Когда стропаль работает, он похож на укротителя змей. Как живые, в его ловких руках извиваются стальные тросы и канаты, пока не оплетут намертво, к примеру, крышку турбины, чтобы убрать ее от монтажников: крышка готова – освобождай, стропаль, рабочую площадку для новой конструкции.
У стропаля своя наука. Самое простое, конечно, застропить какую-нибудь балку: подвесишь по центру тяжести ее к крюку – и плыви через цех. Наоборот, самое сложное – застропить шар. Но между балкой и шаром есть множество конструкций самой прихотливой формы и различного веса – и для каждого случая у стропаля наготове и цепкая петля и надежный узел.
Стропаль в своей работе не имеет права ошибиться: достаточно представить себе чудовищную аварию, если, к примеру, поднятая мостовым краном крышка турбины выскользнет из-под тросов и рухнет в цехе.
Стропаль – человек характера особого: на работе он сосредоточенно-медлителен – никто не осмелится его поторопить. Окантует стропаль стальную махину, затем следует величавый жест руки в рабочей рукавице.
Тамара только этого и ждет. Проворно пускает в действие механизмы мостового крана: подает стропалю крюк и дожидается следующего сигнала.
Снова взмах рукавицей: "Вира!". Это значит – поднимай ношу.
Но вот вместо привычных "Вира… Майна!…", которые у крановщицы всегда и на слуху и на языке, у Тамары вырывается испуганное:
– Ку-уда?… Раздавит! – И девушка яростно бьет в колокол.
Незнакомый крановщице парень отскакивает от грузной детали, возле которой самовольно возился, неумело оплетая ношу веревками.
Оказалось, сунулся не в свое дело новичок из бригады Чичерова. Услышал разговор о том, что каждый монтажник должен облюбовать себе вторую профессию, – вот и проявил, с позволения сказать, "инициативу".
Как бушевала после смены маленькая крановщица… Откуда только сила гнева взялась! Отчитала и самовольщика, и бригадира заодно. Да еще в "Комсомольском прожекторе" пропечатала.
Для чего бригаде понадобился свой стропаль? Чтобы убыстрить подачу деталей из цеха на монтажную площадку.
Чичеров выбрал среди монтажников людей наиболее степенных, осмотрительных. Те охотно согласились приобрести дополнительную профессию. И приобрели. Дали им как стропалям начальные рабочие разряды – первый и второй. Это значило – стропаль ты, да не на всякую работу. Слесарь-монтажник-стропаль получил право готовить к перемещению по цеху только малые грузы, не свыше трех тонн. Но запретили подходить к грузам, даже маловесным, если для подъема их требуется кантовка, то есть применение сложных петель и узлов. Это уже дело настоящих специалистов.
Но в бригаде ликовали. Стропаль, пусть даже с полуобрезанными крылышками, но свой! Ведь не так уже много поступает на рабочую площадку крупногабаритных деталей. В большинстве случаев вес их как раз до трех тонн. А какая была канитель: сам монтажник не смей и шевельнуть груз – делай заявку на стропаля. А стропаль занят на крупных деталях. Вот, бывало, и ждут-пождут монтажники, когда их выручат, а в бригаде тем временем простой…
Обзавелись слесари-монтажники-стропали необходимой снастью для зачаливания грузов, стали выходить в главный пролет цеха, где действует мостовой кран.
А Тамара опять всполошилась:
– Незаметные вы мне… Может, опять любители? – И не допустила к грузам.
Тогда стропалям-монтажникам сменили береты. Все на работе в темных беретах. Эти стали носить красные.
Строгая крановщица была удовлетворена.
Сколько у бригадира золотых рук
Вскоре в бригаде, в дополнение к слесарям-монтажникам-при-хватчикам и стропалям, появились слесари-монтажники-рубщики, слесари-монтажники-газорезчики…
Я спросил Владимира Степановича:
– А у вас самого сколько же теперь профессий? Прихватить деталь электродом собственноручно можете?
Смеется:
– Могу не хуже других.
– А застропить махину в три тонны весом?
– Могу и это. Кроме обычного темного имею право надеть и красный берет.
– А пневматический молоток на рубке металла не выпадает из рук.
Чичеров кивает.
– И молотком владею. И газовой резкой металла.
Я с невольной улыбкой беру карандаш и бумагу.
– Интересно, – говорю, – написать все ваши профессии в ряд. Длинная получится строчка! "Бригадир слесарей-монтажников – прихватчик – стропаль – рубщик – электросварщик…"
– А как же иначе? – перебивает меня Чичеров. И только что улыбавшиеся глаза его становятся строгими. – Какой же я был бы бригадир, если бы в нужную минуту не сумел бы подсобить любому его же инструментом? Зрителем оставаться? – И перешел на шутку: – Зритель я только в театре, в зрительном зале…
Узнал я о его детстве, юношестве и обнаружил, что парнишка с малых лет тянулся к труду. Сделанная своими руками вещь становилась для него источником первых в жизни радостей.
Завод турбин – родной Чичерову. Пришел сюда мальчиком, окончив ремесленное училище. В ремесленном это был скромный, молчаливый ученик, но заметили, что паренек ко всему присматривается, а в глазах – желание все испробовать своими руками.
Как-то прислали ремесленникам для починки ломаные слесарные тиски. Для Володи Чичерова такая работа была уже не в новинку: знал, что из обломков отбросить за полной непригодностью, а над чем потрудиться, чтобы тиски восстановить.
Пилит да попиливает напильником – а рядом лекальный участок: там совсем иная, тонкая работа. Шаблон делают, да не ученик – а мастер-преподаватель.
Поймал мастер жадный взгляд юного слесаря, подмигнул:
– Что, за моим верстаком интереснее?
Покраснел Володя. Неловко стало парню, что уличили его в подглядывании. Промолчал.
– А ну-ка, иди сюда, – подозвал лекальщик. – Вот тебе чертежик, а вот заготовка. Да ты не робей, не боги, как говорится, горшки обжигают.
Взялся парень изготовить шаблон – да и запорол заготовку…
– А слезы зачем? – недовольно заметил ему мастер. – Лиха беда начало. Научу – не выпадет у тебя из рук и тонкий инструмент.
Выпустили Володю Чичерова из ремесленного по высшему разряду. Училище имело право оценивать квалификацию выпускника в третий, четвертый и, как исключение, в пятый разряд. Из 26 подготовленных молодых рабочих пятого разряда были удостоены только двое (прежний пятый – по нынешней тарификации третий).
Попал Чичеров в цех металлических конструкций, в котором и поныне. Пока он еще не оформился на работу, как-то бродил по заводскому двору. Кто жалеючи парнишку, а кто из потребности вмешаться в чужую жизнь пугали парня: "На металлоконструкции задумал? Да ты что – надорвешься там, пропадешь!" И подавали советы: куда, в какой цех толкнуться, чтобы и спину не ломать и заработать хорошо.
Но парень, наперекор досужим советам, решил работать в "тяжелом" цехе.
Стоит перед мастером. Тот поглядел его документы – и возвращает.
– Пятый разряд? Нет у меня для тебя места. Вот на четвертый – еще туда-сюда, могу оформить…
А парню это – как ушат холодной воды. В блокаду потерял отца, недавно мать умерла. За столом теперь две сестренки. А сбавляют разряд – значит, потеряет несколько рублей, позарез необходимых в хозяйстве.
Тут пожалел Володя, что пренебрег советами доброжелателей: в ремонтный посылали – там, мол, работа полегче. И уже верил он, что в ремонтном и разряд его пятый уважат… Но вспомнил словно живой голос отца: "За легкой жизнью гонишься? Так рабочие не поступают! "
– Оформляйте на четвертый… – стискивая зубы, сказал семнадцатилетний слесарь-лекальщик.
В чем радость жизни?
На заводе скоро заметили умелого и старательного молодого рабочего, рассудительного комсомольца. Стали давать новичку работу раз от раза посложнее – а ему только бы потрудиться; само собой – и получки возрастали.
Приглядывались к Володе Чичерову и ребята-комсомольцы, что работали вместе с ним на слесарном участке. Подошли комсомольские выборы – и вот Чичеров уже член цехового бюро комсомола.
Если всю его многообразную общественную работу среди молодежи привести к одному знаменателю, – то можно сказать: главное, за что он ратовал, – это трудолюбие.
– Труд тебя не только хорошей получкой вознаградит, – внушал он иному ленивцу, – но откроет тебе настоящий интерес в жизни. Потому что только честный труженик, а не лентяй способен радоваться всему хорошему, красивому.
– Поглядишь в Эрмитаже… – Вдруг загорелся он восхищением перед недавно увиденным в знаменитых коллекциях. – Табакерка старинная – глаз бы не оторвал! Наборная крышечка на золотом каркасе – а материал в ней и кость мамонтовая, и рог олений, и камни-самоцветы… А сделано как: все будто само собой срослось – ни зазора, ни щелочки!… Позавидовал я тому давнему мастеру: "Вот бы мне самому такую штучку сработать!"
Любовался юноша шедеврами искусства, но радовался и каждой новинке в городе.
Вот прокатил по улице автомобиль незнакомой марки. И он уже допытывался: где построен – в Москве или в Горьком, и сколько сил в моторе, и какую скорость развивает… А вот на Неве, против Балтийского завода, корабль с берега сошел; бурно вспенил воду и с грохотом бросил якоря… "Пополнение флота, – с гордостью за Родину думает юноша, и тут же: – Вот бы мне на такой посудине поплавать по морям!"
Рассуждения комсомольского вожака нравились ребятам. Азарт его зажигал. Соглашались: "А ведь здорово это: за что ни возьмись, – суметь самому сделать!" Но главное, что ценили в Чичерове, – слова у него не расходились с делом. Встанет Володя к верстаку и всякий раз покажет пример ловкой и умелой работы. Тут уже и лентяй брался за ум.
Работа – она штука хитрая
Бригадир одного из важнейших цехов завода, Владимир Степанович сохранил в себе лучшее, чем обогатился на комсомольской работе. Разве что с лентяями стал покруче. Одно дело – мальчишка, который забавляется по дурости тем, чтобы увильнуть от работы. И другое дело – среди взрослых рабочих – бездельник. Этакого ловкача не сразу и распознаешь. Он не в тени держится, наоборот: на глаза лезет, шумит, суетится, то одному подаст совет, то другому. А разобраться – толку от него в работе никакого, на плечах товарищей выезжает.