– Что это они еще затѣяли! – сказалъ капитанъ, стоявшій подлѣ доктора.
– Повидимому, имъ надоѣло ждать: они хотятъ добраться до насъ. Погодите, голубчики! Мы съ вами раздѣлаемся по своему. Однакожъ, времени терять нельзя.
Докторъ проползъ до мѣста, гдѣ предполагалось заложить мину, и приказалъ увеличить камеру во всю ширину и высоту вала. Вскорѣ въ верхней ея части остался только слой льда въ одинъ футъ толщиною, такъ что его пришлось подпереть, чтобы онъ не обрушился.
Въ гранитную почву крѣпко вколотили колъ, къ верхней части котораго привязали лисицу. Длинная веревка, шедшая отъ основанія столба подпиравшаго ледъ, была проведена въ пороховой погребъ.
Товарищи доктора исполняли его распоряженія, хотя и не вполнѣ понимали значеніе ихъ.
– Вотъ приманка,– сказалъ докторъ, показывая лисицу.
Онъ велѣлъ подкатить къ столбу боченокъ пороха.
– A вотъ и мина,– добавилъ Клоубонни.
– Но не взлетимъ ли мы на воздухъ вмѣстѣ съ медвѣдями? – спросилъ Гаттерасъ.
– Нѣтъ. Мы достаточно удалены отъ мѣста взрыва, домъ построенъ крѣпко, но если бы онъ и далъ нѣсколько трещинъ, то ихъ не трудно будетъ задѣлать.
– Да,– сказалъ Альтамонтъ. Но какъ вы намѣрены дѣйствовать?
– Дернувъ веревку, мы повалимъ столбъ, поддерживающій надъ миною слой льда. Трупъ лисицы мгновенно появится внѣ вала и вы согласитесь, что проголодавшіеся медвѣди немедленно же накинутся на неожиданную добычу.
– Совершенно вѣрно.
– Въ это мгновеніе я воспламеню мину и въ одинъ мигъ взорву на воздухъ неосторожно приблизившихся животныхъ.
– Чудесно! – вскричалъ Джонсонъ, внимательно слѣдившій за разговоромъ.
Гаттерасъ, безусловно довѣрявшій своему другу, не требовалъ никакихъ объясненій. Онъ ждалъ. Но Альтамонтъ хотѣлъ знать все до малѣйшей подробности.
– Можете-ли вы, докторъ, вычислить длину фитиля такимъ образомъ, чтобы взрывъ послѣдовалъ въ надлежащее время?
– Это очень не трудно,; а потому никакихъ вычисленій дѣлать я не стану.
– Слѣдовательно, у васъ есть фитиль длиною въ сто футовъ.
– Никакого фитиля у меня нѣтъ.
– Въ такомъ случаѣ вы устроите пороховой проводъ?
– Ну, нѣтъ! Средство это не надежное.
– Значитъ, кто нибудь изъ насъ долженъ пожертвовать собою и взорвать мину?
– Если потребуется охотникъ, то я готовъ взяться за это дѣло,– поспѣшилъ сказать Джонсонъ.
– Не къ чему, мой достойный другъ,– отвѣтилъ докторъ, протягивая руку старому моряку. Жизнь каждаго изъ насъ слишкомъ драгоцѣнна и, благодаря Бога, ей не грозитъ никакой опасности.
– Въ такомъ случаѣ,– сказалъ Альтамонтъ,– отгадывать я ужь не берусь.
– Если-бы мы не съумѣли вывернуться изъ настоящаго положенія,– улыбаясь, сказалъ докторъ,– то къ чему было-бы и учиться физикѣ.
– Такъ и есть – физикѣ! Вотъ оно въ чемъ штука,– сказалъ просіявшій Джонсонъ. Развѣ у насъ нѣтъ гальваническаго аппарата и достаточной длины проводниковъ, служившихъ для устройства электрическаго маяка?
– Такъ что-же?
– Мы можемъ взорвать мину, когда намъ будетъ это угодно, въ одинъ мигъ, и притомъ, не подвергаясь ни малѣйшей опасности.
– Ура! – вскричалъ Джонсонъ.
– Ура! – повторили его товарищи, не заботясь о томъ, слышатъ-ли ихъ медвѣди или нѣтъ.
Немедленно проволоки были проведены отъ дома до пороховой камеры. Одинъ конецъ ихъ соединили съ аппаратомъ, а другой опустили въ центръ боченка съ порохомъ; обѣ проволоки находились въ недальнемъ одна отъ другой разстояніи.
Въ девять часовъ утра все было готово. Да и время было, потому что медвѣди бѣшено начали разрушать домъ.
Джонсонъ, стоявшій въ пороховомъ погребѣ, долженъ былъ дернуть веревку, привязанную къ столбу. Онъ занялъ свой постъ.
– A теперь,– сказалъ докторъ своимъ товарищамъ,– приготовьте свое оружіе, на случай, если-бы медвѣди не были перебиты сразу, станьте подлѣ Джонсона и тотчасъ послѣ взрыва выбѣгайте изъ дома.
Гаттерасъ, Альтамонтъ и Бэлль отправились въ пороховой погребъ, а докторъ остался у электрическаго аппарата. Вскорѣ послышался голосъ Джонсона:
– Готово?!
– Готово,– отвѣтилъ докторъ.
Джонсонъ сильно дернулъ веревку; часть поверхности откоса обрушилась, и трупъ лисицы показался надъ обломками льда. На первыхъ порахъ это изумило медвѣдей, которые не замедлили, однакожъ, броситься на неожиданную добычу.
– Пли! вскричалъ Джонсонъ.
Докторъ соединилъ проводники; раздался страшный взрывъ; домъ задрожалъ, какъ отъ землетрясенія, стѣны его дали трещины. Гаттерасъ, Альтамонтъ и Бэлль выбѣжали изъ пороховаго погреба, держа ружья наготовѣ.
Но стрѣлять было не въ кого. Четыре медвѣдя лежали на землѣ, истерзанные въ куски, искалѣченные, обуглившіеся, въ то время какъ пятый медвѣдь, на половину опаленный, удиралъ что было мочи.
– Ура! Ура! Ура! вскричали товарищи доктора. Ура, докторъ Клоубонни!
XIV.Полярная весна
Узники были свободны; ихъ радость была неописуема, все горячо благодарили доктора. Старикъ Джонсонъ нѣсколько поскорбѣлъ о медвѣжьихъ шкурахъ, опаленныхъ и ни къ чему уже не годныхъ, но это не повліяло замѣтнымъ образомъ на. его веселое настроеніе духа.
Весь день починяли ледяной домъ, сильно пострадавшій отъ взрыва. Его очистили отъ глыбъ льда, нагроможденныхъ медвѣдями и скрѣпили разсѣвшіяся стѣны. Работа подвигалась быстро подъ веселыя пѣсеньки Джонсона.
На другой день погода значительно потеплѣла и вслѣдствіе внезапной перемѣны вѣтра ртуть въ термометрѣ поднялась до пятнадцати градусовъ выше точки замерзанія (-9° стоградусника). Столь значительная перемѣна сильно отозвалась на всемъ; все какъ будто повеселѣло. Южный вѣтеръ принесъ съ собою первые признаки полярной весны.
По ледянымъ полянамъ пошли трещины; то тамъ, то сямъ изъ-подъ льда била ключемъ соленая вода, подобно водометамъ англійскаго парка; черезъ нѣсколько дней пошелъ сильный дождь.
Надъ снѣжными равнинами носился густой туманъ: хорошая примѣта, предвѣщавшая близкое таяніе большихъ массъ снѣга. Блѣдный дискъ солнца окрашивался все ярме и ярче и описывалъ на небосклонѣ удлиненныя дуги. Ночи продолжались около трехъ часовъ.
Другой не менѣе знаменательный признакъ: появились цѣлыя стаи бѣлыхъ куропатокъ, сѣверныхъ гусей, куликовъ и рябчиковъ. Воздухъ оглашался ихъ пронзительными криками, памятными мореплавателямъ еще съ прошедшей весны. На берегахъ залива появились зайцы, на которыхъ успѣшно охотились, а также и арктическія крысы; маленькія норки послѣднихъ образовали собою цѣлую систему правильныхъ ямокъ. Докторъ обратилъ вниманіе своихъ товарищей на то, что почти всѣ звѣри и птицы теряли бѣлыя зимнія перья и шерсть и облекались лѣтнею одеждою. Они спѣшно приготовлялись въ веснѣ, а природа, между тѣмъ, подъ снѣгомъ приготовляла для нихъ пищу въ видѣ мховъ, камнеломной травы и мелкой муравы. Подъ таявшими снѣгами зарождалась новая жизнь.
Но вмѣстѣ съ этими безвредными животными возвратились и ихъ враги – лисицы и волки. Во время короткихъ ночей слышался зловѣщій вой.
Волки полярныхъ странъ очень близкіе родственники собакамъ; они даже лаютъ такъ же, какъ и тѣ. Говорятъ, будто волки прибѣгаютъ въ этой уловкѣ съ цѣлью приманить собакъ и полакомиться ими.
Фактъ этотъ, замѣченный въ странахъ, прилегающихъ къ Гудсонову заливу, былъ провѣренъ докторомъ въ Новой Америкѣ. Поэтому Джонсонъ не выпускалъ упряжныхъ собакъ. Что касается Дэка, то песъ этотъ видывалъ виды и былъ слишкомъ остороженъ для того, чтобы попасть на зубъ волкамъ. Втеченіе пятнадцати дней путешественники много охотились; свѣжаго мяса было вдоволь. Били куропатокъ, рябчиковъ и пуночекъ, мясо которыхъ доставляетъ превосходную пищу. Однакожъ охотники не удалялись на большое разстояніе отъ форта,– мелкая дичь, такъ сказать, сама напрашивалась на ихъ выстрѣлы и своимъ присутствіемъ оживляла безмолвные берега, такъ что заливъ Викторіи принялъ необычный, ласкавшій взоры видъ.
Между тѣмъ оттепель дѣлала видимые успѣхи; термометръ поднялся до тридцати двухъ градусовъ выше нуля (0° стоградусника); ручьи гремѣли въ оврагахъ и тысячи водопадовъ образовались на склонахъ холмовъ.
Докторъ очистилъ одинъ акръ земли и засѣялъ его хрѣномъ, щавелемъ и ложечною травою, растеніями, отлично помогающими противъ скорбута. Изъ земли уже выползали маленькіе зеленые листочки, какъ вдругъ ударилъ страшный холодъ.
Въ одну ночь, при жестокомъ вѣтрѣ, термометръ сразу понизился почти на сорокъ градусовъ и опустился до восьми ниже точки замерзанія (-22° стоградуснижа). Все замерзло: птицы, земноводныя, четвероногія исчезли какъ-бы по мановенію волшебнаго жезла; отдушины тюленей затянулись льдомъ; трещины на ледяныхъ полянахъ закрылись; ледъ по прежнему сталъ твердъ, какъ гранитъ, а водопады, въ своемъ паденіи, застыли хрустальными лентами на склонахъ возвышеній.
Эта внезапная перемѣна произошла въ ночь съ 11-го на 12-е мая. Белль едва не лишился носа, выставивъ его на жестокую стужу.
– О, полярная природа,– вскричалъ нѣсколько озадаченный докторъ, какія иногда штуки ты выкидываешь! Придется, значитъ, снова заняться посѣвами.
Гаттерасъ относился къ этому менѣе философски: при такомъ холодѣ нельзя было приступать къ изысканіямъ.
– На долго-ли зарядитъ такой морозъ? – спросилъ Джонсонъ.
– Ну, нѣтъ, другъ мой,– отвѣтилъ докторъ. Это послѣдніе морозы! Вы понимаете, что холодъ здѣсь полный хозяинъ и что выжить его нельзя безъ того, чтобы онъ не оказалъ сопротивленія.
– Защищается онъ ловко,– замѣтилъ Бэлль, потирая себѣ лицо.
– Да! Но я долженъ былъ ожидать этого,– сказалъ докторъ,– и не тратить попусту сѣмена, точно какой-нибудь неучъ, тѣмъ болѣе, что вырастить ихъ можно било у кухонной печи.
– Какъ,– сказалъ Альтамонтъ,– вы могли предвидѣть эту перемѣну температуры?
– Конечно, не будучи даже колдуномъ! Слѣдовало поручить мои посѣвы покровительству святыхъ Мамерта, Панкратія и Сервазія, которыхъ память празднуется 11-го, 12-го и 13-го числа настоящаго мѣсяца.