Въ десяти часамъ утра охотники подвинулись на востокъ миль на двѣнадцать; море скрылось на горизонтомъ. Докторъ предложилъ отряду остановиться и позавтракать. Перекусивъ на скорую руку, охотники черезъ полчаса снова отправились въ путь.
Почва склонялась отлогими покатостями; мѣстами въ углубленіяхъ и подъ навѣсомъ скалъ снѣгъ не таялъ и лежалъ полосами, что придавало почвѣ волнистый видъ. Казалось, по ней ходили буруны, какъ на волнуемомъ сильнымъ вѣтромъ морѣ.
Кругомъ все тѣ-же лишенныя растительности равнины, повидимому, никогда не посѣщавшіяся ни однимъ живымъ существомъ.
– Удачная охота, нечего сказать! – сказалъ Альтамонтъ доктору. Конечно, и страна не изъ плодоносныхъ, но во всякомъ случаѣ, полярная дичь не имѣетъ права быть взыскательною и могла-бы вести себя повѣжливѣе.
– A все-таки отчаяваться не слѣдуетъ,– отвѣчалъ докторъ. Лѣто едва только началось, и если Парри встрѣтилъ такое множество дичи на островѣ Мельвиля, то почему-бы и намъ не найти ее здѣсь.
– Однакожъ, мы дальше Парри подвинулись на сѣверъ,– сказалъ Альтамонтъ.
– Безъ сомнѣнія, но слово «сѣверъ» въ настоящемъ случаѣ не имѣетъ значенія. Тутъ необходимо принять въ соображеніе полюсъ холодовъ, т. е. то громадное пространство льдовъ, среди которыхъ мы провели зиму на Forward'ѣ. Но по мѣрѣ приближенія къ полюсу, мы удаляемся отъ самаго холоднаго пояса земнаго шара. Слѣдовательно, найденное Парри и Россомъ по одну сторону пояса холодовъ мы необходимо должны найти на другой его сторонѣ.
– Какъ-бы то ни было,– со вздохомъ сказалъ Альтамонтъ,– но до сихъ поръ мы скорѣе были просто путешественниками, чѣмъ охотниками.
– Потерпите,– отвѣтилъ докторъ; видъ страны мало по малу начинаетъ измѣняться и очень было-бы странно, если-бы мы не нашли дичи въ оврагахъ, въ которыхъ пріютилась растительность.
– Страна эта,– сказалъ Альтамонтъ,– совершенно необитаема, да и едва ли здѣсь кто можетъ жить.
– Такихъ странъ, по моему мнѣнію, нѣтъ, возразилъ докторъ. – Цѣною лишеній, принося въ жертву климату поколѣніе за поколѣніемъ, при помощи культуры, человѣкъ подъ конецъ можетъ сдѣлать плодоносной какую угодно страну.
– Вы полагаете? – спросилъ Альтамонтъ.
– Это несомнѣнно. Если бы вы видѣли знаменитыя нѣкогда мѣста, гдѣ находились Ниненія и Вавилонъ, богатыя долины, въ которыхъ обитали наши праотцы,– вы навѣрно бы подумали, что никогда человѣкъ не могъ жить тамъ. Даже климатъ этихъ странъ измѣнился къ худшему съ того времени, какъ въ нихъ перестали жить люди. По ордену закону природы, страны, въ которыхъ мы не живемъ или въ которыхъ мы перестали жить, лишаются гигіеническихъ условій, необходимыхъ для здоровья людей; человѣкъ самъ создаетъ себѣ страну своимъ въ ней присутствіемъ, своими привычками, своею промышленностью и даже своимъ дыханіемъ. Мало по малу онъ не только видоизмѣняетъ атмосферическія условія страны и выдѣляемыя почвою испаренія, но и оздоровляетъ ихъ своимъ присутствіемъ. Я согласенъ, что существуютъ необитаемыя страны, но чтобы существовали страны, въ которыхъ человѣкъ не могъ бы жить,– этому я никогда не повѣрю.
Разговаривая такимъ образомъ, охотники подвигались все дальше и дальше и наконецъ пришли въ какую-то открытую ложбину, въ глубинѣ которой струилась почти свободная отъ льда рѣчка. Такъ какъ ложбина открывалась на югъ, то на ея окраинахъ и на косогорахъ замѣчалась кое-какая растительность. Докторъ обратилъ на это вниманіе Альтамонта.
– Посмотрите,– сказалъ онъ: развѣ предпріимчивые колонисты не могли-бы поселиться въ этой долинѣ? При помощи труда и терпѣнія они дали-бы ей совершенно иной видъ. Конечно, они не превратили-бы ее въ пажити умѣреннаго пояса,– я и не утверждаю этого,– но во всякомъ случаѣ, въ мѣстность очень приличную. Да вотъ, если не ошибаюсь, ея четвероногіе обитатели! Экіе плутишки!
– Это полярные зайцы! – вскричалъ Альтамонтъ, взводя курокъ своего ружья.
– Погодите,– вскричалъ докторъ,– погодите же, безжалостный Немвродъ. Эти бѣдные звѣрки даже не думаютъ уходить отъ насъ. Не трогайте ихъ: они сами идутъ къ намъ.
Дѣйствительно, три или четыре зайченка, прыгая между чахлымъ кустарникомъ и новыми мхами, приближались къ охотникамъ, повидимому, вовсе не опасаясь ихъ присутствія. Вскорѣ они прыгали уже у ногъ доктора, который ласкалъ ихъ, говоря:
– Можно-ли встрѣчать выстрѣлами тѣхъ, кто проситъ у насъ ласки? Смерть этихъ маленькихъ звѣрковъ не можетъ принести намъ ни малѣйшей пользы.
– Вы правы, докторъ,– сказалъ Гаттерасъ. Убивать ихъ не слѣдуетъ.
– Равно какъ и этихъ, летящихъ къ намъ, куропатокъ,– вскричалъ Альтамонтъ,– и этихъ журавлей, которые такъ важно выступаютъ на своихъ длинныхъ ногахъ?
Птицы стаями направлялись къ охотникамъ, не подозрѣвая даже, какъ много онѣ обязаны доктору. Даже Дэкъ воздерживался и – удивлялся!
Любопытно и даже трогательно было смотрѣть на этихъ хорошенькихъ животныхъ; они бѣгали, прыгали, и рѣзвились; птицы беззаботно порхали, садились на плечи доктору, ложились у его ногъ, сами напрашивались на непривычныя ласки и, казалось, старались какъ можно лучше принять своихъ гостей. Пернатые друзья доктора, испуская радостные крики, перекликались другъ съ другомъ и налетали со всѣхъ концовъ долины; Клоубонни былъ похожъ на настоящаго кудесника. Въ сопровожденіи огромной стаи животныхъ, охотники поднимались на влажные откосы ручьевъ. При поворотѣ въ одну долину они вдругъ увидѣли восемь или десять оленей, которые спокойно щипали на половину покрытый снѣгомъ мохъ. То были прелестныя, граціозныя и кроткія животныя съ вѣтвистыми рогами, которыя самка носитъ столь-же горделиво, какъ и самецъ. Ихъ пушистая шкура лишалась уже своей зимней бѣлизны и принимала темно-сѣрый лѣтній оттѣнокъ. Казалось, они были столъ же кротки и ласковы, какъ зайцы или птицы этой мирной страны.
Охотники вошли въ средину стада, причемъ олени не сдѣлали ни одного шага, чтобы бѣжать. На этотъ разъ доктору стоило много труда, чтобы обуздать кровожадные инстинкты Альтамонта. Американецъ не могъ видѣть эту великолѣпную дичь безъ того, чтобы его не обуяла жажда крови. Растроганный Гаттерасъ смотрѣлъ; какъ эти кроткія животныя своими мордами терлись о платье доктора, друга всѣхъ живыхъ существъ.
– Да что-же это, наконецъ,– сказалъ Альтамонтъ. Развѣ не для охоты мы пришли сюда?
– Для охоты на мускусовыхъ быковъ и только – отвѣчалъ докторъ. Не надо намъ оленей; съѣстныхъ запасовъ у насъ и безъ того достаточно. Позвольте лучше насладиться этимъ трогательнымъ зрѣлищемъ: человѣкъ ласкаетъ кроткихъ животныхъ и не внушаетъ имъ страха.
– Это доказываетъ, что они никогда не видѣли человѣка,– сказалъ Гаттерасъ.
– Разумѣется,– отвѣтилъ докторъ;– очевидно, животныя эти не американскаго происхожденія.
– Почему? – спросилъ Альтамонтъ.
– Если-бы они родились въ сѣверныхъ частяхъ Америки, то навѣрное знали-бы, что это за штука животное двуногое и двурукое, извѣстное подъ именемъ человѣка, и при нашемъ появленіи немедленно-бы скрылись. По всѣмъ вѣроятіямъ, они пришли съ сѣвера; они уроженцы тѣхъ неизслѣдованныхъ странъ Азіи, къ которымъ никогда. не приближался человѣкъ. Олени прошли материки, сосѣдніе къ полюсу, слѣдовательно, Альтамонтъ, вы не имѣете права считать ихъ своими соотечественниками.
– До такихъ тонкостей охотнику нѣтъ никакого дѣла, и дичь всегда соотечественница тому, кто убиваетъ ее,– сказалъ американецъ.
– Успокойтесь, мой достойный Немвродъ! Что касается меня, то я скорѣе соглашусь не сдѣлать ни одного выстрѣла въ жизни, чѣмъ потревожить это милое населеніе. Посмотрите: самъ Дэкъ подружился съ этими красивыми животными. Будемъ добры, если это возможно! Доброта – это великая сила!
– Ну, хорошо, хорошо, отвѣтилъ Альтамонтъ, не понимавшій такой сантиментальности. Но я хотѣлъ-бы видѣть васъ среди медвѣдей и волковъ, причемъ вмѣсто всякаго оружія чтобы у васъ въ рукахъ была-бы только одна ваша доброта.
– Я не имѣю притязанія заговаривать хищныхъ звѣрей,– отвѣтилъ докторъ,– и мало вѣрю въ чары Орфея. Впрочемъ, медвѣди и волки и не пришли-бы къ намъ, подобно этимъ зайцамъ, куропаткамъ и оленямъ.
– Если бы они никогда не видѣли людей, то почему-бы и не пришли? – спросилъ Альтамонтъ.
– Потому что по природѣ своей они свирѣпы, а свирѣпость, подобно злобѣ, пораждаетъ подозрительность. Это замѣчено какъ на людяхъ, такъ и на животныхъ. Слово «злой» равносильно слову «подозрительный»; чувство страха свойственно тому, кто самъ способенъ возбуждать страхъ.
Этою небольшою лекціею натуральной философіи окончилась бесѣда.
Весь день охотники провели въ долинѣ, которую докторъ хотѣлъ назвать Полярною Аркадіею, чему его товарищи нисколько не противились. Вечеромъ, послѣ ужина, не стоившаго жизни ни одному обитателю этой страны, охотники уснули въ пещерѣ, какъ бы нарочно устроенной для того, чтобы дать путникамъ удобный пріютъ.
XVII.Долгъ платежемъ красенъ
Докторъ и его товарищи проснулись рано, спокойно проведя ночь. Морозъ, хотя и не сильный, все-таки пробралъ ихъ немного къ утру.
Погода стояла хорошая, и охотники положили посвятить этотъ день изслѣдованію страны и поискамъ за мускусными быками. Альтамонту заранѣе предоставили право стрѣлять въ нихъ, если-бы даже они оказались наивнѣйшими существами въ мірѣ. Ихъ мясо, сильно отзывающееся мускусомъ, составляетъ однакоже очень лакомое кушанье.
Въ первые часы путешествіе не представляло ничего особеннаго. На сѣверо-востокѣ страна принимала другой видъ. Волнистыя гряды холмовъ предвѣщали гористую мѣстность. Если Новая Америка и не была континентъ, то, по меньшей мѣрѣ, она образовала собою большой островъ.
Дэкъ вдругъ бросился впередъ и быстро скрылся изъ глазъ охотниковъ.
Послѣдніе поспѣшили на его громкій и ясно слышавшійся лай, тревожность котораго показывала, что вѣрное животное открыло наконецъ предметъ страстныхъ желаній охотниковъ.
Послѣ полуторачасовой ходьбы, охотники увидѣли двухъ довольно рослыхъ быковъ, поистинѣ свирѣпаго вида. Казалось, ихъ изумляло, но нисколько не тревожило нападеніе Дека и они спокойно щипали родъ розоваго моха, выстилавшаго непокрытую снѣгомъ землю. Докторъ легко призналъ ихъ по ихъ небольшому росту, очень широкимъ, сближавшимся уоснованія рогамъ и по короткимъ мордамъ, выгнутымъ какъ у овецъ. На основаніи общаго строенія ихъ тѣла, естество испытатели дали мускуснымъ быкамъ названіе «ovibos», такъ какъ сложеніе ихъ напоминаетъ и овцу и быка. Они были покрыты густою, длинною шерстью коричневаго цвѣта.