Это был кабинет лорда Ронана. Он сам и его друг, Алаис Бриннэйн, находились внутри и негромко разговаривали о чем-то. Я уже хотела махнуть на них рукой, но прозвучало мое имя, и я остановилась, припав к щелочке. Ормондт сидел в кресле, Алаис на краешке стола. Мужчины держали в руках бокалы и время от времени прикладывались к ним. Меня замутило, потому что, глядя на рубиновую жидкость, которую так не спешно потягивали благородные лорды, я вспомнила самогонку Оли. Бр-р, никогда больше не буду ее пить. Вообще больше никогда пить не буду. Если только молоко или морс. Морс хорошо-о, ждет меня там бедняжка, а я тут торчу зачем-то.
— Рон, ты ведь сам понимаешь, что все это слишком серьезно, — сказал Алаис, сказал очень строго, будто учитель разговаривал с учеником.
— Не мальчик, — усмехнулся ректор.
— Что ты намерен делать? — Бриннэйн отставил бокал и внимательно посмотрел на Ормондта.
— Для начала избавить девочку от посягательств Тьмы, — ответил лорд Ронан и встал с кресла. Он так же поставил на стол бокал и подошел к окну.
Алаис последовал за ним, сел на подоконник и заглянул в лицо Ормондта.
— А потом, Рон? Что потом?
— У меня есть идея, Брин, — задумчиво, даже мечтательно произнес ректор и сел рядом с приятелем, глядя на улицу.
— Ты ведь знаешь, что после того, как ты дал клятву, обратного пути уже нет и не будет. Ты все это знал еще пятнадцать лет назад, и я предупреждал, что однажды ты можешь пожалеть о своем решении, — Бриннэйн откинулся на стену, продолжая изучающе разглядывать друга.
— Я не жалею о своем решении, только лишь о правилах. — Ормондт устало закрыл глаза, но тут же снова их открыл и посмотрел на черноволосого. — Я пятнадцать лет служу верой и правдой и намерен так же служить и дальше, но демоны их всех побери, Алаис, разве я не заслужил свой маленький островок покоя и счастья?
Бриннэйн отвернулся к окну и некоторое время молчал, вглядываясь в темноту, подсвеченную белыми шарами, наполненными магическим светом.
— Ты уже там, откуда не свернуть, Ормондт, — он сказал это так тихо, что я едва расслышала. — С твоим уровнем нет пути назад. У твоего мальчика еще есть выбор, у тебя уже нет. Может, стоит отойти в сторону? Отступись, дружище.
— Нет, — ректор встал и посмотрел на приятеля сверху вниз. — Не в этот раз, Алаис, только не в этот раз.
— Но ведь ты уже увлекался, все мы увлекаемся рано или поздно. Да, рвать иногда бывает очень больно, но это проходит. Наша жизнь слишком длинная, все забудется. — Бриннэйн тоже встал и положил другу руку на плечо, сжав его и слегка встряхнув. — Ты не скроешь.
— Ты ведь не выдашь, — Ормондт с легкой насмешкой посмотрел в глаза Алаиса.
— Я, нет, ты это прекрасно знаешь. Но отцы-основатели легко считают с твоей ауры. Ты же знаешь, что забота не о тебе, это забота о девочке.
— Я не нарушу правила, условия будут соблюдены, — отчеканил лорд Ронан. — Но отказываться я не намерен, Брин.
Алаис вздохнул, разжал пальцы и потрепал Ормондта по плечу.
— Как знаешь, дружище, как знаешь. Я на твоей стороне, в любом случае. — Он потянулся и зевнул. — Пойдем спать. Твоя подопечная должна уже проснуться и ей, наверное, сейчас очень несладко.
— Да, пойдем, — кивнул ректор, первым направляясь к двери.
Даже не знаю, как я так быстро оказалась внизу лестницы. Там нырнула в тень и затихла, слушая шаги наверху. Лорды расходились по комнатам. О чем они говорили? Ничего не поняла, только время потеряла. Больше я не медлила, быстрым шагом направилась на кухню, залезла в холодильный шкаф и схватила графин с клюквенным морсом.
— М-м-м, — застонала я от наслаждения, хлебая холодный напиток прямо из графина. Как же хорошо-о. Вот бы еще не было так плохо, так вообще сказка.
На плечи мне легли руки, и я чуть не выронила графин с остатками морса. Ректор прижался ко мне сзади, и я попробовала освободиться. Он развернул меня к себе и заглянул в глаза. Вырываться сразу расхотелось, потому что такого взгляда я еще никогда не видела у этого сильного самца. Он казался беззащитным. Я сама обняла его, стремясь успокоить и приласкать.
— Не в этот раз, только не в этот раз, — прошептал Ормондт, стискивая меня с такой силой, что я чуть не задохнулась.
— Ты чего? — растерянно спросила я, поднимая голову.
Лорд Ронан улыбнулся, поцеловал меня в кончик носа, отчего я опять сморщилась, и он тихо засмеялся. Затем погладил по волосам, и головная боль отступила, как и все остальное странное недомогание.
— Пойдем спать, — сказал он.
Заметив, что это непривычное выражение исчезло из льдисто-серых глаз, я освободилась из его рук и направилась к выходу из кухни.
— Марсия, — позвал ректор.
— Я с тобой не разговариваю, — ответила я и вышла.
В спальню я вошла одна. Нырнула под одеяло и закрыла глаза, наслаждаясь совершенно здоровым состоянием. Наверное, это было похмелье. Нет, все, больше не пью с Оли его дурацкую самогонку. Лорд Ронан все не появлялся, и я решила, что он лег в другой спальне, сообразив, что я обижена. Когда сон снова подкрался ко мне, и глаза послушно закрылись, кровать скрипнула, принимая еще один вес. Пришел все-таки. Я перекатилась к нему на плечо, Ормондт потянулся ко мне, и я угрожающе сообщила, не открывая глаз:
— Укушу.
Снова раздался тихий смех, и целовать меня не стали, но и с плеча не согнали. Так-то оно лучше.
— Маленькая, — услышала я, засыпая, — книгу я тебе не могу отдать.
И я все-таки его укусила.
Глава 26
Проснулась я на удивление самостоятельно и даже раньше Ормондта. Приподнялась на локте и с интересом посмотрела на спящего лорда. Таким я его видела впервые. Ректор спал, закинув руку за голову. Волосы, распущенные перед сном, упали на лицо, и я тихонечко сдвинула их, чтобы не мешали рассматривать спокойное умиротворенное лицо. Грудь мерно вздымалась, дышал Ормондт глубоко и спокойно. Невольно вспомнились слова Сильвии про одного мужчину на всю жизнь. Вот интересно, это каждое утро можно видеть такого милого и совсем не грозного кота? Идея мне понравилась. Я потянулась и, едва касаясь, провела пальчиком линию, начиная ото лба и вниз к подбородку. Задержалась на губах, очертив их по контуру, потом обвела овал лица, еще привстала и аккуратно поцеловала. После выскользнула из кровати и направилась в ванную.
Стоя под струями теплой воды, я вспомнила, что завтра выходной день. Вот бы прокатиться в Эйлин и пройтись по лавкам. Одежку бы прикупить. Ормондт же не откажет мне, если сам поведет, а деньги у меня должны быть. Недавнее жалование я еще не получала, оно пришлось на время моего отъезда. Ой, Симус же волнуется, наверное. Как бы его предупредить, что со мной все в порядке? Надо и об этом с ректором поговорить.
Когда я вышла из ванной, он все еще спал. Вот ведь соня! Как вообще можно спать, когда я уже проснулась? Не-не-не. Я Сильвии подобного не позволяла, и Ормондту тоже не дам. Разбежавшись, я запрыгнула на кровать и уселась в ногах спящего лорда.
— Ормондт, — позвала я. — Ормондт. Ормондт. Мяу. Мяу-у. Ормондт!
— А? — он открыл глаза и посмотрел на меня мутноватым взглядом, находясь еще где-то за гранью реальности.
— Мяу, — радостно сообщила я.
— Сколько времени? — спросил ректор, потирая глаза и садясь на постели.
— Какая разница, я проснулась, — обрадовала я мир этой важной новостью.
Он с тихим стоном упал обратно на подушку, натягивая одело до уха. Я подобралась поближе.
— Ормондт!
— Марсия, еще час можно спать, — проворчал лорд Ронан. — Будь человеком.
Силька так же говорила, а потом не выдерживала и вставала, потому что мое требовательное "мяу" было не угомонить. Вот и сейчас я подползла вплотную к ректору, который успел снова засопеть, уселась в изголовье и нагнулась к самому уху.
— Ормондт, Ормондт…
— Кыш, — прозвучал хамский ответ.
— О-ормондт, — уже угрожающе протянула я.
Лорд повернулся ко мне, открыл один глаз и посмотрел, став совсем похожим на здоровенного наглого котяру.
— Марсия, ты вчера вроде со мной не разговаривала, — сказал он. Я насупилась, ожидая продолжения. — Подержи свое слово еще немного, хорошо, маленькая? — послал воздушный поцелуй и опять отвернулся.
Ах, вот так, да? Вот так, значит, да? Ну, ладно. Я снова слезла с кровати, уже молча, оделась и ушла из спальни, хлопнув дверью. Из спальни послышалось приглушенное ругательство, пролившееся бальзамом на обиженную кошачью душу. Спустившись на кухню, я обнаружила Бидди, уже вовсю снующую вокруг плиты. Домовиха заметила меня, дружелюбно улыбнулась и кивнула в сторону стола. С ней я спорить точно не собиралась, да и дело у меня к домовихе было. Потому, уплетая омлет, я раздумывала, как заговорить с Бидди о свидании с Хебером. С Оли-то у нее ничего хорошего не получилось. Хотя у хрыча со второго общежития и наглости побольше, и язык, как помело.
— Бидди, — наконец, решилась я.
— Чего тебе? — она обернулась ко мне, но тут же снова вернулась к своим делам.
— А вот ты живешь все у ректора, стираешь ему, готовишь, за хозяйством смотришь, — продолжила я.
— А куда ж этот охламон без меня, — добродушно усмехнулась домовиха.
— А как же твоя личная жизнь? Без ласки-то тяжело, небось, — я совсем близко подошла к сути вопроса.
Бидди повернулась ко мне, вытирая ручки о белоснежное полотенце, и задумчиво посмотрела.
— С этим трусом больше не встречусь, — ворчливо сказала она.
— Да я не про Оли, — отмахнулась я. — Хебер по тебе сохнет.
— Охальник этот бородатый? Чтоб в его хозяйстве тараканы завелись, — усмехнулась домовиха, но глазки предательски блеснули, и я перешла непосредственно к делу.
— Может, встретишься с ним? Помирает с тоски хрыч бородатый. Не могу, говорит, как о Бидди мечтаю, — самозабвенно приукрашивала я слова Хебера.
— Ой, прям, так и сохнет, — захихикала домовиха и зарумянилась.
— Так чего передать-то ему? — спросила я, прихлебывая свое молоко.