игры, зато у него не было сотрясения мозга. Думаю, Ираклий все правильно поймет и не обидится на меня.
ТРЕНИРОВКИ. Там же. То же. Все та же стенка. <...> На этот раз без происшествий.
Опять увидел мальчика с пальчиком в носу. Наблюдал за мной из березовой рощи. Я погрозил ему пальцем, он исчез, растворился в березах. Откуда мальчик?
Доктор Вольф сделал Ираклию трепанацию черепа, сказал, что будет жить.
ТРЕНИРОВКИ. Там же. То же. Стенка. <...> Чей-то крик души:
— Да что мы, лошади, что ли?!!
— Нет! Жеребцы!
— Стой!.. Кто кричал?!
Не ответили. Но я знаю, кто кричал: спрашивал Брагин, отвечал Хуан. Оч. хор! Я им рога обломаю!
<Я хотел им сказать, что «да», что они лошади, и что я их жалею, но должен до возвращения Лобана держать их в узде. Но не сказал, потому что не имел права, — никто не должен знать о возвращении Лобана в конюшню.>
ТЕОРИЯ. Войнович. Тема: «Некоторые аспекты оборонного и атакующего начал в современном футболе».
Без меня. Какие-такие аспекты? С атакой и обороной мне все понятно: когда мяч у соперников, мы обороняемся изо всех сил, когда мяч у нас, мы изо всех сил атакуем. Атакуй, не атакуй, все равно получишь <слово нрзб.>, если нет обороны. Фронт и тыл должны быть обеспечены в полной мере. Отступать — так до Москвы, нападать — так до тюрьмы. В играх команд 8-й лиги, где ведется старый подножный «открытый» футбол на зеленой лужайке с надутым пузырем, случаются астрономические результаты, забивается по два-три десятка голов, — смотреть эти клоунады скучно.
ПЛЕМЯШ. С посторонним наблюдателем мальчиком-спальчиком все прояснилось: это Племяш, Сашка Племяшин, племянник тети Кати. Он уже целый месяц здесь, но мне о нем не говорили, чтобы я его не прогнал. Оказывается, байстрюку уже четырнадцать лет, а выглядит всего на двенадцать. Рот приоткрыт, глаза горят, подает пузыри, пинает ногой все, что круглое, и Б@готворит все, что причастно к футболу. С пацаном сладу нет, тетя Катя с бабой Валей слезно просят оставить его на Маракканне. Ладно, пусть считается сыном полка при конюшне.
<ПРИМ. Племяш начал играть в футбол еще до своего появления на свет — бил маму ногой в живот с внутренней стороны. Свой первый гол забил, даже не научившись толком ходить. Сделав свой первый шаг, он не упал, потому что увидел мяч. Удар по мячу левой ногой с прицелом под кровать произвел в падении — затылком об пол. Мяч до кровати не докатился. Племяш не заплакал. Поднялся. Второй удар! Мяч закатился под кровать и выкатился из-под кровати. Гол! Племяш пинал его левой ногой — гол! — и падал, ударяясь затылком об пол. Ходить научился потом. Технарь — может жонглировать головой тремя полными бутылками водки. К взрослым играм пока не подпускаем, но со временем из Племяша может получиться отличный Игрок.>
<ПОЗДНЕЕ ПРИМ. Со временем так и произошло, — получился Великий Игрок. Лобан о Племяшине:
«Игра головой, умение мыслить на скорости. Удар головой — это удар мыслью. Это очень сильное оружие, сложнейший в футболе технический прием с не всегда предсказуемыми последствиями, и не всякий футболер им владеет. Племяш им владел. Когда к нему попадал мяч, то забрать его можно было только с помощью конной полиции. Он находил всегда простое и авантюрно прямое решение, выигрывая догадкой необходимое время, чтобы эту догадку проверить категоричной реальностью исполнения».
Неплохо сказано.>
ДЕНЬ ДУРАКА. Звонок в четыре утра, еще темно:
— Давай, вставай, идем!
Я спросонья узнал даже не голос, а интонацию Войновича. Когда Войнович в хорошей спортивной форме, он резок, быстр, неутомим, изъясняется исключительно глаголами и местоимениями с восклицательно-вопросителыюй интонацией в повелительном наклонении: «Ты что, сдурел?!», «Давай-давай!», «Стой, куда побежал?!», «Я кому сказал?!», «Оглох, что ли?», «Смотри у меня!»
— Куда в такую рань? — удивился я.
— Корову пора доить.
— Какую корову?!
— С Днем Дурака! Ну, ты меня понял, да? Спи дальше!
Я отключил внутреннюю вертушку, доспал, утром обнаружил, что ночью у меня украли правую кроссовку, и все утро бродил по Маракканне в одной левой, чертыхаясь и хромая на правую ногу, пока не нашел правую кроссовку на камбузе у шеф-кока Борща в пустом чугунном котле. Вся конюшня занималась примерно тем же — происходили розыски припрятанных кроссовок, ботинок, штанов и курток. Было очень весело, утреннюю тренировку пришлось отменить. Потом решили с Войновичем, что первое апреля тоже праздник — Праздник Дураков, — отменили все тренировки и занялись самым дур