— А, это ты, — сказал он.
— Да, это я.
— Что ты здесь делаешь, Везунчик?
— Пришел наниматься.
— Кто пришел наниматься? Ты?
— Я.
Тиффози совсем очумели, узнав меня.
— Пошли к тебе, поговорить надо, — сказал я.
Мы отправились к Степану домой. Ничего у него была комнатушка на первом этаже, удобная, — двери нараспашку, входи-кто-хошь, к тому же всегда в случае чего можно выпрыгнуть в окно.
— Садись. Как там Лобан? — ритуально спросил Мазила, выставляя мне единственный в комнате кривой стул. Сам уселся на подоконник.
— Мне некогда говорить о Лобане. Ты мне нужен, Степа.
— Сколько ты мне дашь?
— Почему ты не спрашиваешь, что нужно делать?
— Сколько ты мне дашь?
— Сколько захочешь. Ящик коньяка и холодильник с закуской.
— Что нужно делать?
— Найди мне Сан Саныча, дядю Витю-Пентагона и Колю-электрика.
— Разве они еще живы?
— Узнай, найди.
— Это обойдется дороже ящика коньяка.
— Не дороже денег. — Я кинул на стол пачку хрустящих стокварковых купюр, половину своего генеральского жалованья.
Мазила чуть не выпал из окна.
— Это еще не все. Ты давно не был в отпуске...
— Я никогда не был в отпуске.
— Вот и хорошо. Поработаешь. Ты отправишься на «Маракканну». В отпуск от безработицы. Будешь пить коньяк в моей комнате и отвечать от моего имени по вертушке. Недели две-три, месяц, два. Сколько понадобится. Будешь ходить в моей спортивной форме. Будешь лечиться у доктора Вольфа. Ужинать будешь на камбузе у шеф-кока. Обед он тебе сам принесет. А к завтраку ты все равно не встанешь. Что еще... Ребят не спаивать. Деньги кончатся — дам еще. У меня их много.
— Да зачем все это?
— Не твое дело.
— Так не пойдет. Я должен знать.
— За мной охотятся.
— Но мой голос — не твой голос.
— Ты будешь отвечать пьяным голосом.
— Я не уверен, что захочу там пить.
— Не пей, молодец. Но отвечай пьяным голосом: пьяный голос по вертушке — он и есть пьяный голос — мой, твой, ничей.
— А можно взять с собой Левку Курица?
— Нет. Ты один. У Левки свои дела.
— Телевизор-то хоть у тебя есть?
— Там все есть. Если чего не найдешь — щелкнешь пальцами, Хуго тебе принесет.
<...>
ЯВЛЕНИЕ САН САНЫЧ-САНА. СРЫВ С РЕЗЬБЫ. ТОК ВРЕМЕНИ.
ГЕНЕРАЛЬСКИЙ КОЗЕЛ. Степан отправился на розыски, а я выбросил из его комнаты старый стул, заказал холодильник с едой, купил коробочку с дорогим домино (из зеленой яшмы с точками золотого тиснения), четыре приличных кресла, ящик «Соломона» и демонстративно выставил ящик на подоконник, чтобы все Посторонние Наблюдатели, какие есть на свете, видели, что я простой парень и занимаюсь тем, чем занимаются простые парни — выпивают и забивают козла.
<Я оправдывал свое поведение тем, что жеребцам к профессиональным футбольным навыкам следовало прибавить практические умения сантехников-монтажников — чинить силовые краны, менять подпространственные трубы, прочищать галактические унитазы — да-да, все это нужно было уметь для проведения решающей операции в ПРОГЛОДЕ. Я уже где-то писал об этом: комбинации «крест», «вертушка», «сливай воду» и пр. входили в систему Лобана. Ребятам нужен был хороший тренер-сантехник, специалист этого дела. Да, Сан Саныч-сан нужен был для Проекта, но это всего лишь оправдание моего срыва — я просто крепко перепугался из-за этих закорючек — да, испугался! нервишки стали ни к черту!>
На следующий день подоспел холодильник с едой, я был уже хорош, а Степа Мазила за это время провел чуть ли не вселенский розыск. И Сан Саныч-сан нашелся! Жив курилка! Нашлись все старички — и Сан Саныч, и Коля-электрик, и дворник дядя Витя-Пентагон, названный так за склонность к силовым решениям всех вопросов и за пятиконечную звезду в ухе. Они все втроем жили в каком-то занюханном Доме Ветеранов на краю какого-то Красного Сурогата. Степан привез их в медицинском «воронке»:
— Сантехника вызывали?
И передо мной появился Сан Саныч-сан. Он был испуган, не знал, куда и зачем его притащили, и держал заветную фигу в кармане. Из-за его спины выглядывали такие же дрожащие Коля-электрик и дядя Витя-Пентагон.
Я дал Степану ключ от моей маракканнской резиденции. Мазила засел там вместо меня и честно пил один (или не один, не знаю), отвечая на звонки, — месяц? два? три? — не знаю, не помню, я находился в каком-то релятивистском коктейле — время слилось с пространством, пространство смешалось со временем, и Посторонние Наблюдатели, возможно, поверили в то, что мне на все наплевать.
<Ни черта Они, конечно, не поверили, но это не суть важно — важно было доказать... нет, показать (что уж Им доказывать!), что я простой парень и что мне все эти Ихние закорючки до лампочки.>
Старички не сильно изменились за эти годы (давно заметил, что трудяги-старички привыкают долго жить и не изменяться), но меня они не сразу узнали, никак не могли поверить, что этот важный генерал и есть тот самый пацан, который подавал гаечные ключи и бегал на Угол за водкой. Спросили:
— Какие у тебя проблемы, сынок?
— Ребята, нужно отвести душу.
У них загорелись глаза.
— Это мы враз, — сказал Сан Саныч.
Мы выпили, поели, закурили, испуг у них прошел, и мы взялись за дело — за Настоящее Дело, а не за какое-то там спасение Вселенной! — мы принялись забивать Генеральского Козла. Сколько это продолжалось — неделю, месяц, два, год? — не помню. Долго. Настоящее Дело не терпит суеты. Мы отводили душу за всю прошедшую и на всю оставшуюся жизнь. «Рыба!» — орал Сан Саныч. Помню уважительные футбольно-тиффозные рожи, заглядывавшие в окно. Дядя Витя-Пентагон гонял эти рожи за водкой (коньяк старички не очень-то уважали). Потом, кажется, привезли второй холодильник, первый забрали, а мы продолжали отводить душу. Время шло или стояло — не знаю.
— Чего тебе нужно, сынок? — спрашивал Сан Саныч. — Хрусты в кармане, звезда на погоне — чего еще?
— Душу отвести нужно.
— Хочешь совет?
-Да!
— Наливай.
Что мы и делали. Потом — не помню, не знаю, почудилось? — открылась дверь и вошел Я-молодой, из другой Вселенной, в носках и с грязными сапогами в руках. (Потом я спросил у доктора Вольфа: «Мне почудилось?» Он промолчал.) Я-молодой сказал:
— Грязь по колено. Куда спаги поставить?
Эти «спаги» были мои «спаги».
— Что поставить? — переспросил Сап Саныч.
— Сапоги, — перевел я.
— Ты не балабань, — сказал ему (не мне) Сан Саныч. — Видишь — генерал! А ты — этакое чмо. Покажи документы.
— Пжалста. Вот служебное удостоверение.
Это «пжалста» было мое «пжалста».
— Вот теперь узнаю! — обрадовался Сан Саныч. — Твой сынок! Вылитый ты в юности.
Я его не переубеждал. Сынок так сынок.
— Спасибо, Сан Саныч-сан! — сказал я.
— За что ты меня благодаришь?
— А за то, Сан Саныч-сан, что ты мне в юности не давал в дерьмо влезть. Спасибо!
— Хочешь совет, генерал?
— Знаю.
— Нет, не знаешь. Совет солдата. Никогда не сдавайся. Отбивайся. Всегда отбивайся. Если нечем отбиваться, отбивайся каской.
— А если каску потерял?
— Вот тогда сдавайся.
— Спасибо, Сан Саныч, я запомню.
Потом еще месяц прошел. Или год. Не знаю сколько. Потом завизжали тормоза и нас, наверно, забрали, — кажется, приехали Гуго и Хуго и забрали, не помню! — потому что мы вдруг очутились в моем бункере на Ок'Аллисто и продолжали бить яшмовым домино Генеральского Козла на моем Генеральском Полированном Столе.
— Яйца! — орал Сан Саныч-сан, чем очень смущал фройлен фон Дюнкеркдорфф, которая испуганно заглядывала в кабинет. Коля-электрик решил за ней приударить, я сказал: «Не трожь ее!», а Сан Саныч заплакал пьяными слезами. Я не идеализировал Сан Саныча, у него всегда и для всех был кукиш в кармане, но вот и он растрогался. Из Сан Саныча, конечно, педагог хреновый, тренер никудышний, ему легче самому в дерьмо влезть и все починить, учить он не умеет. Бывало, в юности я говорил Сан Санычу: «Сан Саныч-сан, неохота мне сегодня работать, пошли меня куда подальше». Он и посылал.
Мы продолжали.
Коля-электрик смотрел на проблемы пространства—времени своим особым взглядом Постороннего Наблюдателя. Если представить Звездолет, говорил он, который так загнулся, что аж закольцевался на орбите (релятивистский эффект), то и время в нем замкнулось, пошло по кольцу. Время как ток. Время — ток, пространство — проводник. Сила времени, напряжение времени.
— Душа под напряжением? — спрашивал электрик. — Ее надо отвести, заземлить.
— Что мы и делаем.
Ватты, кулоны, вольты и амперметры... Я всю электрику позабыл, кроме первого закона электродинамики: «Не лiзь, бо бие!» Надо заказать у фройлен учебник по электричеству. Коле-электрику я сказал (совсем расхвастался, стыдно):
— Чего же ты хочешь, Коля? Деньги есть, да что деньги, бумага! Я начальник всего! Могу назначить тебя главным электриком ПРОГЛОДА. Будешь зачищать параллельные концы времени и соединять их с последовательными концами пространства.
Коля-электрик согласился.
— Все в моей власти! — орал я. — Чего ты хочешь, дядя Витя? (Это дворнику Пентагону.) Хочешь командовать мусорщиками на всем протяжении Облака Оорта? Идея! Назначу и подпишу! (Я сам удивился этой прекрасной идее, потому что мусорщики в то время дошли до крайней наглости в своих требованиях и бастовали с плакатами: «Все начальство — мусор!»)
Пока я назначал дворника Пентагона моим заместителем по уборке Облака, фройлен Ворона испуганно заглядывала в кабинет, делала мне большие глаза и подавала какие-то знаки, показывая пальцем на плечо (мол, «дженераль Гу-Син ждет у вертушки!»).
— А ну его! — сказал я.
Сан Саныч спросил:
— Это что за фря? Кухарка? Давай, давай, пошла, не мешай.
Я продолжал орать:
— Мне простые люди нужны! А то все вокруг черепно-мозговые! Дорвались, ребята! На вашей улице праздник! Будете командовать академиками!