Но на самом деле, это произошло не совсем само собой. Во-первых, начать преобразование социализма в государственный капитализм помогла так называемая Программа построения коммунизма, принятая XXII съездом КПСС в 1961 году. «Большой марксист» Хрущев, а за ним и съезд решили, что коммунизм — это когда колбасы много, и поэтому Программа, не затронув производственных отношений, предложила развивать производительные силы, чтобы у каждого человека всего стало побольше. Был поднят престиж материальной заинтересованности предприятий — в прибыли, а каждого человека — в личном заработке. И в Программе было сказано, что чтобы хороший социализм стал еще лучше, надо в нем шире использовать — цену, кредит, прибыль и прочие атрибуты капитализма.
А во-вторых, в этом же направлении стали стараться западные страны, особенно США, которые во время войны отсиделись за океаном, после войны помогли западной Европе и, в первую очередь, Западной Германии укрепиться, а нашей стране, наоборот, объявили холодную войну и начали гонку вооружений, обрекая нас на непосильные затраты. И при этом рассказывали сказки о своей доброте и о том, как хорошо живется на свободном Западе и какие нехорошие дяди — коммунисты.
Тут и наша творческая интеллигенция зашевелилась, ей тоже захотелось свободы, равенства и братства, а главное немедленного материального благополучия, но только для себя, и признания гениальности, тоже только своей.
Все Программы мы всегда выполняли. Выполнили и на этот раз. Результаты мы все видим. И в будущем, если мы начнем строить коммунизм подобным же образом, то получим такой же результат.
Что же надо было сделать, и что нужно будет делать теперь?
Надо было ни в коем случае не допускать расширения сферы товарно-денежных отношений и внедрения в социалистическую экономику капиталистических регуляторов. Надо было сокращать привилегии и бдительно следить за тем, чтобы благополучие каждого человека росло как результат развития общественной собственности, а не за счет личных доходов. Ибо в первом случае стимулируется развитие общества, а во втором — развитие эгоизма.
Теперь же надо вернуть средства производства государству и наладить производство на плановой основе. Сосредоточить все финансы в руках государства, т. е. аннулировать всю систему коммерческих банков и оставить один государственный. Восстановить монополию внешней торговли и отменить хождение иностранных валют по территории страны. Все это даст возможность наладить производство, поднять покупательную способность масс и как-то наладить жизнь всего населения.
Но если на этом остановиться, то автоматически начнется подготовка нового кризиса, тем более, что западные доброжелатели нас в покое не оставят и окажут посильную помощь в этом направлении и в будущем.
Поэтому следующим шагом должно быть поэтапное сокращение товарно-денежных отношений в сфере потребления. Должны стать бесплатными и доступными для всех в первую очередь те сферы потребления, которые уже были бесплатными — медицина и образование. Именно они обеспечивают высокое качество самого народа — его здоровье и культуру. Затем должно начаться планомерное снижение цен на основные товары народного потребления, но это надо делать не торопясь, по мере развития производства. А затем нужно из сферы товарно-денежных отношений выводить целые отрасли, одновременно сокращая денежную заработную плату в той доле, которую население тратило на эти отрасли. Какие же это отрасли?
Наверное, это сначала все, что касается жилья, местного транспорта и местной связи. Затем общественное питание. А затем потихонечку, не торопясь и все остальное. Как это бывает в хороших семьях, в которых все является общим, и все стараются не столько для себя, сколько друг для друга.
Конечно, сразу все не сделаешь. Тем более, что обмещанившаяся психология многих людей будет всячески препятствовать этому процессу. Но иного выхода нет. Социализм — система неустойчивая и либо будет скатываться в капитализм, а на этом поле мы играть не можем, здесь нас ждет деградация и гибель, либо он будет развиваться в коммунизм, в котором для всех людей наступит не только материальное благополучие, но и исчезнут все негативные явления, порожденные товарно-денежными отношениями.
Коммунизм — это не только «когда много колбасы», но когда каждый ощущает себя частью общества и не по обязанности, а по велению сердца отдает все силы и весь свой талант на благо общества, когда служение обществу расценивается как высшая добродетель, как цель жизни каждого человека.
Люди реально станут свободными, сытыми, культурными и дружелюбными и единственно, чего нельзя будет делать — это бездельничать. Да этого никто и не захочет, потому что целый день валяться на диване очень трудно и самому противно.
22. Групповая собственность
Некоторые наши умные социалисты-теоретики полагают, что собственность на средства производства при социализме должны быть групповой.
— Сам Ленин, — доказывают они, — в 1917 году сказал: фабрики — рабочим, а земля — крестьянам. А у нас фабрики и заводы отдали государству. А государство это чиновники, которые всем управляют в свою пользу. Вот и доуправлялись! Нет, надо вернуться к тому, что завещал Ленин. Вот тогда и будет порядок.
Однако хотелось бы заметить, что В.И. Ленин завещал нам совсем не это.
К 1917 году фабрики и заводы находились во владении капиталистов, а земля во владении помещиков. Передача этой собственности в руки самих тружеников тогда была, конечно, шагом вперед, это и сделал Ленин. А дальше выяснилось, что каждый завод и каждый крестьянин тянут одеяло на себя, не заботясь об остальных. Иначе и быть не могло. На фоне жесткой необходимости быстрого развития промышленности и механизации сельского хозяйства групповая собственность в индустрии и личная собственность крестьян на землю оказались анахронизмом. И В.И. Ленин поставил вопрос о плановом развитии промышленности безо всякой групповой собственности, посмотрите, например, план ГОЭЛРО.
Позже таким же анахронизмом оказалась колхозная собственность на средства производства — тракторы и комбайны. Поэтому при Сталине и были созданы МТС — машиннотракторные станции, и владельцем средств производства стало государство. Последующая при Хрущеве передача их в собственность колхозам также была ошибкой, потому что с этого момента колхозы занялись несвойственной им работой, парк вовремя не обменивался, продукция стала дорожать, экономия обернулась боком.
Почему групповая собственность на средства производства не должна существовать при социализме? Да очень просто! Собственник средств производства использует их наилучшим образом, но только для себя. Если это группа — то для этой группы, а если это государство — то для государства. И чем мельче группа, тем больше у нее всевозможных забот на каждую душу ее населения. Групповой собственник, например, коллектив фабрики, приобретает большую головную боль по обслуживанию этой собственности. Сырье он не получает, а достает. Продукцию он не сдает, а сбывает. Он должен думать о конкурентах и об охране собственности и на все это тратить очень большие силы. Посмотрите, сколько развелось охранников! Чем они заняты? Они защищают частную собственность от конкурентов, а конкуренты заняты тем, чтобы эту собственность отобрать. И это понятно, потому что каждой группе приходится бороться за выживание. А если это государство, то оно строит все на государственной системной основе, и внутри него никому ни с кем бороться не надо.
Но кроме всего этого каждой группе, чтобы выжить в условиях конкуренции, приходится устанавливать жесткий режим управления внутри группы. Одно дело, когда этой группой является государство, тогда жесткость управления лимитируется только условиями выживания всего народа в целом. А если это мелкая группа, то к этому добавляется необходимость выживания в конкурентной борьбе с себе подобными, и фактически все начинают эксплуатировать сами себя самым жестоким образом.
Но и это не все. Мелкие производители либо разоряются, либо поглощаются более крупными. И, в конце концов, устанавливается все тот же капитализм.
Такой опыт был проделан Югославией. Групповая собственность на средства производства сделала свое дело: страна развалилась, и от социализма фактически ничего не осталось. У нас произошло практически то же самое, как только единую государственную собственность стали дробить.
Что-нибудь тут непонятно? Мне лично непонятен лишь один момент: какой частью тела ученые-социалисты определили, что групповая собственность на средства производства это и есть социализм?
23. Мое!
У меня есть кое-какая личная собственность. Это не только МОИ штаны, но и МОЯ квартира, МОЯ дача, МОЙ участок земли, МОЯ машина. И об этой моей личной собственности Я могу заботиться или не заботиться. Никого это кроме МЕНЯ не касается, потому что эта собственность МОЯ. И никому до нее не должно быть дела. А если кто-то начнет ею интересоваться, то получит по носу.
Я окружаю МОЮ собственность забором, колючей проволокой, ставлю железные двери, которые можно только взорвать, вышибив при этом двери у всех соседей, нанимаю охрану, ставлю охранную сигнализацию. В дверь своей квартиры я вмонтировал глазок, а надо бы поставить и телекамеру.
Я всячески забочусь об увеличении моей личной собственности. Потому что если у кого-то личной собственности больше, то мне становится не по себе.
Не потому что мне чего-то еще нужно. Откровенно говоря, уже с тем, что у меня есть, я не знаю, как справится — крышу на даче надо чинить, мягкую мебель надо чистить, машину пора менять на иномарку. Все заботы, заботы… Но я знаю, что у Ивана Ивановича, ответственного работника мэрии, — трехэтажная дача, а у меня только двухэтажная, и жена у него вся ходит в золоте, а у моей только серьги да брошь. А что Я хуже него, что ли? Поэтому мне нужно много денег. Заработать их я не могу, придется украсть. Риск, конечно, но не все же попадаются!