— Первый раз вижу, чтобы на праздничном концерте был полный зал молодёжи, — заглянул за кулисы директор ДК за пару номеров до нашего выхода на сцену, и тут же расшаркался комплиментами в адрес Гали, — Галочка, Вы, как всегда, бесподобны. Шикарное платье. Адрес своего портного не подскажете?
В ответ Галя слабо улыбнулась и еле заметным движением кивнула на меня: мол, я не при делах, спрашивайте про наряды у Гринёва.
— Кстати, об аншлагах, — задумчиво посмотрел я на софиты, висящие над сценой, уходя от скользкой темы о концертных костюмах, — Хотел бы я знать, чья была идея с рекламой в местной газете.
На самом деле мысль была моя, но донёс её до директора Саня.
Поведал мне как-то раз приятель, что, несмотря на пригласительные билеты, на праздничных концертах до смешного мало зрителей. Да и те, кто приходят, в основном преклонного возраста. Вот я и подсказал, что раз уж концерт всё равно анонсируется в городской газете, то неплохо бы указать и участников.
Что я могу сказать о нашем выступлении? С огоньком отыграли.
После четвёртой запланированной песни зал начал вызывать нас на «Бис». Стоящий за кулисами директор глянул на часы, махнул рукой и на пальцах указал, что даёт добро ещё на три композиции. Ну, мы и рады стараться.
Закрывала концерт Галина, исполнив на волынке мою музыку под аккомпанемент «Монолита». Рассказал я парням про то, как девушка в Пицунде завела целый бар своим выступлением, вот и отрепетировали мы про запас это номер. Естественно, не думали, что до него дело дойдёт, но волынку Галя перед нашим выходом на сцену предусмотрительно за кулисы принесла.
Что тут началось… Я, честно говоря, никогда бы не подумал, что увижу нечто подобное в эту эпоху.
Глава горисполкома, первый и второй секретари горкома партии, директора Химпрома и Чебоксаргэсстроя соскочили со своих мест и начали перед оркестровой ямой на глазах у всех отплясывать. К середине композиции около сцены образовалась целая дискотека. По проходам к сцене зрители побежали с цветами. Народ с кресел поднялся и начал пританцовывать. Контролёрши…
Какие к чёрту контролёрши, если они сами в дверях приплясывали. В общем, поставили мы на уши весь ДК.
— Серёга, у тебя нет знакомых, кто поблизости от Мосфильма гараж сдаёт? — отозвал я в сторонку помрежа после очередного совещания на студии документальных фильмов.
— Зачем тебе? — задал мужчина ожидаемый вопрос, — Ты же свою машину около гостиницы ставишь.
— Зима на дворе. Я в непогоду из Чебоксар до столицы дольше паровоза буду ехать, — начал я озвучивать приготовленную заранее легенду, — Мне проще и быстрее на самолёте прилететь, а здесь уже за руль пересесть. Тем более, что сезон отпусков давно кончился и билеты в кассах Аэрофлота приобрести не проблема.
— В принципе, логично, — согласился со мной Сергей, — Нужно будет поспрашивать про гаражи. Для тебя найдём что-нибудь. Стой, а дома ты на чём будешь ездить, если свою «Трёшку» здесь в гараж поставишь?
— А кто сказал, что я по Москве собираюсь на «Трёшке» рассекать? — загадочно улыбнулся я в ответ, — Для столицы я по случаю другую машинку приобрёл.
— Так это твоя серебристая шайтан-арба с кожаным верхом около проходной стоит? — хлопнул себя ладошкой по лбу Сергей, — То-то я смотрю номера чувашские. Млять, ну ты даёшь. Где ты такой раритет надыбал, да ещё в таком отличном состоянии?
— У себя в районе у одного ветерана купил, — честно признался я, — Уж больно дёшево отдавал. Ну, а местные Самоделкины мне его подшаманили. Зато своим ходом из Чебоксар доехал.
— Да ну? — не поверил мне знакомый, — Прокатишь?
— Легко. Хоть сейчас.
Естественно я рассказал не всю правду Сергею и телепортировался в Москву с уменьшенным Хорьхом. Уже который раз я прыгаю в недостроенное и «замороженное» здание на западе столицы — хватило мне первой телепортации, когда я попал под ливень и промок до нитки.
— Не, кататься поедем в обед, — серьёзно заявил помрежа, — Мы сейчас в автотранспортный цех с тобой пойдём. Есть у меня одна идея.
Собственно говоря, я с большим скепсисом воспринял уверения Сергея, что «Хорьх» можно будет ставить на территории «Мосфильма». Территория концерна огромная, мало ли что может произойти с машиной. Однако после встречи с местным «завгаром» все мои сомненья улетучились.
Усатый здоровый дядька (про таких говорят «косая сажень в плечах»), после разговора с помрежем, накинул на себя болоньевый плащ и пошёл вместе с нами на проходную.
— Что я тебе говорил, Степан Михалыч? — кивнул Сергей в сторону «Хорьха», выделяющегося из немногочисленных легковушек около проходной, — Такой агрегат минимум в боксе стоять должен.
— Про бокс ты правильно заметил, — пригладил усы «завгар», — Только мы этот трофей рядом с «Чайками» и «Волгами» поставим. Я около него начальство буду водить. Мол, вот как должен выглядеть транспорт при должном уходе. Глядишь, и денег на ремонты начнут больше давать, а то болты и гайки чуть ли не из собственного гаража приходиться таскать. Только давай, Валера, с тобой сразу договоримся — в бокс ты въезжаешь только после мойки. Чтобы машина блестела, так сказать, как у кота причиндалы. Приедешь поздно — сам помоешь, я тебе потом покажу, где ключи от мойки лежат.
Ну, про личные болты и гайки, Степан Михайлович наверняка приврал. Я скорее поверю, что он их с работы в свой гараж таскает, но в целом его идея про соседство с «Чайками» мне понравилась. Да и требование въезжать в бокс на чистой машине вполне справедливо — сам не люблю когда автомобиль чумазый. А так… Огромный теплый бокс — что еще нужно для машине для счастья. А уж как я был счастлив, когда у меня в руках оказался пропуск для въезда на территорию «Мосфильма», и не передать.
За суетой и делами чуть не упустил, что премьера фильма о биатлоне была назначена на вторую середину ноября. Хорошо ещё, что Гоша напомнил. А ведь я, собственно говоря, именно для этого и перегнал «Хорьх» в Москву. Хотел с шиком подрулить к стоянке около Центрального Дома Кино на Васильевской, открыть перед Галей дверь и элегантно подать ей руку.
Дешёвые понты? Ничего подобного.
Если сам о себе не заявишь, то никому ты, в общем-то, и неинтересен. И потом, почему бы не устроить праздник для своей девушки и не вывести её в свет, а заодно и самому не показаться?
Я, конечно, понимаю, что в Пицунде Галя успела познакомиться со всем женским контингентом санатория, да и я оброс некоторыми знакомствами, но так это же когда было. Нужно иногда напоминать о своём существовании.
— Ты настоящий волшебник, — чуть слышно произнесла Галка, когда мы, сдав в гардероб свою верхнюю одежду, направились в зал, — Вот только я постоянно боюсь, что часы пробьют полночь и вместо этого красивого платья, — девушка взглядом указала на свой наряд, который я для неё «якобы привёз из Москвы», — На мне окажется мой старый растянутый свитер и разношенное трико, а сапожки превратятся в связанные мамой шерстяные носки.
— А машина, на которой мы приехали, в тыкву не превратится? — осторожно поинтересовался я, — Иначе нам придётся в гостиницу на такси возвращаться.
— Как ни странно, о машине я не подумала, — хихикнула девушка, — А какова вероятность того, что твой «Хорьх» станет овощем?
— Такая большая девочка, а в сказки веришь, — усмехнулся я в ответ, — Пойдём с Виктором Сергеевичем и Капитолиной Васильевной поздороваемся. И держись смелей, моя принцесса, красивей тебя здесь всё равно никого нет.
Странно, но после моих слов Галя изменилась. Вздёрнутый носик, расправленные плечи и улыбка… Господи, красавица-то какая…
Глава 13
Наобещав Шурави отправить на заседание политбюро «Стингер», я совсем упустил из вида, что посылки с помощью марок Эль-Дорадо попадают к адресату через открытое окно. По крайней мере, изначально это условие я принимал как должное, выполнял его сам и требовал того же от получателей.
— Несуразица какая-то, — заявил однажды Гоша, — Почта основана на магии, но почему-то требуется, чтобы была открытая форточка. Кто придумал такие правила? Давай проверим, может это не столь необходимое условие.
Так, после небольшого опыта выяснилось, что для волшебной почты нет никаких преград и при желании можно послать что угодно хоть в подземелье. Нужно только правильно указать адрес и получателя.
Для эксперимента я заперся в доме, а Гоша из закрытого гаража отправил мне попавшуюся под руку коробку. Посылка сначала аккуратно потыкалась в оконное стекло, а затем материализовалась в комнате и плавно опустилась на стол, за которым я сидел. Приблизительно то же самое, только в обратном порядке, мне описал и домовой. После того как миньон наклеил марку на коробку, с написанным на ней моим именем и адресом дома, та сначала упёрлась в закрытую гаражную дверь и просто растаяла в воздухе.
У победы всегда множество родителей. Другое дело — решения, приведшие к трагическим последствиям. К примеру, такие, как ввод «ограниченного контингента» в Афганистан. То самое решение, которое на целый десяток лет втянуло страну в кровопролитную и мало кому понятную войну на краю света.
Задним числом, в мемуарах и воспоминаниях, все участники тех событий позиционируют себя критиками этого шага. По их словам основной состав политбюро ЦК КПСС якобы не причём, а главными ответчиками за афганский вопрос должны быть министр иностранных дел Андрей Громыко, председатель КГБ Юрий Андропов и министр обороны Дмитрий Устинов. Большая тройка, во многом определявшая стратегию Советского Союза в конце семидесятых, когда дряхлевший Брежнев всё реже вникал в детали политики.
В первую очередь этой группе товарищей во главе с Леонидом Ильичом и была послана из будущего куча видеоматериала об Афганской войне. Ну, и естественно мне хотелось узнать, какие выводы после этого для себя сделают Устинов, Громыко, Андропов и Брежнев накануне судьбоносного для страны и всего мира решения. А где удобнее всего подслушать рабочие разговоры членов ЦК КПСС? Конечно же, на их рабочем месте. Ну, не выяснять же мне, кто из партийцев, где живёт и когда да с кем общается.