Investigator въ Европу, для чего Макъ-Клюръ выбралъ изъ своихъ матросовъ самыхъ слабыхъ, для которыхъ четвертая зимовка могла бы оказаться гибельною. Все было готово для отъѣзда, назначеннаго на 15-е число апрѣля, какъ вдругъ, прогуливаясь однажды по льду съ своиѵъ лейтенантомъ Кресуэлемъ, Макъ-Клюръ увидѣлъ бѣжавшаго къ нему и жестикулировавшаго человѣка. То былъ Пимъ, лейтенантъ капитана Келлета, съ корабля Herald, того самаго Келлета, котораго – какъ я уже вамъ сказалъ – Макъ-Клюръ оставилъ въ Беринговомъ проливѣ два года тому назадъ. По прибытіи въ Зимнюю Гавань, Келлетъ нашелъ документъ, оставленный тамъ Макъ-Клюромъ. Узнавъ, такимъ образомъ, что послѣдній находится въ заливѣ Милосердія, капитанъ Келлетъ отправилъ своего лейтенанта Пима къ безстрашному молодому человѣку. Лейтенанта сопровождалъ отрядъ матросовъ съ корабля Herald; въ этомъ отрядѣ находился французскій мичманъ де-Брэ, служившій въ качествѣ волонтера въ штабѣ капитана Келлета. Вы не сомнѣваетесь насчетъ этой встрѣчи нашихъ соотечественниковъ?
– Нисколько,– отвѣтилъ Альтамонтъ.
– Замѣтьте; если свести открытія Парри съ открытіями Макъ-Клюра, то окажется, что сѣверные берега Америки обойдены.
– Не однимъ, однакожъ, кораблемъ,– отвѣтилъ Альтамонтъ.
– Но зато однимъ и тѣмъ-же человѣкомъ. Но дальше. Макъ-Клюръ отправился къ капитану Келлету на островъ Мельвиля и въ двѣнадцать дней прошелъ сто семьдесятъ миль, отдѣлявшихъ заливъ Милосердія отъ Зимней Гавани. Согласившись съ капитаномъ Herald'а относительно присылки къ нему больныхъ, Макъ-Клюръ возвратился на свой корабль. На мѣстѣ Макъ-Клюра другіе сочли-бы, что ничего больше не остается дѣлать, но безстрашный молодой человѣкъ рѣшился еще разъ попытать счастія. Его лейтенантъ Кресуэль – обращаю на это ваше вниманіе – сопровождавшій больныхъ съ корабля Investigator, покинулъ заливъ Милосердія, дошелъ до Зимней Гавани и, пройдя по льдамъ сто пятьдесятъ миль, 2-то іюня добрался до острова Бичи и, нѣсколько дней спустя, съ двѣнадцатью матросами поднялся на бортъ корабля Phenix.
– Я служилъ тогда на Phenix'ѣ подъ начальствомъ капитана Ингльфильда, съ которымъ мы возвратились въ Европу,– сказалъ Джонсонъ.
– 7-го октября 1853 года,– продолжалъ докторъ,– Кресуэль прибылъ въ Лондонъ, пройдя весь путь отъ Берингова пролива до мыса Прощанія.
– Прійти съ одной стороны, выйти – съ другой, развѣ это не значитъ пройти? – сказалъ Гаттерасъ.
– Да,– отвѣтилъ Альтамонтъ,– совершивъ, однакожъ, по льдамъ путь въ четыреста семьдесятъ миль.
– Что-жъ изъ этого?
– Въ этомъ вся суть дѣла,– вскричалъ Альтамонтъ. Спрашиваю васъ: судно Макъ-Клюра прошло проливъ или нѣтъ?
– Нѣтъ,– отвѣтилъ докторъ,– потому что послѣ четвертой зимовки Макъ-Клюръ принужденъ былъ бросить свой корабль среди льдовъ.
– Въ морскомъ путешествіи, не человѣкъ, а корабль долженъ проходить. Если когда нибудь сѣверо-западный проливъ сдѣлается доступнымъ, то проходить его станутъ корабли, а не люди. Необходимо поэтому, чтобы переѣздъ былъ совершенъ судномъ или, за неимѣніемъ судна, шлюпкою.
– Шлюпкою? – вскричалъ Гаттерасъ, принявъ эти слова за намекъ.
– Альтамонтъ,– поспѣшилъ вставить докторъ,– вы придираетесь къ словамъ, мы всѣ не считаемъ васъ правымъ.
– Это очень не трудно для васъ, господа,– отвѣтилъ Альтамонтъ;– васъ четверо, а я одинъ. Но это не помѣшаетъ мнѣ остаться при моемъ мнѣніи,
– И оставайтесь при немъ,– вскричалъ Гаттерассъ,– да только постарайтесь, чтобы никто не зналъ этого вашего мнѣнія.
– По какому праву вы выражаетесь такимъ образомъ,– вспылилъ Альтамонтъ.
– По праву капитана! – надменно отвѣтилъ Гаттерасъ.
– Развѣ я подчиненъ вамъ? – спросилъ Альтамонтъ.
– Безъ всякаго сомнѣнія. И горе вамъ, если…
Доктору и Джонсону едва удалось развести ихъ.
Но послѣ двухъ-трехъ ласковыхъ словъ, Альтамонтъ, насвистывая національную пѣсенку «Jankee doodle», легъ на свою койку и по-видимому уснулъ.
Гаттерасъ вышелъ изъ дона и большими шагами сталъ ходить на открытомъ воздухѣ. Черезъ часъ онъ возвратился въ комнату и легъ, тоже не сказавъ ни слова.
XVI.Полярная Аркадія
29-го мая солнце въ первый разъ совсѣмъ не зашло: она только слегка коснулось своимъ дискомъ линіи горизонта и тотчасъ-же опять всплыло на небосклонъ. Начинался періодъ дней, длящихся по двадцать четыре часа, На другой день лучезарное свѣтило появилось окруженное великолѣпнымъ кольцомъ, сверкавшимъ всѣми цвѣтами радуги. Такого рода феномены повторялись часто, они постоянно обращали на себя вниманіе доктора, отмѣчавшаго часъ ихъ появленія, ихъ размѣры и видъ. Но феноменъ, который онъ наблюдалъ въ этотъ день, представлялъ своею эллиптическою формою явленіе довольно рѣдкое.
Вскорѣ появились крикливыя стаи птицъ; драхвы и канадскіе гуси прилетѣли изъ далекой Флориды и Арканзаса и съ удивительною быстротою направлялись къ сѣверу. Докторъ застрѣлилъ нѣсколькихъ изъ нихъ, а также трехъ или четырехъ журавлей и одного аиста.
Снѣга таяли повсюду подъ лучами солнца, чему не мало содѣйствовала морская вода, выступавшая на ледяныхъ полянахъ изъ отдушинъ продѣланныхъ тюленями. Смѣшавшись съ морскою водою, снѣгъ образовалъ собою какую-то грязную массу, извѣстную у путешественниковъ въ арктическихъ странахъ подъ именемъ «мѣсива».
Докторъ опять принялся за свои посѣвы, такъ какъ въ сѣмянахъ у него не было недостатка. Онъ очень изумился, замѣтивъ, что между просохшими камнями началъ уже показываться особый родъ щавеля. Клоубонни не могъ вдоволь надивиться творческимъ силамъ природы, для проявленія которыхъ требовалось такъ мало. Посѣянный имъ кресъ-салатъ черезъ три недѣли далъ молодые побѣги около десяти линій длины.
Кустарныя растенія робко стали выкидывать свои крошечные, свѣтло-розовые, жиденькіе и блѣдные цвѣточки; казалось, неумѣлая рука подлила въ ихъ окраску слишкомъ много воды. Словомъ, флора Новой Америки оставляла желать очень многаго. Во всякомъ случаѣ чрезвычайно отрадно было взглянуть на эту скудную и робкую растительность, это посильное произведеніе слабыхъ лучей солнца, послѣднюю мысль Провидѣнія, почти забывшаго далекія полярныя страны.
Наконецъ, установилась дѣйствительно теплая погода; 15-го іюня термометръ показывалъ пятьдесятъ семь градусовъ выше нуля(+14° стоградусника). Страна преобразилась, безчисленное множество потоковъ стремилось съ пригрѣваемыхъ солнцемъ возвышеній; ледъ растрескался, и важный вопросъ о свободномъ морѣ долженъ былъ вскорѣ разрѣшиться. Въ воздухѣ стоялъ гулъ отъ паденія лавинъ, низвергавшихся съ горъ въ глубокія долины. Трескъ ледяныхъ полей сливался въ оглушительный шумъ.
Путешественники сдѣлали экскурсію къ острову Джонсона. Въ сущности это былъ ничтожный островокъ, пустынный и безплодный; тѣмъ не менѣе, Джонсонъ былъ въ восторгѣ, что его имя связано съ этою затерявшеюся среди океана скалою. Онъ непремѣнно хотѣлъ начертать свое имя на одномъ высокомъ утесѣ, и чуть было не свернулъ себѣ при этомъ шею.
Во время своихъ прогулокъ Гаттерась тщательно осмотрѣлъ мѣстность до мыса Вашингтона. Таяніе снѣговъ значительно измѣнило видъ страны; овраги и холмы появились тамъ, гдѣ безпредѣльная пелена снѣговъ покрывала, казалось, однѣ лишь однообразныя равнины.
Домъ и амбары разрушались, и ихъ часто приходилось починять; къ счастію температура въ пятьдесятъ семь градусовъ бываетъ не особенно часто въ полярныхъ странахъ, вообще-же она не поднимается выше нуля.
Къ 15-му іюня мѣсяца постройка шлюпки значительно подвинулась. Въ то время, какъ Джонсонъ и Бэлль работали надъ нею, товарищи ихъ счастливо охотились и добыли даже нѣсколькихъ оленей,– животныхъ, подойти въ которымъ вообще очень не легко. Здѣсь Альтамонтъ успѣшно примѣнилъ уловку, практикуемую индѣйцами Сѣверной Америки: онъ ползъ по землѣ, держа свое ружье и руки такимъ образомъ, чтобы они имѣли подобіе роговъ этихъ робкихъ животныхъ. Приблизившись на достаточное разстояніе, американецъ стрѣлялъ уже навѣрняка.
Но самая дорогая дичь, мускусовые быки, многочисленныя стада которыхъ Парри встрѣчалъ на островѣ Мельвиля, повидимому не посѣщала берега залива Викторіи. Поэтому рѣшено было предпринять дальнюю экскурсію, чтобы поохотиться на этихъ замѣчательныхъ животныхъ и, вмѣстѣ съ тѣмъ, изслѣдовать мѣстности, лежащія на востокѣ. Хотя Гаттерасъ не имѣлъ намѣренія подняться къ полюсу этою частью материка, но доктору хотѣлось составить себѣ общее понятіе о странѣ. Само собою разумѣется, что Дэкъ долженъ былъ принять участіе въ экспедиціи.
Въ понедѣльникъ 17-го іюня, погода выдалась хорошая, термометръ показывалъ сорокъ одинъ градусъ (+5° стоградусника), воздухъ былъ чистъ и прозраченъ, и охотники, вооруженные каждый двухствольнымъ ружьемъ, топорикомъ и снѣговымъ ножемъ, въ сопровожденіи Дэка, въ шесть часовъ утра вышли изъ Дома Доктора. Съѣстныхъ припасовъ они взяли съ собою на три дня.
Къ восьми часамъ, Гаттерасъ и его товарищи прошли уже около семи миль и не встрѣтили ни одного живого существа.
Новый материкъ представлялъ обширныя, тянувшіяся вдоль равнины; поверхность ихъ бороздило множество недавно образовавшихся ручьевъ; огромныя лужи воды, неподвижныя какъ пруды, сверкали подъ косыми лучами солнца. Почва была очевидно наносная.
Изрѣдка попадались и валуны, присутствіе которыхъ въ этой странѣ объяснить было не легко. Но шиферный сланецъ, различные продукты известковой почвы встрѣчались часто и въ особенности замѣчательные виды кристалловъ, прозрачныхъ, безцвѣтныхъ и обладающихъ тѣми свойствами преломленія лучей свѣта, которыя присущи исландскому шпату.
Хотя докторъ не охотился, но на занятія геологіею у него не хватало времени, потому-что его товарищи подвигались быстро. Тѣмъ не менѣе, онъ по возможности изучалъ почву и старался какъ можно больше говорить, иначе маленькій отрядъ хранилъ-бы безусловное молчаніе. Альтамонтъ не имѣлъ ни малѣйшей охоты бесѣдовать съ капитаномъ; апослѣдній съ своей стороны не желалъ отвѣчать американцу.