<...>
<...> Академики благосклонно покуривали и визуально разглядывали Лобана. Потом он познакомил их с системой <оборотень>.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ЛОБАНА. Вот что он говорит: сегодня в моде защитная система «ДВА-ДАБЛ-Ю» (WW), переходящая с поворотом на 180 градусов в атакующую «ДВА-ЭМ» (ММ). Иногда эту систему обозначают в цифрах: 1—4—6, а наоборот: 1—6—4. Еще ее называют «оборотнем», но это не настоящий оборотень, а простой «шиворот-навыворот». Если согнуть пространство, как лист бумаги, то игровые связи в системе «2-эМ» (см. рис. 1) и в системе «2-дабл-Ю» (см. рис. 2) в этом подпространстве полностью совместятся, а футболисты получат возможность действовать с двойной силой при сохранении той же энергии, как при протыкании сложенной ткани или бумаги иглой (см. рис. 3). Тут простое усиление и ничего более.
<ПРИМ. ИЗДАТЕЛЯ. По техническим причинам рисунки будут опубликованы в академическом издании «Отчетов».>
Начальное схематическое расположение полевых игроков в 10-ти хроногенных точках-позициях «шиворота» такое: точки А, В, С, D, Е, F, G, Н, I, К. Соответственно, в вывернутом наизнанку пространстве — «навывороте» — этим позициям соответствуют точки А-прим, В-прим, С-прим и т. д. Одиннадцатая точка-позиция — =L= — это голкипер в рамке. Линии прямых и позиционных водородных взаимосвязей выглядят так:
1) =L=*(f=A—b)*(a—f=B=g—c)*(b—g=C—d—g)*(g—c—h=D=I—e)*(d—i=E=k)
2) =L—(a=F=b—g)*(f—b=G=c—h—d)*(c—g—H=d—i)*(h—d=I=e—k)*(I—K=e)
ПОДЛИННЫЙ ЖЕ ОБОРОТЕНЬ — это система «ЭМ-ДАБЛ-Ю», открытая Лобаном. Цифровое обозначение 1—5—5. В этой системе при наложении пространств ни «эМ», ни «дабл-Ю» по времени не совмещаются, а система приобретает открытую ромбовидную структуру, где концы с концами не сходятся и двойной силы не получается, но Лобану это и не нужно; главное: в «2-дабл-Ю» происходит расщепление (раздвоение) личностей, создаются двойные — скорее, двойственные, — позиции, и, таким образом, количество полевых игроков удваивается (голкипер остается в единственном числе); итого в игре принимает участие 21 человек вместо 11-ти (см. рис. 4).
<ПРИМ. См. прим. к рис. 1, 2 и 3.>
ОБОРОТНОЕ ПРОСТРАНСТВО (см. рис. 4) описывается следующими образцовыми позиционными связями <привожу только три основные связи, чтобы не утомлять Президента страницами математических формул, огражденных бесконечностями, потому что за открытой оградой бесконечностей все связи сливаются в разобщенное уравнение форматом в книжный кирпич:
<...> L=*(k'—a'—A=b'=b'k=b'f—e)*(e'—e—d'i=d'f=d'=B=f'=f'g=f'i—d—e'i)*(h'h=h'g=h'=C=h'h—i'—i'h)
<..........> =К'= =К'= <..........>
(h'h=h'g=h'=C=h'h—i'—i'h)(e'i* e'—e—d'i=d'f=d'=B=f=fg=fi—d)*(ka'—a'—A=b'=b'k=b'f—e)=L=*<...>
С голкипером =L= все понятно <это Лобану все понятно>, — в «оборотне» голкипер статичен; но может возникнуть вопрос: откуда взялся двадцать первый игрок, этот =К'=? Этот парадокс Лобан объясняет так: дело в том, что =К'= — блуждающий форвард, который уравновешивает в «оборотне» статичного голкипера =L=. Роль блуждающего форварда самая главная в схеме, он невидим сопернику (вот оно то великое открытие, которое сделал Корова!). И никаких нарушений законов, правил, этических норм. Мы, конечно, слабосильная конюшня против стойла конфедератов, но теперь у нас получится вдвое больше полевых игроков, и у нас есть невидимый блуждающий форвард — в этом наш шанс!
Пространство—время, свернутое в трубку, — например, в папиросу — Лобан не берется ни изобразить графически, ни описать математически, ни объяснить словами. Интересующихся этой проблемой он отправляет к монографии А. Ф. Гусочкина «Математическое обеспечение системы «оборотень». <...>
МЕДИЦИНСКИЕ ВЫВОДЫ. Из всей этой научной тарабарщины следуют вполне определенные психологические ситуации, связанные с расщеплением личности, потому что расщепление личности происходит не в метафорическом или психо-медицинском смысле, а в реальной действительности: например, на полигоне появляются сразу два Олега Брагина, и какой из них настоящий, а какой Брагин-бис — не определит ни сам Брагин, ни никакой фрейдистский консилиум.
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
НЕУДАЧА СО ШТАБОМ. Поначалу я рассчитывал завести себе главного инженера — кого-то вроде заместителя или начальника штаба, пусть думает за меня. Войнович, конечно, был лучшей кандидатурой, но ему в Проекте предназначалась своя самостоятельная роль. Тогда я приглядел другую кандидатуру <это был Левка Куриц>, но прежде чем этот человек успел приступить к работе, я вынужден был командировать его к Гончим Псам, потом в Метрополию, потом еще куда-то — надо было решать вопросы на местах, я сам мотался из конца в конец Вселенной, как белка в колесе. Любого дельного человека <того же Курица, Сайгона, Гробшильда, Степана Мазилу, многих других>, попавшегося мне под руку, я тут же куда-нибудь посылал — в командировку, понятно. И тогда я прекратил всякие попытки создания штаба и возложил роль связующего и координирующего звена на фройлен фон Дюнкеркдорфф (о ее вербовке и о наборе персонала я расскажу в своем месте). Ворона полностью оправдала мои надежды, а после окончания проекта сам президент д'Эгролль нарастил и украсил ее плоскую грудь, прикрепив к этой доске с сучком бриллиантовый орден Мужества 1-й степени. Этот красивый орден до Вороны ни одна женщина не получала (их награждали другим орденом с созвучным, но двусмысленным названием «За мужество»). Это была заслуженная награда, я от души поздравил нашу фройлен с таким украшением.
БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.
ЧЕТВЕРТЫЙ ПРОТЕСТ.
ВОБЛЫ (ВОДОРОДНО-ВОДОПРОВОДНЫЙ БЛАГОВЕСТ). Пока разворачивался ПРОГЛОД, состоялся четвертый матч и четвертый протест соперников.
После игры с воблами (мы выиграли у них 5:1) даже не было древних, как футбольный мир, шуточек в стадионном ангаре, когда кто-то пытается распутать морской узел на связанных шнурках бутс, кто-то с голым задом бродит по комнате, разыскивая исчезнувшие трусы, а кто-то обнаруживает свои гетры в душевой. Было не до смеха, все ждали — что случится на этот раз?
Случилось вот что. Воблы пошли по пути жлобов, башибузуков и оборваров, но им немного не повезло. Воблы подали протест — все поняли, что нас можно взять не игрой, а протестами, — рамка Малой Медведицы оказалась на ноль-целых-миллиметра плюс-минус-больше-меньше стандарта — по нашей вине — не подсыпали воз навоза, и потому нам следует засчитать техническое поражение. Нас не уважают, потому что мы больные, бедные и невезучие. Воблы над нами насмехаются, хотя буква закона на их стороне. Сразу после матча они настояли на замерах ворот. Даже арбитр удивился, но требование было законным. Бледный дядя Сэм стоял на стремянке и держал рулетку. Лобан качался вверх-вниз[16]. Я нервно посмеивался в президентской ложе. Председатель испускал лысиной зайчиков. Комиссия ФУФЛА использовала известный инструмент Майкельсона, еще раз измерила скорость света и определила — ворота на 0,0000...1 мм ниже стандартных. Воблы были в восторге! Дядя Сэм еще раз проверил своей рулеткой. Все сходилось.
И все же — мы и здесь победили! (То есть, выиграли.) ВСЕЛИ оштрафовала нас на 10 тысяч кварков за нестандартность ворот, но результат оставила в силе, потому что мы менялись воротами и, значит, играли на равных!
В матче с воблами мы впервые и очень осторожно попpoбовали некоторые элементы системы «ОБОРОТЕНЬ» — бока, челнок, пропеллер, вертушка, еще кое-что. Все прошло, никто ничего не заметил.
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА ПРОГЛОДА. Надо было с чего-то начинать, хотя, собственно, работы по проекту давно начались — мне уже построили бункер на О'к-Аллисто, а строительство экспериментальной Установочки для Коровы велось стремительными темпами в Шишкином Лесу на «Маракканне-2-бис» стена к стене с третьим Полигоном. Корова, руки за спину и с зековским долготерпением, мерил шаги вокруг да около Установочки и что-то мычал; но мне сейчас было не до Коровы — я должен был организовать непрерывный фронт работ, поток поставок, озадачить своих подчиненных так, чтобы дело делалось без моего вмешательства по мелочам, чтобы раствор, кирпич, асфальт, щебенка, доски, гвозди, уран, эйнштейний или эти трахнутые пю-мюзоны появлялись на стройке сами собой.
<ПРИМ. Через десять лет я потребовал и настоял ввести в протокол моего допроса в Конгрессе следующую фразу: «Обращаю внимание следственной комиссии на то, что первые Вакуумно-Диффузионные заводы по переработке пространства—времени были нами спроектированы и построены в то время, когда мы располагали всего лишь одним микроскопическим следом всего лишь одного кванта «энной пустоты».>
Для подобной самоорганизации первым делом мне надо было выделить и уяснить для себя центральную проблему Проекта. Что нам, в сущности, надо сделать?
— Спасти Вселенную, всего лишь, — ответил мне на лужайке для гольфа президент д'Эгролль. И мягким ударом закатил мячик в лунку.
Этот демагогический ответ был ответом прожженного политика, который умышленно путает цель со средством ее достижения (или недостижимую цель со средством ее недостижения). Такой ответ меня не устраивал. Я хотел уточнить, но дженераль задрал клюшку над головой и недовольно сказал:
— Прекратите будировать этот вопрос. Идите и выполняйте то, что поручил вам Президент. Идите и поставьте точку над i.
И дженераль Гу-Син в сердцах шваркнул по мячику с такой силой и так неловко, что сломал клюшку, вывернул себе плечо, куском вырванного дерна влепил мне в лицо, а мячиком угодил Президенту по я... между ног. Оба скорчились от боли. Я поспешил оставить их наедине и, протирая глаза от травы с землей, пошел звонить личному президентскому врачу, чтобы тот вправил дженералю плечо, а Президенту — то, что у него там вывихнулось. С тех пор я зауважал гольф — оказалось, что это опасная мужская игра, не уступающая футболу.