— Самая красивая. Обалденная. Милая. И очень умная, — начал я сыпать комплиментами, чередуя их с поцелуями.
— А-а, ну тогда ладно, чёрт с ним, с этим режиссером, — насилу отбившись от меня, решила моя звезда, поправляя причёску.
Вот так всегда.
Ты тут стараешься, выше головы скачешь, чтобы отдых по высшему разряду устроить, но вдруг приходит какой-то хмырь, рассказывает сказки, и ведь реально запудривает девушке мозг.
Понятное дело, что Галка не всё видит, что я делаю.
Тот же микроклимат у нас в номере она воспринимает, как нечто само собой разумеющееся.
А мои ежедневные мотания и организация вечерних посиделок у мангала на неё произвели впечатления меньше, чем «покупка» мной двух пёстрых халатиков.
Ну да, пришлось мне в Чебоксары за ними смотаться. Те, что я из текста вытаскивать попробовал ни в одну легенду не влезали. Как бы я объяснил их происхождение? Парчовые, весом в полпуда, и в пол длиной.
Знаете, не дело это, сидеть вечером на балконе, ожидая, пока девушка в душ сходит и выйдя оттуда, юркнет в кровать. Так что припёр я два халата для неё. Сказал, что у моряка на рынке купил. Один халат попроще для душа, а второй для пляжа. Похоже, перестарался. Как-то нехорошо на Галкин халат от Версаче отдыхающие с нами кинозвёзды посматривали, когда она в первый раз его одела для выхода на пляж.
Я-то для себя халатом озаботился. Точнее, нашёл его у себя в багаже, куда Гоша его заботливо упаковал.
Или взять наши эти ежедневные выезды на обеды. Куда мы только не успели скататься, лишь бы в пансионате не обедать. Даже в Ни-хуа-хуа побывали. Э-э, так я конечный пункт одного нашего автопутешествия назвал. Если что, то попробуйте сами выговорить его правильное название — Мгудзырхуа. Во, в это самое хуа и съездили. Кстати, классное местечко.
А кофе по утрам на балконе. С хачапури и ещё тёплыми булочками с изюмом, за которыми опять же я по утрам ездил в посёлок.
Представили весь объём работ по обольщению, которые я на себя взвалил? И что в итоге? В очередной раз стукнулся лбом в прозу жизни.
«Женщины любят ушами».
Вот кто бы это ни сказал, но в чём-то он прав. Я только что за несколько простеньких комплиментов, перемежаемых поцелуями, заработал больше очков, чем за всю ту суету, которая сопровождала мой отдых.
Должен отметить, что тут батя свою роль сыграл.
Рос я без матери, оттого и не приучен ко всяким сюсюканьям, опять же, привык за базар отвечать. Так что, не готов я девушке пообещать Луну с неба достать, если у меня нет на то шансов. Вот такие пробелы у меня в воспитании. Оттого я и в речах сдержан.
Наш отъезд я задумал справить с размахом.
Понятно, что с размахом по нынешним, советским меркам.
Садальский идею с баром уже использовал, значит, мне нужно что-то своё выдумать, новенькое. Нечто такое, о чём киношники будут не раз вспоминать, собираясь компанией. Как-никак, а это неплохая реклама, как раз в тех кругах, на которые я делаю ставку. С учётом того, что при социализме можно далеко не всё, ничего умнее я не придумал, как провести вечеринку на берегу моря.
И тут я должен отметить очередной минус социализма. В своём времени я многие вопросы решил бы со звонка, добавляя к нему переводы авансов с того же телефона.
А здесь всё не так.
На то, чтобы склонить шашлычников из уже знакомой мне шашлычни, к выезду на пляж, мне пришлось убить почти полдня, постоянно ожидая решения тех или иных проблем. Хорошо ещё, что они не заставили меня решать вопрос транспорта, сами договорившись с грузовиком, который привезёт и отвезёт всё их хозяйство.
Столы, стулья посуда. Правда, смешно. Так вот вовсе нет. Летнему кафе тоже пришлось заплатить столько, что я уже подумывал, а не проще ли мне купить всё новое самому, а потом это и оставить в дар пансионату.
Зато с вином повезло. Сколько хотел, столько и пообещали привезти. Это ли не причина для радости?
Гвоздём программы у меня идут фейерверки. Не те одинокие ракеты, которые пускали в моём детстве соседи, а нечто чуть более позднее, когда мы визжа, скакали под звездопадом осыпающихся огней, с трепетом ожидая очередной грохот взрывов в небе.
За ними пришлось опять же смотаться к себе домой и прибегнуть к помощи магии.
Что, в итоге, я хотел бы сказать.
Если вы когда-нибудь переместитесь по времени в социализм, то сразу отбросьте идеи по организации праздника.
Выйдет он далеко не так, как вы себе это представляете, а умудохаетесь вы досыта — доотвала.
— Валерочка, у вас всё так славно получается. Вы не поможете мне в столице так же мой юбилей справить следующей весной? — томно прижалась ко мне манерная блондинка, напрочь игнорируя устремлённые на нас взгляды.
Непонятно, с чего бы она так воспылала. В небо только первые залпы салютов взлетели. Неплохих таких, даже по меркам моего времени. Не зря я за ними опять же домой мотался, а потом на себе пёр всё это сюда.
— Неужели вам весной двадцать пять исполнится? — чуть отстранился я от актрисы, которая лет десять назад покорила сердца тысяч советских мужчин.
На самом деле, Светлане Светличной уже явно под сорок, хоть и выглядит она очень даже неплохо. Да что там, классно тётка выглядит. К тому же, за собой она смотрит постоянно. По крайней мере, я ни разу за всё время пребывания здесь её не увидел без макияжа и причёски.
— Какой же вы, однако, — с мягким южным акцентом проворковала актриса, похоже, так и не вышедшая за прошедшие годы из роли коварной соблазнительницы, — Всё-то вам знать нужно.
Нет, чего у неё не отнять, так вот это этакого женского, того, что напрочь обволакивает и мужиков с ума сводит. Теперь верю, что могла она даже такого верного семьянина, которого в «Бриллиантовой руке» играл Никулин, сбить с верного пути.
— На самом деле я очень простой. Проще не бывает, — начал было я, немного отстраняясь от соблазнительницы.
Закончить мысль мне на дал наряд пограничников, неожиданно возникший из темноты. Вроде, ещё секунду назад никого не было видно, и вдруг оп-па. Откуда ни возьмись…
— Так, граждане. Все приготовим документы, — строго приказал капитан, возглавляющий воинов, охраняющих несокрушимые границы СССР.
— Товарищ офицер, не виноватые мы, — тут же выступила вперёд Светличная, пока остальные хлопали глазами, — Вы же пограничник? Всю жизнь мечтала выпить на брудершафт с теми, кто наш покой охраняет. Вы же не откажете даме в столь невинной просьбе?
Просьба может и невинная была, но вина мы им в бокалы налили от души.
А потом был долгий поцелуй, окончание которого мои гости отметили аплодисментами, что, впрочем, никак не поколебало солдатиков, прибывших вместе с капитаном. Воины, деликатно отвернувшись, бдительно осматривали дали моря, всем своим видом выражаю готовность в любую секунду отразить нападение вероятного противника.
— Мне на заставу нужно сообщить, что я с происшествием разобрался, — повинился перед Светланой офицер, стоило ему оторваться от актрисы.
— И возвращайтесь. Непременно возвращайтесь, — чуть томно отозвалась Светличная, с хрустом заламывая пальцы.
Может я чего-то не понимаю в этой жизни, но никакого театра я в словах актрисы не почувствовал. Слишком всё натурально у неё вышло. По правде.
С выездом из Дома Творчества мы задержались.
Нет, так-то мы должны были освободить номер до полудня, но мне хотелось выехать пораньше. Не вышло. Как известно, мы предполагаем, а судьба располагает. Оказывается, номер до завтрака сдать нельзя. Не положено. И после него, этого завтрака, сдача не вдруг происходит.
Тем, кто спешит, это рекомендуется делать загодя. Ещё с вечера. Тогда утром дежурная по этажу вас проверит и всё в порядке.
Как я понял, сотрудников пансионата в основном волнует один вопрос: — А не украли ли вы постельное бельё? Поскольку больше ничего особо ценного, пригодного к выносу, в номере нет и не наблюдается.
С этими тонкостями меня ознакомили по факту, и я оказался не готов их понять, но смирился.
Нет, но учил же меня отец! Сколько раз во время наших совместных выездов на рыбалку он говорил, что возвращаться надо тем же путём, по которому приехал. Так вот нет же. Мы своим умом живём. Так сказать, любим собственным лбом шишки набивать.
В итоге я попёрся по той дороге, которую мне расписал в красках Тодоровский. Через Анапу.
Про то, что я не доеду до Богурчан в этот день, мне стало понятно, когда солнышко начало закатываться.
Калач-на Дону, прочитал я очередной дорожный указатель, и начал искать своротку.
Дон. Сколько о нём писано — переписано. Я даже про редкую птицу готов процитировать, которая до его середины не долетит. Или не до его середины, может ещё до какой другой реки.
Но всё это не наш случай. Там, где мы остановились, птицы нормально летают. С того берега на этот, как с добрым утром. Что бы им метров двести пятьдесят — триста не пролететь? Вот завтра по мосту проеду, тогда точно скажу, сколько метров тут Дон по ширине, а пока навскидку вроде так выглядит. Короче, заночевать мы решили напротив этого самого Калача. На высоком берегу, где от пионерлагеря и небольшого Дома отдыха шёл спуск к воде, выложенный неким подобием асфальта, уложенного сплошными кочками. Не исключено, что для асфальтового катка спуск с верхотуры оказался крутоват, и дорогу к воде сделали вручную.
Галка мне отчего-то после фразы про перелетающую птицу уверенно Днепр назвала, а я задумался. Моё «поколение ЕГЭ» такими тонкостями не заморачивалось.
Дон, Днепр. Да какая разница! Один чёрт никто из моих сверстников в том мире не знает, где у них истоки, и куда эти реки впадают. У нас по программе ответ про Волгу предполагался. Так вот та в Каспийское море впадает, если что.
Котелок с водой на газовую туристическую горелку, а сам бегом к реке. Несколько забросов кастинговой сети и я с рыбой. На уху хватит, а больше мне ни к чему.
Хорошо мы посидели. И ещё лучше провели время после ужина.