Стыдно как сейчас вспоминать! Еще прошло... много... долго... В кабинет заглянул сам дженераль Гу-Син (оказывается, он ждал меня не у вертушки в Планетарии, а здесь, под дверью).
— Отбивайся каской! — в ужасе заорал Сан Саныч, увидев бригадного дженераля.
Дженераль посмотрел на наш пикник с генеральским козлом и закрыл дверь с той стороны.
Получилось, что я — Козел. Заглянул шеф-кок Борщ в белом колпаке и произвел на стариков великое уважение.
— Это кто у тебя, кухарь? — уважительно спросил электрик.
— Это доктор, — объяснил дворник.
— Се есть человек! — сказал Сан Саныч.
Пригласили шеф-кока Борща забить генеральского козла — Коля-электрик уже лыка не вязал и спал под столом. Но Коле приснилось, что его«заменяют», тут же проснулся, выпил еще и продолжал как ни в чем ни бывало. Шли годы... века этого непотребства. Наконец Сан Саныч со страшной силой ударил «дублем-шесть» по столу и страшно заорал:
— Генеральские яйца!!!
Бункер сотрясся, и у меня померк свет в глазах.
— Допились, ребята, — сказал я. — Темно в глазах, я ослеп, ничего не вижу.
Электрик сказал:
— Не, это пробки.
И ушел искать пробки.
Еще прошло... В кабинет вошел Лобан, за ним Гуго и Хуго. (Этого я не помню, мне рассказал шеф-кок.) Я спал на столе, Сан Саныч с дворником под столом, электрик куда-то исчез — ничего, нашли в приемной у фройлен фон Дюнкеркдорфф с фонарем под глазом (хозяйка же и отметила, чтоб не лез). Гуго и Хуго, очень стесняясь, дали мне по шее (слегка), уложили в чистую постель, заперли в бункере, а старичков погрузили в «торнадо-квант» и вернули по назначению на Красный Сурогат в Дом Ветеранов. (Потом все они приняли посильное участие в Проекте, а Сан Саныч даже был незаменим как тренер спец-отряда СОС по сантехническому делу. Их заслуги достойно отмечены.)
<...>
Я все не мог выйти из этой лакуны. У меня опухли и болели ладони от беспрерывного забивания козла. Мне их даже перевязали. Лобан смотрел на меня с вегетарианским отвращением, но дженераль Гу-Син объяснил ему:
— Травма на производстве. Ничего, пройдет. Это я виноват — в теории все было просто, а на практике получился сплошной генеральский козел. Простота хуже воровства. Ничего, все на пользу.
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА.
<...> Я медленно и мучительно, как блудный сын, возвращался к своему Я. Болели ладони, шея, все болело. После такой грандиозной лакуны я думал, что меня, как Генеральского Козла, наконец-то погонят со всех постов. Я ошибался. Случилось худшее. Дженераль Гу-Син пригласил меня (не вызвал — пригласил) на лужайку для гольфа (опять этот примитивный гольф! — он надоел мне хуже пинг-понга — кривая палка, мячик, лунка, ходишь-бродишь, козла забивать или грибы собирать интересней) и спросил:
— Ну что, оклемались?
— Маленько.
— Вчера я говорил с Президентом. В ваше... мм... вынужденное отсутствие все так запуталось, стало таким неясным, непредсказуемым, что опять встал вопрос о руководстве Проектом.
Я внутренне возликовал: ура, вот оно! Меня гонят в шею!
— Кому я должен сдать дела?
— Сдадите, успеется. Речь идет о руководстве всем ПРОГЛОДОМ, а не только строительством.
— Всем ПРОГЛОДОМ руководите вы.
— Я отпадаю. У меня своих дел выше крыши, я не могу вникать во все детали ПРОГЛОДА. К тому же я должен заняться политической частью Проекта. А руководить ВСЕМ Проектом — строительство, научные эксперименты и разработки, промышленность, инфраструктура, сырье, транспорт, секретность, все остальное — ВСЕМ должен руководить один человек, иначе ПРОГЛОД самопроизвольно развалится на отдельные нескоординированные структуры. «Кого вы предлагаете?» — спросил Президент. Я, не раздумывая, назвал вас.
— Меня?
— Да. «Я так и думал, — ответил Президент. — Генерал Бел Амор, наверно, незаменим». Это он о вас так сказал.
— Обо мне?
— Не перебивайте, генерал. Кроме вас нет другого человека, который бы так основательно знал все детали ПРОГЛОДА. В принципе, некоторые академики знают всё, но они не способны к административной деятельности. Не ставить же Корову руководителем ПРОГЛОДА? Он промычит и профыркает весь Проект. Решение принято: вы возьмете ВСЕ структуры ПРОГЛОДА в свои руки — и строительство, и снабжение, и научные эксперименты, и эксплуатацию заводов, и подготовку спец-отряда. Вы, собственно, и сейчас всем этим занимаетесь. Когда я подтвердил, что вы незаменимы, Президент скептически ухмыльнулся. Я повторил: «Генерала Амора нельзя заменить». Президент спросил: «А кто у него первый заместитель?» Я ответил: «У генерала нет заместителя». Президент очень удивился и сказал: «Это непредусмотрительно, мы не можем так рисковать, все мы смертны, кто же заменит генерала, если завтра с ним произойдет несчастный случай? Будьте любезны немедленно найти человека, который бы в случае несчастья с генералом Амором мог бы заменить его. Можете располагать любым офицером или гражданским, кто бы он ни был». Я не раздумывая назвал Лобана. Но мы с Президентом пришли к выводу, что Лобана, во-первых, нельзя отвлекать от тренировок с конюшней, на этом посту он тоже незаменим; во-вторых, Лобан не соответствует условию, которое выдвигается к руководителю ПРОГЛОДА — шаляй-валяй и рубаха-парень, а Лобан не прост, ох как не прост! Футбол и музыка — это о-о! До этого простак не додумается. Тогда я подумал и назвал фамилию еще одного кандидата. «Я что-то слышал о нем, — сказал Президент. — Разве он соответствует условию простоты?» Я ответил так: «Да, он простак, хотя и не в такой степени, как генерал Амор. Если генерал проще пареной репы, то этот простой, как велосипед». — «Я думаю, этого достаточно», — ответил Президент, но оставил окончательное решение на мое и ваше усмотрение. Итак, я записываю фамилию кандидата в ваши преемники, — дженераль сунул клюшку между ног, вынул из нагрудного кармана блокнот, что-то написал на чистом листке, оторвал и согнул листок пополам, — и спрашиваю вас: если вы завтра ненароком того... допьетесь до белой горячки <я потупил взор> или если вас завтра внезапно не станет — балкон на голову, — кого вы предлагаете назначить своим заместителем?
— Тиберия Войновича, — не раздумывая, ответил я. — Он, как и я, ни черта не понимает, что вокруг происходит, и потому лучше других годится для руководства ПРОГЛОДОМ.
Дженераль Гу-Сип развернул листок. На нем была записана фамилия: «Войнович».
— Значит, мы втроем — вы, я, Президент — думаем в одном направлении, — с удовлетворением сказал дженераль и разорвал листок. — К сожалению, выяснилось, что Войнович нужен ПРОГЛОДУ для других целей, у него уже есть ответственное самостоятельное задание. Кого вы еще предлагаете?
Я подумал и неуверенно сказал:
— Степана Мазилу.
— А, этого... — усмехнулся дженераль и решительно сказал: — Вот что. Двух таких простаков, как вы, ПРОГЛОД не выдержит. Одного вас достаточно. Я окончательно убедился: вы незаменимы. Сдавайте дела самому себе и... продолжайте в том же духе. Только не до белой горячки. А я займусь политической частью Проекта. От политики вам лучше держаться подальше. Я буду курировать Проект и помогать вам.
— А Степан? — невпопад спросил я.
— Значит, решили, — сказал дженераль, пропуская мой вопрос мимо ушей. — Но это еще не все... Я должен официально вам сообщить...
Дженераль выпрямился и развел плечи, но клюшка для гольфа, торчавшая между ног, не способствовала принятию официальной позы; дженераль положил ее на газон.
— По моему ходатайству и решением президента д'Эгролля вам присваивается высшее воинское звание — бригадного дженераля. Закрытый указ уже подписан Президентом. Поздравляю, коллега!
Я не мог выдавить из себя ни слова. Дженераль Гу-Син подошел и, воротя нос, трижды расцеловал меня в щеки и даже прослезился (от меня разило перегаром).
— А Сан Саныч? — опять невпопад спросил я. — Я хочу назначить его тренером-сантехником в спец-команду.
— Вы заботитесь о друзьях — это похвально, — сказал дженераль. — Решайте сами, ведь вы уже бригадный дженераль, мы с вами в равных званиях. Предоставьте всем вашим друзьям работу по вкусу и умению. Идите, идите, дженераль, пришивайте эполету с большой звездой к парадной форме.
НЕКУДА ПАДАТЬ.
<...> Был в «Метрополе», купил дженеральскую эполету, расшитую большой золотой звездой. <...>
<...> Руки еще дрожали, и я попросил фройлен фон Дюнкеркдорфф пришить эполету к парадной форме. <...>
— В небе висит молодая звезда, некуда падать, — сказала фройлен и перекусила нитку.
Опять я в смущении. Опять фройлен Ворона кого-то процитировала. Не знаю кого.
— Это Высоцкий, — объяснила она.
Наверно, хороший был футболер, подумал я. Но промолчал.
СОВЕЩАНИЕ КАБИНЕТА МИНИСТРОВ. Я обнаглел до того, что решил проверить и утвердить свою власть, и провел совещание Кабинета Министров, хотя и не был премьером, — тогдашний премьер-министр Р. любезно уступил мне свое место в торце стола и за все совещание не произнес ни слова, показав тем самым, кто в доме хозяин. Решались вопросы дофинансирования строительства Шестой Установки, законсервирования Первой, секвестирования Четвертой и закладки одиннадцатой. Хотя проект и обеспечивался по высшей категории, но финансы пели романсы, а некоторые министры не очень-то понимали кто я такой (строительный директор какого-то футбольного ПРОГЛОДА?) и почему их коллеги поддакивают мне или молчат в тряпочку.
В начале Проекта нам не хватало денег и материалов даже на Коровину Установочку (а ведь Приобский хант со своей отсталой промышленностью построил подобную установочку за два месяца!), а сейчас денег и материалов катастрофически не хватало для развертывания основного фронта работ, несмотря на высочайшие шифры и индексы первоочередности «три-а» и «три-нуля». Министр материального обеспечения разводил руками и говорил, что редкие изотопы жидкого эйнштейния-346 на складе не обнаружены, а в титановых тугоплавких контейнерах с надписью «эйнштейний» находит