Пятнадцать бомб взорвались практически одновременно. Вспышки гамма-излучения и прочих быстрых элементарных частиц выжгли датчики и электронные мозги поверхностных элементов комплекса, а спустя доли секунды плазменные языки частично направленных взрывов смели всё, что возвышалось над раскалённым камнем более чем на несколько миллиметров и слились в инфернальный вихрь, на несколько минут подарив участку Солкрума атмосферу из сублимированных камня и металла. Пришла пора синтетикам испытать на своих жестяных шкурах Суворовский принцип, "удивил — победил."
Давно уже сидевшие на стимуляторах пилоты не сплоховали. Геты потеряли планетарную противобаллистическую завесу, а человеческие крейсера с фрегатами по сигналу с флагмана мгновенно сблизившись световыми прыжками сменили векторы атаки, и обрушили всю мощь артиллерийского огня на орбитальную крепость. Тем временем, носитель так же прыгнул и бросил в атаку авиационную группировку. Истребители синтетиков вышли на перехват, но не успели войти в огневой контакт с людьми, когда щиты космического форта отказали и шторм релятивистских снарядов превратил его в облако обломков. Без поддержки сверхмощных серверов стационарной базы эффективность "креветок" упала в разы, они завязли в "собачьих схватках" с перехватчиками, позволив истребителям и штурмовикам прорваться к крупным кораблям роботов. Системы ПКО собрали кровавую жатву, но гетские крейсера оказались не страшнее турианских линкоров, и не смогли отразить массированную торпедную атаку. Корабли Альянса с нетронутыми щитами бросились в ближний бой, наконец-то атаковав врага на своих условиях, и роботы не выдержали. Ослабленный коллективный разум принял решение бросить повреждённую технику, закачать приоритетные программы на наиболее целые корабли и отступить из системы, прорываясь к масс-реле.
Командование эскадры смогло с облегчением перевести дух и подсчитать потери. Несмотря на полный успех диверсии, победа оказалась не дешёвой. Авиационная группа пережила децимацию, потеряв чуть более десяти процентов техники не только в схватках с истребителями противника, но и от неожиданно эффективной ПКО врага. Как и салариане, геты использовали лазеры ультрафиолетового диапазона. Альянс же не успел переварить информацию, полученную в скоротечной схватке над Раингри, так что от мощных крейсерских излучателей на орехи досталось не только малым кораблям, но и фрегатам. Более менее достойно держались только новейшие тяжёлые "Сушки", проектированные, в том числе, и на действия против "лягушек".
Единственными неповреждёнными единицами остались лишь "Ломоносов" и "Нормандия". Носитель высадил наземные силы для зачистки и контроля над территорией — из под поверхности Солкрума уже полезли, словно зомби, уцелевшие в подземных бункерах и теперь откапывавшиеся роботы, а затем занял позицию над спутником. Флагману предстояло послужить временной ремонтной базой и исследовательским центром до подхода более специализированных кораблей от Арктура — битва при Нонтабане уже стала наиболее крупным космическим сражением в галактике со времени Войны Первого Контакта. Всё-таки разгром пиратских флотилий во время Блица и карательная экспедиция на Торфан не были сколько-бы значимым вызовом мощи Альянса в космосе. "Нормандия" же надолго не задержалась, вернув шаттлом диверсантов и поучаствовав в обязательном "разборе полётов", фрегат буквально через день взял курс на Солнечную систему.
— Алан, армейский бардак у меня уже в печёнках сидит! — заявила коммандер Шепард своему другу и, в некотором роде, начальнику, устало плюхнувшись на диван в своей каюте. — Твои коллеги-рассс… забыла русское слово, оставили у меня на борту ядерный фугас. Нет, ты представляешь себе?! Шестьдесят килотонн, — девушка продолжила возмущённую тираду из полу-горизонтального положения. — Джейн, это не бардак, это — Щитт, — обречённо признался Спектр. — Ээ ыы? — последовал нечленораздельный ответ, сопровождаемый опусканием нижней челюсти на колени, и переездом глаз на лоб. — Говорит, на День Рождения подарил, — диверсант не мог не насладиться произведённым эффектом. — С праздником, — на автомате ответила капитан, но тут же пришла в себя. — Не заговаривай мне зубы. Как этот скотоложец умудрился наложить загребущие лапы на стратегический боеприпас, и почему он ещё не в карцере? — Да успокойся ты, — Алан качнул головой, — не гони лошадей. Смеяться будешь, всё настолько легально, что Шницелю даже административное нарушение приписать сложно будет. Уважаемые галакты в отличие от нас к атомному оружию относятся без пиетета, что и отложилось на тексте дипломатических соглашения с Альянсом… в общем, даже объяснять скучно. Ну а как надо творчески редактировать реквизиции, не нам тебя учить. — Смешно, три раза "ха", — Джейн скривилась, будто съела лимон. — не верю, что даже при всей нескончаемой любви к инсубординации и показательному пофигизму, ты мог такое с рук спустить какому-то капралу. И не надо мне травить байки про то, как "в спецназе всё иначе". — Не буду, — всё-таки, не смотря на комичную реакцию подруги, в общем ситуация была не смешной. — Понимаешь, да, можно было бы Алекса и под трибунал отправить, или просто пинком под зад с корабля, но есть нюансы. — Даже так, во множественном числе? — Капитан удивлённо подняла бровь. Сама она вряд ли потерпела бы в своей команде нечто даже отдалённо подобное Шницелю, но в чужой монастырь… — Во первых, Щитт единственный, кроме меня, носитель информации из Протеанского маяка. — Аргумент… — хмыкнула собеседница, — как-то из головы вылетело. — Во-вторых, — тут уже сам Спектр замялся, — не прост наш луддит, совсем не прост. Да и луддит ли? — А с этого момента подробнее пожалуйста, — женщина подобралась и хищно сощурила взгляд. — Я смотрела досье… — Досье… — диверсант пренебрежительно фыркнул. — Как же. Родился хрен знает где, хрен знает от кого, и хрен что проверишь, так как ортодоксальные орднунги записей не ведут. ДНК нигде не засветилось, и слава Богу… Или, в случае Щитта, Ктулху.- Fuck me (прим. автора: английское ругательство, означает недовольство собой), хотя в твою банду ксено на секретном корабле вполне вписывается. И кто он по-твоему на самом деле? — Чёрт его знает… Я пробил его своим допуском по всем датабазам. По всем! Будешь ржать, но единственное более-менее совпадение, это двадцать пять процентов ДНК с неким Сорокиным, гериатрическим законопослушным профессором-пенсионером из Евразийского союза, который восемьдесят лет назад зарегистрировался в глобальной медицинской системе и вскоре благополучно помер. — Ничего себе, и это при нынешнем контроле… — Вот так-то. Получается не только капрал "чистый", но и родители. Плюс вот тебе на вкус ещё одна нестыковочка — Иден Прайм колонизировали в пятьдесят втором, а Щитт родился в пятидесятом. Весело, да? — Чем дальше в лес… — девушка задумчиво почесала за правым ухом. — Тем толще партизаны, — закончил за неё Спектр. — Если тот старичок дед моего десантника, то без искусственного осеменения там не обошлось, что с луддитами ну никак не вяжется. Некоторое время я был почти уверен, что Александр — сбежавший аналитик Цербера. Слишком много знает, причём не только для луддита. — А сейчас? — Даже не знаю что и думать… После Цитадели я запросил характеристику по месту службы, она пришла буквально на прошлой неделе. — Да уж, — капитан вспомнила бойню на Эдеме и тяжело вздохнула, опустив глаза. — Там практически весь полк выкосило. — Весь командный состав Шницеля в землю лёг, от сержанта и до комбата включительно, вечная им память. — Солдаты умолкли на несколько секунд. — Характеристику писал комполка из госпиталя, майор Бульба, хотя уже бригадный генерал в отставке. — И как? — Прислал представление на лейтенанта. Вот так. Инициатива в обороне, героические действия против превосходящих сил противника… хотя по правде там все герои… были. Проявил бдительность и сыграл ключевую роль подготовке позиций роты, и так далее. — Ты хочешь сказать, что эти учения, позволившие хоть как-то дать сдачи синтетикам, тоже его рук дело? — Напрямую майор не говорил, но между строк так и прёт. Знаешь, это даже не тенденция уже, а патология. Или у нас на руках доморощенный гений дедукции, или Щитт активно под него "косит". — Хочешь сказать "держи друзей рядом, а врагов ещё ближе"? — Да нет, Щитт не враг. Задницей чую, а она меня ещё не подводила, — Алан чуть усмехнулся. — Так что уверен, бомба нам пригодится. И если бы не Жнецы, то меня бы этот момент пугал… А так я готов кого угодно в союзники брать. Хоть нечистую силу или батаров, — едва заметная улыбка скривилась в гримасу отвращения. — А если прямо спросить? — Ага, конечно. "Саш, ты чей секретный агент?" Или, "ты будущее постоянно предвидишь, или только после сто грамм ринкола?" — Диверсант вдруг спал с лица. — Джейн… а ведь он знал про Актуса. Как же я раньше не догадался-то? И как это вяжется с нулевым уровнем Изо-облучения? Приборы не врут, Капрал до вступления в ополчение в космосе не был вообще. Действительно чертовщина. Хотя, Ктулху с ней. — Так что, ничего не делать? А если действительно глубокое внедрение, того же Цербера, например? — То молчал бы в тряпочку, а не нарывался с самоубийственной регулярностью. Я ведь с ним уже не раз воевал, спина к спине. Нет в нём гнили. Странности, хоть задницей ешь, а гнили нет. — Ну смотри, Спектр хренов. Под твою личную ответственность. Кстати, что у нас по плану в Солнечной? — Кроме показательного целования в ягодицы с политическим уклоном? — саркастически спросил диверсант. — Само собой. — У Хакетта очередное "ЧеПэ"… Учёные что-то намутили с коммандным Винтом, и тот взбунтовался. Надо будет очень тихо прилуниться, зайти на базу и выдернуть шнур "Ганнибала" из розетки, чтобы не заметили ни интегрированный узел ПКО, ни, не дай Господи, средства массовой информации. — Армейский бардак, — беспощадно резюмировала капитан.
Сарен медленно цедил бренди, настоенное на корне дикуты, в безымянном баре, что затерялся среди десятков своих двой