— Нельзя, — повторил Аркаша, — Лан не хочет жертв. Щенки станут взрослыми собаками и будут служить кванам.
— Где это видано, — возразил колдун, — чтобы люди жили вместе с собаками? Они принесут беду!
Послышался ропот одобрения. Седобородый Тан хмуро произнёс:
— В чужое племя со своим законом не ходят!
«В чужой монастырь со своим уставом…» — посмаковал про себя Аркаша и решительно воскликнул:
— Собаки останутся жить и станут друзьями кванов! Этот новый закон даёт племени сын Солнца!
— А пока собаки не станут большими, — поддержал Нув, — дети будут жевать для них мясо и поить водой из раковин!
— Собаки принесут беду! — упрямо повторил Пок, и в глазах его вспыхнула злоба. — Пусть сын Солнца ещё подумает!
— Я сказал! — принимая величественную позу, подтвердил своё решение Аркаша.
Пок обернулся к Тану, но вождь отвёл глаза. Про себя он подумал, что ссориться с сыном Солнца пока ещё опасно, уж очень он уверен в своей силе. И вождь изрёк:
— Пусть будет так, как велел Лан.
Кваны молча выслушали приказ, но по их поведению было видно, что они растеряны: впервые вождь отменил решение всемогущего колдуна. Это предвещало большую беду.
Взяв на руки скулящих щенков и ласково их поглаживая, Аркаша и Лёшка ушли к пещере. За ними никто не последовал. Друзья сели на нагретый солнцем валун и переглянулись. Что-то им подсказывало, что они совершили серьёзную ошибку.
Впрочем, не прошло и десяти минут, как это предчувствие подтвердилось.
Послышался треск сучьев, и из кустарника показались седобородый Тан, надменный, но озабоченный Пок, одноглазый Вак, Нув и ещё несколько воинов. Лицо вождя было насуплено и сурово. Он сказал:
— Сын Солнца! Пок, сын Шакала, говорит, что Лан и Поун — простые люди, которые нарушили закон племени. Тан, сын Мамонта, не знает, кто прав, Пок или Лан. Поэтому Тан решил: Пок будет сражаться с Ланом, чтобы погибнуть или победить.
— Придумай что-нибудь, — окинув взглядом сухощавую, но мускулистую фигуру колдуна, прошептал Лёшка. — Он из тебя кишмиш сделает.
— Пок хочет умереть? — с поразившим Лёшку самообладанием спросил Аркаша. — Что ж, Солнце, отец Лана, испепелит Пока, сына Шакала, своими лучами.
Колдун вздрогнул и изменился в лице. Нув радостно улыбнулся и восхищённо посмотрел на Аркашу. Наступила напряжённая пауза.
— Почему Пок молчит? — воскликнул Тан. — Старый Вак, хранитель законов племени, говори!
— Если вождь решил, что Пок, сын Шакала, должен сражаться, — сказал Вак, — так и должно быть. Иначе Пок будет изгнан.
— Пок согласен, — пробормотал колдун, делая выбор. — Он готов сражаться, но тогда, когда Солнце скроется за горой и не будет посылать свои лучи. Пок проткнёт Лана копьём и раздробит его кости палицей.
По лицу колдуна, однако, было видно, что он здорово перетрусил.
— Пусть будет так, — кивнул вождь. — Подождём, чтобы Солнце скрылось за горой. Мы увидим, кто прав, Лан или Пок. Но если Пок, сын Шакала, сказал про сына Солнца неправду, он покинет племя.
Тан повернулся и ушёл, а вслед за ним все остальные, кроме Нува.
Лёшка и Аркаша с волнением посмотрели друг на друга.
— Кажется, влипли, — сокрушённо произнёс Аркаша. — Из лука я его не проткну, в лучшем случае чуть-чуть оцарапаю шкуру.
— Прости, Аркаша, — горестно вздохнул Лёшка. — Из-за меня всё это. Одного я тебя не пущу, погибнем вместе.
Послышался смех Нува. Ребята вздрогнули.
— Это Нув дал совет вождю! — радостно возвестил юноша. — Теперь сын Солнца убьёт Пока!
— Святая простота, — печально взглянув на квана, сказал Аркаша.
— Лан не хочет убивать Пока? — огорчился Нув. — У сына Солнца мягкое сердце? Или он ничего не может делать без жарких лучей своего отца?
— Может, сбежим? — мрачно предположил Лёшка.
— Куда? — усмехнулся Аркаша. — К таурам?
У ног друзей попискивали щенки.
— Я хотел их назвать Барбос и Жучка, — со слабой улыбкой сказал Лёшка. — Кажется, мы подарили им всего лишь несколько часов жизни.
Нув озадаченно смотрел на друзей.
— А почему Лан не попросит у своего отца лучи, пока он не ушёл за гору?
Аркаша встрепенулся и, раскрыв рот, посмотрел на Нува.
— Есть! — взволнованно вымолвил он.
— Придумал? — обрадовался Лёшка.
— Спасибо, Нув! — воскликнул Аркаша и пожал могучую руку квана. — Мы ещё поживём, Лёшка!
Первый инфаркт
Седобородый Тан молча смотрел на уходящее светило. Солнце скрывалось за горой. Ещё несколько мгновений, и его лучам не проникнуть к становищу.
Тан ждал и боялся этой минуты. Он жалел о том, что не проявил мудрость и придал ссоре Пока и Лана столь опасный оборот. В любом случае племя окажется в проигрыше. Если победит сын Солнца, то кваны останутся без колдуна, который заговаривает раны, заклинаниями предупреждает опасности и держит в страхе охотников, недовольных дележом добычи. Если же Пок убьёт Лана, то не отомстит ли Солнце за гибель своего сына? Правда, колдун по-прежнему утверждает, что рассыпанные звезды кванам приснились, но Тан в этом не уверен. Не было ещё такого, чтобы всему племени приснился один и тот же сон.
Поэтому вождь следил за уходящим Солнцем с тяжёлым сердцем. Он боялся несчастья. Слишком долго кванам было хорошо, такое вечно продолжаться не может. Однако вождь не должен отменять своих решений, его перестанут бояться и уважать.
На становище быстро надвигались сумерки.
— Солнце ушло, — напомнил вождю одноглазый Вак.
Тан поднял руку, и племя, полукольцом охватившее место поединка, притихло.
— Кваны любят тебя и преклоняются перед тобой, Солнце! — воскликнул Тан, обращаясь к отблескам ушедшего светила. — Они благодарны тебе за свет и тепло. Они хотят, чтобы каждое утро ты приходило обратно, согревало их и помогало им отыскивать добычу. Не обращай на кванов свой гнев, если они, сами того не зная, нарушили твой закон!
Умиротворив Солнце, вождь успокоился и велел звать бойцов.
Первым на площадку вышел Пок. Его тело было раскрашено глиной, шакальи хвосты в волосах извивались, как змеи, а на лице застыл свирепый оскал. В одной руке колдун держал копьё с кремнёвым наконечником, в другой — тяжёлую палицу, в которую были всажены зазубренные осколки камня.
Когда же появился сын Солнца, кваны не могли сдержать изумлённых возгласов. В руках у Лана ничего не было! Ни копья, ни палицы, ни топора, ни даже дротика. Тем не менее Лан улыбался, кланялся публике и с нескрываемым пренебрежением поглядывал на своего противника. Если говорить чистую правду, то при виде до зубов вооружённого колдуна у Аркаши по спине поползли мурашки, но он твёрдо помнил наказ Лёшки: «Покажешь, что струсил, — он тебя прихлопнет как муху!»
— Почему сын Солнца вышел с голыми руками? — недоуменно спросил Тан. — Закон не запрещает ему взять копьё и палицу.
— Пок готов! — нетерпеливо выкрикнул колдун, кровожадно глядя на своего безоружного врага.
— Лан тоже готов, — сказал Аркаша. — Ему не нужна палица, чтобы сразить Пока.
По племени прошёл гул; кваны пожимали плечами и улыбались: слишком разительно отличались друг от друга противники. Они, мягко говоря, выступали в разных весовых категориях. Аркаша весил килограммов пятьдесят, и эти килограммы, как догадывается читатель, не были сплошными мускулами. Прискорбно об этом говорить, но на уроках физкультуры Аркадий Сазонов являл собой довольно жалкое зрелище, как выражался Лёшка: «мешок с опилками висел бы на перекладине куда более элегантно».
Что же касается Пока, то хотя колдун и не выглядел столь мощно, как Нув или Тан, он был всё-таки здоровяком с могучей грудью и длинными мускулистыми руками. Всякий непредубеждённый зритель, сравнив бойцов, легко пришёл бы к опрометчивому выводу, что Аркаша имеет столько же шансов, сколько имел бы слепой котёнок против тигра. Опрометчивому потому, что — прошу не забывать! — за Аркашей всё-таки стояли двенадцать тысячелетий накопленного человечеством опыта, а это, уверяю вас, отнюдь не пустяк.
— Каждый может издать свой клич! — напомнил вождь.
Ломая голос, Пок проревел длиннющую руладу и, размахивая палицей, сделал несколько эффектных прыжков.
Досмотрев до конца хвастливый танец колдуна, Аркаша воздел руки к небу и прокричал первое пришедшее ему в голову страшное заклинание:
— Гром и молния! Да сбудутся мечты Билли Бонса! Пиастры, пиастры, пиастры! Тысяча динозавров и миллион птеродактилей! Синхрофазотрон!
Потрясённые ужасом кваны втянули головы в плечи, ожидая, что на них непременно обрушится небо, и были немало удивлены, когда этого не произошло. У колдуна же прервалось дыхание, и ему понадобилось не меньше минуты, чтобы выйти из оцепенения. Лёшка потом уверял Аркашу, что тот мог запросто к Поку подойти, вырвать палицу и трахнуть по его дубовой башке. Аркаша оправдывался тем, что у него вряд ли хватило бы сил поднять палицу.
Однако вождь подал знак, и поединок начался. Для начала Пок, ещё не окончательно пришедший в себя, весьма неудачно метнул копьё: оно шлёпнулось на землю в нескольких шагах от противника. Аркаша не шелохнулся. Ободрённый его бездействием, Пок стал петлять вокруг, подбираясь поближе к копью и слишком явно не обращая на него внимания. Наконец колдун набрался смелости, ринулся к копью, но едва лишь до него дотронулся, как Аркаша сунул в рот судейский свисток и пронзительно свистнул.
Кваны ахнули. Женщины в испуге закрыли глаза, дети бросились врассыпную, а воины схватились за оружие, словно готовясь отразить нападение невидимого врага.
Насмерть перепуганный Пок рванулся было, чтобы бежать без оглядки, но колоссальным усилием воли заставил себя остаться на поле боя. И все же колдун был далеко не прост. Сопоставив про себя факты, он пришёл к правильному выводу, что ничего сверхъестественного в этом странном звуке нет. Пожалуй, такой же, хотя и менее сильный звук, могла породить свирель, которой пользовались тауры для устрашения врагов. Сделав такое умозаключение, колдун опомнился и приступил к решительной атаке: взревел, поднял палицу и…