– А, – сказал лорд сухим тоном, однако довольно любезно подавая священнику руку. – Здравствуйте, Мордаунт. Вы видите, я нашёл себе новое занятие.
Он положил другую руку на плечо Цедрика. Может быть, в глубине его сердца шевелилась удовлетворённая гордость при мысли, что он может представить священнику такого наследника. Когда он слегка толкнул мальчика вперёд, в его глазах блеснула искра удовольствия.
– Это новый лорд Фаунтлерой, – сказал граф. – Фаунтлерой, это мистер Мордаунт.
Фаунтлерой посмотрел на господина в одежде священника и протянул ему руку.
– Я очень рад познакомиться с вами, сэр, – сказал он, припомнив, что мистер Гоббс всегда говорил эту фразу новым покупателям. Цедрик был уверен, что со священниками следует обращаться особенно любезно и вежливо.
Мистер Мордаунт на мгновение задержал в своей руке маленькую ручку и, улыбаясь, посмотрел в лицо ребёнка. С этого мгновения он полюбил его, впрочем, это чувство испытывали все, кто знакомился с ним. Не красота составляла главное очарование Цедди, в нём особенно привлекала доброта, благодаря которой все его слова, хотя бы самые странные и неожиданные, звучали мило и искренно. Глядя на Цедрика, мистер Мордаунт совсем позабыл о графе. На свете нет ничего сильнее доброго сердца, и это маленькое детское сердечко, казалось, разгоняло в комнате мрак и темноту, делая её светлой и весёлой.
– Я в восторге, что мог познакомиться с вами, лорд Фаунтлерой, – сказал священник. – Вы издалека приехали к нам. Очень многие будут довольны, когда узнают, что ваше путешествие обошлось счастливо.
– Да, это было долгое путешествие, – ответил Фаунтлерой, – но со мной была Дорогая – моя мама, и мне не было скучно. Человек никогда не чувствует себя одиноким, когда с ним его мать. И мы были на замечательно красивом пароходе.
– Садитесь, Мордаунт, – сказал граф.
Мордаунт сел. Он перевёл глаза с Фаунтлероя на графа.
– Можно от души поздравить ваше сиятельство, – сказал священник.
Но граф, очевидно, не хотел показывать своих чувств.
– Он очень похож на своего отца, – довольно сурово заметил лорд. – Надеюсь, он будет поступать лучше. – Помолчав, старик прибавил: – Ну, в чём дело сегодня, Мордаунт? Кто там в нужде?
Встреча с графом прошла лучше, чем ожидал Мордаунт, но он не сразу заговорил.
– Хигинс, – наконец ответил он. – Хигинс с дальней фермы. У него много горя. Прошлой осенью он сильно заболел и у его детей была скарлатина. Ему очень не посчастливилось. Он задолжал и не знает, чем заплатить за аренду. Управляющий Ньюк объявил, что, если он не внесёт денег за ферму, он должен убираться вон… Его жена больна, и вчера он пришёл ко мне с просьбой поговорить с вами о нём, упросить вас подождать. Он думает, что, получив отсрочку, он опять оправится.
– Все они думают так, – мрачно сказал граф.
Фаунтлерой шагнул вперёд. Он стоял между дедом и гостем и слушал внимательно. Хигинс заинтересовал его. Он раздумывал, много ли у него детей и сильно ли они страдали от скарлатины. Его широко открытые глаза пристально смотрели на мистера Мордаунта.
– Хигинс хороший человек, – сказал священник.
– Он дурной фермер, – ответил граф, – и, по словам Ньюка, всегда запаздывает с платой.
– Теперь он в горе, – попытался умилостивить графа священник. – Он очень любит жену и детей, а если их выгонят с фермы, они умрут с голода. Он не может дать им той пищи, в которой они нуждаются. После скарлатины двое его детей очень ослабели, и доктор прописал им вино и разные другие средства, которые Хигинс не в состоянии купить.
Фаунтлерой подошёл ближе.
– Так было с Микэлем, – заметил он.
Граф слегка вздрогнул.
– Я и забыл о тебе, – сказал он. – Я и забыл, что здесь в комнате – филантроп. Кто этот Микэль?[6]
И в старых впалых глазах снова промелькнул свет странного удовольствия.
– Микэль – муж Бриджет, у него была лихорадка, – ответил маленький лорд. – Он не мог заплатить за дом и купить себе вина и разных других вещей. А вы дали мне денег, чтобы я помог ему.
Граф сдвинул брови; странное лицо сделалось у него, но, право, совсем не суровое. Он посмотрел на мистера Мордаунта.
– Уж не знаю, каким хозяином имения будет он, – заметил граф. – Я сказал Гавишему, чтобы он дал мальчику всё, чего тот пожелает, а ему, по-видимому, захотелось иметь деньги, чтобы раздавать их нищим.
– О, они не нищие, – с жаром возразил Фаунтлерой. – Микэль – превосходный каменщик. Они все работали.
– Да, – сказал граф, – они не нищие. Это превосходные каменщики, чистильщики сапог и продавщицы яблок!
Несколько мгновений он молча смотрел на мальчика. Дело в том, что ему в голову пришла новая мысль, и хотя, может быть, её вызвало не особенно благородное желание, мысль эта была недурная.
– Подойди сюда, – позвал он Цедрика.
Фаунтлерой подошёл к нему как можно ближе, стараясь не задеть за больную ногу.
– Что сделал бы ты в этом случае? – спросил его старый граф.
Надо сознаться, что мистер Мордаунт испытывал странное ощущение. Он провёл много лет в Доринкоурте, отлично знал богатых и бедных фермеров и крестьян деревни, честных и трудолюбивых – и нечестных и ленивых, а потому хорошо понимал, какую громадную силу делать добро или зло со временем получит маленький мальчик, который стоял перед ним, широко открыв большие тёмные глаза и засунув ручки в карманы. Может быть, уже скоро большая доля власти перейдёт к нему благодаря капризу гордого, себялюбивого человека. И если бы его юная душа была не проста и не великодушна, это было бы плохо не только для других, но и для него самого.
– Ну, что сделал бы ты в этом случае? – повторил граф.
Фаунтлерой доверчиво положил ручку на колено деда, как будто старик был самым его близким товарищем.
– Если бы я был очень богат, – сказал он, – и не такой маленький, я оставил бы его на ферме и дал бы ему всё, что нужно для детей. Но ведь я только маленький мальчик. – Потом через секунду его личико стало весёлым. – Вот вы можете сделать это всё. Правда? – прибавил он.
– Гм, – хмыкнул лорд, глядя на внука. – Вот что ты думаешь! – И, по-видимому, он не рассердился.
– Я хочу сказать, что вы всем можете помочь, – заметил Фаунтлерой. – Кто этот Ньюк?
– Мой управляющий, – ответил граф. – И некоторые из моих фермеров не слишком любят его.
– Вы напишете ему письмо? – спросил Фаунтлерой. – Принести вам перо и чернила? Я могу убрать игру со стола.
Очевидно, ему и в голову не пришло, что Ньюку позволят поступить недобро.
Граф некоторое время, ничего не говоря, смотрел на него.
– Ты умеешь писать? – спросил он наконец.
– Да, – ответил Цедрик, – но не очень хорошо.
– Убери всё это, – приказал лорд. – Принеси с моего письменного стола перо, чернила и лист бумаги.
Мордаунту стало ещё любопытнее. Ловко и проворно Цедрик исполнил приказание деда, и через несколько мгновений лист бумаги, большая чернильница и перо были на месте.
– Вот, – весело сказал Цедрик. – Теперь вы можете писать.
– Напишешь ты, – возразил граф.
– Я? – вскрикнул Фаунтлерой и вспыхнул. – А это будет годиться? Когда у меня нет словаря и никто не говорит мне, как пишется то или иное слово, я иногда делаю ошибки.
– Будет годиться, – ответил граф. – Хигинс не станет жаловаться на правописание. Я не филантроп, филантроп ты. Обмакни перо в чернила.
Фаунтлерой взял перо, обмакнул его в чернильницу, опёрся на стол и приготовился писать.
– Скажите, – спросил он, – что я должен написать?
– Можно так: «Не беспокойте Хигинса в настоящее время». И подпишись: «Фаунтлерой», – заметил граф.
Цедрик обмакнул перо в чернила и, положив руку как следует, начал писать. Дело шло медленно, мальчик вкладывал в него всю душу. Однако через некоторое время письмо было закончено, и он передал его деду, улыбаясь несколько тревожно.
– Как вы думаете, так хорошо? – спросил он.
Граф посмотрел на письмо, и уголки его рта слегка дрогнули.
– Да, – ответил он. – Хигинс останется вполне доволен. – И граф передал лист бумаги Мордаунту.
Вот что прочёл священник:
«Дорогой мистер Ньюк, пажалста не надо тыперь бизпокоить мистера Хигинса; вы обяжете этим
Уважащего вас Фаунтлероя».
– Мистер Гоббс всегда подписывался так, – сказал мальчик. – И я нахожу, что лучше прибавить «пажалста». Скажите, я правильно написал «бизпокоить»?
– В словаре это слово пишется немножко иначе, – ответил граф.
– Вот этого-то я и боялся, – заметил Цедрик. – Мне следовало спросить. Всегда так выходит со словами, в которых больше одного слога. Лучше смотреть в словаре. Это всегда вернее. Я перепишу письмо.
И он написал письмо начисто, из предосторожности спрашивая графа, как пишется то или другое слово.
– Удивительная вещь правописание, – сказал Цедрик. – Так часто слово пишется совсем иначе, чем ожидаешь. Я всегда думал, что «пожалуйста» пишется «пажалста», а вышло иначе! Или думаешь, что «милый» пишется «милай», а оказывается иначе! Право, иногда можно прийти в отчаяние.
Уходя, мистер Мордаунт унёс с собой письмо и кое-что ещё, а именно чувство надежды, которого прежде никогда не бывало после посещения замка Доринкоурт.
Он ушёл. Фаунтлерой проводил его до дверей, потом вернулся к деду.
– Могу я теперь пойти к Дорогой? – спросил мальчик. – Я думаю, она ждёт меня.
Граф немного помолчал.
– Прежде тебе нужно посмотреть на то, что приготовлено для тебя в конюшне, – сказал он. – Позвони.
– Я очень-очень благодарю вас. – При этих словах Фаунтлерой слегка вспыхнул. – Но я думаю, лучше конюшни посмотреть завтра. Я уверен, что она всё время ждёт меня.
– Отлично, – ответил граф. – Мы прикажем подать экипаж. – И он прибавил сухо: – Там для тебя стоит пони.
Фаунтлерой воскликнул:
– Пони! Чей же это пони?
– Твой, – ответил граф.