В доме Андрея я надуваю свой матрас, раскладываю простыню и разворачиваю спальный мешок. Я останусь тут, у Андрея, на три дня.
На следующий день он везет меня познакомиться со своим отцом. Мы прибываем к большому магазину. Вдоль забора тянется красивый газон в английском стиле. Внутри магазина в просторном салоне выставлены десятки снегоходов, лыж, ботинок для снега, теплой одежды, подходящей для зимних сибирских температур, и множество аксессуаров для зимних видов спорта.
Михаил Григорьев – добрый и приятный человек и, несмотря на свои 70 лет, выглядит очень молодо. Он один из крупнейших торговцев снегоходами во всей России, но не важничает и очень прост в общении. Он предлагает мне виски и рассказывает о своей работе. Летом отец Андрея занимается управлением своим мега – магазином, а на зиму перебирается в тайгу, в восточную часть Кемеровской области, к подножью Большого Таскыла, где ему принадлежит приют, Таскыл – Кантри. Там он принимает туристов, жаждущих отпускных приключений в сибирских снегах.
Мы оставляем г–на Михаила на работе, но сначала он приглашает нас поужинать у себя дома. Андрей показывает мне город, все еще празднично украшенный. Везде баннеры, плакаты, красные флаги; здесь тоже с большим размахом отмечалась 70–я годовщина победы над нацизмом в Великой Отечественной войне. Вдоль Октябрьского проспекта, и справа, и слева, мое внимание привлекают десятки огромных фотографий. Каждый ветеран изображен дважды: на первой фотографии – молодой солдат в военной форме времен Второй мировой войны; на второй – тот же солдат, изрядно постаревший, с многочисленными боевыми наградами на груди. Признаюсь, меня поразили забота и внимание, с какими русский народ до сих пор сохраняет в неприкосновенности память о своих героических солдатах!
Андрей и я возвращаемся в его мастерскую. В 11 утра приедут телевизионщики брать у меня интервью. Я вывожу Веспу из гаража и готовлюсь ко второму интервью. Когда телевизионная группа прибывает, Андрей переводит для меня указания о том, где поставить скутер, и перечисляет вопросы, которые мне зададут. Телевизионная команда состоит из трех человек: оператора, помощника и симпатичной молодой журналистки. Запись будет транслироваться в новостной программе федерального телеканала РЕН ТВ. После краткого вступления журналистка задает мне несколько вопросов, которые переводит Андрей. В ответ я рассказываю о своих предыдущих приключениях, о путешествии в Африку и объясняю причины, побудившие меня отправиться в Сибирь. Перечисляю главное из того, что я взял с собой, и воздаю хвалу Веспе, превознося ее выносливость и надежность. Интервью длится около десяти минут и заканчивается благодарностью журналистки, которой я отвечаю по – английски, пожимая руку, этими словами: «Спасибо. Всегда приятно, когда тебя интервьюирует такая красивая журналистка, как вы!»
Когда интервью выйдет в эфир, последними кадрами будет мой отъезд, сопровождаемый саундтреком «Еду в Магадан» …
Я снова ставлю Веспу в гараж, и Андрей приглашает меня подняться к нему в кабинет, расположенный на чердаке мастерской. Он показывает мне свою библиотеку, в которой достаточно многих итальянских книг, полезных для изучения итальянского языка: несколько романов, словарь синонимов и антонимов, учебник итальянской грамматики, справочник итальянских глаголов и т. д.
Потом он достает из выдвижного ящика стола большой серый том и, улыбаясь, передает его мне. Это старый русско–итальянский и итальянско–русский словарь. Начинаю его листать и на второй странице вижу, что словарь издали в Москве в 1962 году. Андрей смотрит на меня и рассказывает историю этого старого словаря.
«В начале восьмидесятых годов я был двадцатилетним молодым человеком, смножеством интересов ирешимостью построить свое будущее. Мечтал путешествовать по миру, знакомиться сдругими народами, другими культурами. Это были те годы, когда Россия сходила сума по итальянской поп – музыке. Итальянские певцы, такие как Адриано Челентано, Ромина иАльбано, музыкальные ансамбли, такие как Ricchi e Poveri, были очень любимы молодыми людьми вроде меня. Слушая песни, я силился понять их содержание. Для меня, русского (многие звуки русского языка похожи на звуки итальянского, вотличие от английского), было нетрудно выделить слова, которые составляли текст.
Постепенно я начал увлекаться итальянским языком. Но вто время вкнижных магазинах моего города не было учебников, грамматик итальянского, не говоря уж ословарях. После долгих поисков я смог найти вкаком – то букинистическом магазине небольшой ипотрепанный словарь итальянского языка. Первая возможность поговорить на итальянском появилась летом 1985 года вМоскве. Некто Даниэле Грациа, коммунист из Болоньи, остался приятно впечатлен моим желанием говорить на его языке иулучшить владение им. После этого «ужасного» разговора я понял, что мне требовался хороший учебник грамматики и, прежде всего, словарь. Грациа дал мне свой адрес, ия потом написал ему письмо. Он ответил мне в1988году, после окончания моей службы вармии. Именно втом году я начал серьезно изучать итальянский язык. Всвободное время ходил вбиблиотеку, итам, вчитальном зале, выписывал слова из итальянско – русского словаря всвою тетрадь. Вбиблиотеке было два похожих словаря, ия не видел никого, ктобы ими интересовался, кроме меня. После бесконечного количества походов вбиблиотеку я устал иначал думать, что былобы лучше иметь словарь дома: я могбы заглянуть внего влюбое время, чтобы перевести то или иное слово. Ярешил завладеть словарем.
Забрать небольшой том из библиотеки не составляло труда, но выйти из библиотеки со словарем было почти невозможно, очень рискованно. Ясчел, что лучшим решением былобы выбросить здоровенный словарь из окна во внутренний двор библиотеки. Оттуда ябы мог спокойно забрать его иувезти. Никто не сталбы заявлять оего пропаже, потому что, кроме меня, он был никому не нужен ни впрошлом, ни вбудущем. Вследующие дни моя решимость только окрепла, алюбовь китальянскому языку придавала мне смелость ипобеждала страх.
Однажды зимним вечером я отправился вбиблиотеку. Отдав куртку гардеробщице, я прошел вчитальный зал иностранной литературы. Там взял словарь исел на свое обычное место. Взале было всего два – три человека, аслужащая намеревалась что – то написать или почитать. Примерно через двадцать минут она вышла из зала. Явстал инаправился втуалет, прихватив ссобой словарь. Там завернул толстый том взаранее подготовленную упаковку. Открыл окно; на улице падал густой снег. Ябросил словарь счетвертого этажа вниз во двор. Потом вернулся вчитальный зал, где сотрудница подписала мне специальную бумажку, вкоторой говорилось, что я закончил занятия иухожу, ничего не беря ссобой. Среди тысяч томов на полках она не могла заметить отсутствие словаря. Более того, мое абсолютное спокойствие не могло вызвать никаких подозрений. Янадел куртку, спустился по лестнице ивышел во двор.
С трудом пробираясь по глубокому снегу, я добрался до того места, где, предположительно, упал словарь. Найти его оказалось несложно, хотя он иутонул вглубоком мягком снегу. Ябросился домой, сердце вгруди колотилось. Дома, потягивая горячий чай, я листал все еще холодные страницы словаря. Какже я был счастлив!
Я заснул иутром, когда проснулся, все еще держал словарь вруках».
Андрей заканчивает рассказывать свою историю, и мы какое–то время молчим. Каждый пытается представить мысли, которые крутятся в голове другого. Я испытываю уважение и восхищение тем молодым человеком, который много лет назад, обуреваемый сильным стремлением к знаниям и безграничной любовью к нашему языку, совершил безрассудный и рискованный поступок, а неудачный исход этой авантюры мог бы иметь очень серьезные последствия. Вопрошающе глядя на меня, все еще со словарём в руках, Андрей возобновляет разговор:
«Знаешь, Стефано, за все эти годы не было ни единого дня, когдабы я не подумал об этом словаре, взятом из библиотеки. Поначалу обладание словарем ивозможность спокойно открыть его дома влюбой момент вызывали огромную радость, имысли онеприемлемости совершенного даже не приходили мне вголову. Но потом, стечением времени, появилось иуже не покидало чувство вины, мучило ине давало покоя.
Я никому не мог признаться втом, что сделал, ине мог попросить совета, но бесчисленное количество раз задавался вопросом, как я могу выбраться из той прискорбной ситуации, вкоторую так безответственно попал. Одним из решений было вернуть словарь! Но принести его вбиблиотеку лично былобы равносильно признанию вкраже. Можно былобы отправить его по почте, но это не гарантировалобы мою анонимность! Ямогбы оставить словарь ночью перед входом вбиблиотеку. Аеслибы кто–то увидел меня? Найти приемлемое решение оказалось невозможным. Икак видишь, Стефано, прошло 27 лет, асловарь всегда здесь, напоминая омоей вине всякий раз, когда открываю его! Вот ты, что посоветовалбы мне сделать?»
Я размышляю, прежде чем ответить на вопрос Андрея. Потом говорю, что он мог бы компенсировать библиотеке утрату словаря покупкой нового и принести его лично. Мы уже не в 80–х, и словари итальянского языка можно найти в России повсюду. Однако, если он хочет, я мог бы отправить один из Италии. Мои слова, похоже, утешают Андрея: он сделает то, что я посоветовал, а я рад, что помог ему снять груз с совести!