Назавтра с утра светило солнце. Милицейский врач выписал Маше справку, что она не может посещать школу, потому что должна раскрывать преступления.
Пустырь весь был засыпан глубоким снегом. Конечно, милицейские собаки, которых Майор милиции на всякий случай пригласил к месту преступления, ничего не могли найти. Они проваливались по брюхо или по горло, а иногда ныряли в снег и прорывали там тоннели, как большие снежные кроты. Но никакого следа взять не могли.
– Собак увести и обсушить, – приказал Майор милиции. – Никакого здесь леса нет и никогда не было. Наши потерпевшие что-то перепутали.
– Оба сразу? – спросила Маша.
– Не знаю, – хмуро сказал Майор милиции и налил Маше чаю из термоса. – С утра мне звонил милицейский начальник. А я даже не знаю, что ему говорить. Как мы можем поймать лесных грабителей, если мы даже леса не можем найти?
В это время закончились уроки у самых младших классов. Первоклассники и второклассники, побросав портфели, побежали на пустырь лепить снежных баб, строить крепости и играть в снежки.
– Я, пожалуй, немного с ними поиграю, – сказала Маша задумчиво.
Водитель милицейской машины только фыркнул с презрением. А Майор милиции вздохнул и согласился.
Маша целый час строила с ребятами крепость, а потом они стали воевать, играть в снежки и за десять минут всю крепость развалили. Майор милиции стоял возле милицейской машины, мёрз и нервно хлопал рукавицей о рукавицу. А молодой водитель, глядя на Машу, хмыкал, фыркал и закатывал глаза.
Наконец Маша вернулась. Щёки её были свекольно-красного цвета, а глаза горели.
– Вот, – сказала она и показала свою мокрую варежку. В варежке были спрятаны автобусный билет и два зёрнышка проса. – В лабораторию, – сурово сказала Маша. – Хотя я и без всякой лаборатории вижу, что билет на автобус был куплен в субботу… Поехали!
Машина уже тронулась с места, когда Маша вдруг закричала:
– Погодите! Стойте!
Она выскочила из машины и побежала к снежной бабе, которую слепили на краю пустыря какие-то два мальчишки. У бабы изо рта торчала сигарета – будто баба курила.
– Не смейте поднимать с земли всякую дрянь, – сказала Маша мальчишкам. Потом вытащила из кармана пинцет и полиэтиленовый кулёк, бережно вынула окурок у бабы изо рта и упаковала как следует. Мальчишки так удивились, что даже не стали возмущаться.
– К Мариванне, – сказала Маша водителю и стала быстро дышать на свои красные, замёрзшие руки.
Мариванна немедленно напоила Машу чаем с калиной и накормила горячим супом. Машины варежки, сапоги и шерстяные рейтузы сушились на батарее, а Мариванна сидела в кресле и раздумывала.
– Я понимаю, о чём ты говоришь, – сказала она наконец. – Некоторым очень умным и способным детям почему-то нравится быть плохими. Им кажется, что быть хорошими – глупо.
– Скажите, пожалуйста, – сказала Маша, – не помните ли вы, кто из ваших детсадовцев больше всех вредничал?
– Разумеется, Костя Зайцев, – сказала Мариванна. – Вреднее его был только его брат Витя, который на год младше… Эти братья всё время придумывали каверзы. Однажды они написали объявление, что новогодняя ёлка отменяется и вместо неё всем будут делать прививки. Дети в подготовительной группе поверили им и ужасно огорчились. Одна девочка даже заболела с горя… А когда я стала стыдить братьев за глупую шутку, они сказали, что это не шутка, а эксперимент. И что будто бы он доказывает, как плохо и вредно учиться. И что те дети, которые поверили объявлению, сами виноваты: зачем им было так рано учиться читать?
– А что говорила на это их мама? – спросила Маша.
– Их мама мучилась и страдала. Она хотела, чтобы Костя был врачом. Но тот назло ей сказал, что будет клоуном. Или киноартистом. Или, в крайнем случае, торговать видеокассетами на лотке.
– Видеокассетами, – пробормотала Маша.
– Да, – кивнула Мариванна. – Он любил кинокомедии и бандитские фильмы. А особенно обожал играть в разбойников.
– Да, но как? – снова пробормотала Маша себе под нос.
– Ты что-то сказала? – удивилась Мариванна.
– Ах, извините, это я себе… А кем хотел стать Витя?
– Водителем мусорной машины, – сказала Мариванна.
– Ах! – Маша взялась за голову.
– Что с тобой? – испугалась Мариванна.
– Мариванна! Скорее покажите мне их фотографии! – взмолилась Маша. – Это очень важно!
В тот же день в управление городской свалки прибыла милиция во главе с Майором. Майор задал начальнику свалки странный вопрос: «Кто из водителей мусоровозов, выезжавших в субботу, привёз мусор позже всех?»
По счастью, начальник свалки был человек внимательный и всегда знал, какая из машин когда приехала.
– В субботу, – сказал он, – позже всех вернулся водитель Виктор Зайцев. А когда я спросил его, почему он задержался, он сказал мне, что граждане очень много выбрасывают новогодних ёлок. То есть бывших новогодних ёлок. И в доказательство показал мне свою машину. Она была просто набита ёлками! Да какими огромными! Наверное, их выбрасывали из больших домов, школ и праздничных залов…
– А сосны там были? – спросила Маша.
– Были и сосны, – сказал начальник свалки. – Но если хотите, я вам позову этого Зайцева, вы с ним поговорите. Хотя должен вам сказать – не понимаю, почему им интересуется милиция. Он очень ценный работник. Очень старательный.
Через минуту в комнату вошёл человек, и Маша сразу же его узнала. Она уже видела его на фотографиях Мариванны – правда, там он был ещё маленький.
– Предложите ему закурить, – сказала Маша на ухо Майору.
– Не хотите ли закурить? – спросил Майор.
– Я не курю, – сказал водитель Зайцев. – И вам не советую. Это опасно для здоровья.
Майор милиции покосился на Машу.
– А почему тогда ваш брат курит? – спросила Маша.
– Потому что он с детства вредный, – сказал Зайцев и вдруг насторожился. – А откуда вы знаете, что у меня есть брат и что он курит?
В этот момент в кармане у Майора милиции зазвонил служебный телефон. Майор послушал доклад, а потом сказал, пристально глядя на водителя Зайцева:
– Только что в квартире вашего брата был произведён обыск. Наши сотрудники нашли золотую цепочку, принадлежащую завучу из школы, недоеденную коробку конфет, которую она хотела подарить подруге, и десять кормушек для синиц!
– Я же велел ему выбросить кормушки! – закричал водитель Зайцев.
Он даже не пытался отпираться. Слишком весомы были доказательства его вины.
– Но как ты догадалась? – спросил потрясённый Майор у Маши.
– Вы бы тоже догадались, если бы пошли играть со мной в снежки, – скромно сказала Маша. – Движение на свежем воздухе очень полезно для мозгов… А кроме того, там в снегу полно было ёлочных и сосновых иголок. Казалось бы, откуда им взяться?.. Когда в одном снежке оказался автобусный билет, я насторожилась. А когда увидела в снегу пшёнку – поняла, что наши потерпевшие не врут! Они и в самом деле были ограблены на этом пустыре, только им показалось, что вокруг лес! Я поговорила с ребятами, и они мне рассказали, что из их школьного зала два дня назад вынесли большую сосну, которая даже не думала ещё осыпаться. Я подумала: а если кто-то собрал много таких вот выброшенных сосен и ёлок, а потом по-втыкал их в снег, чтобы удобнее было грабить? Ведь ограбить человека на открытом пустыре не каждый решится. А в лесу – пожалуйста. Не зря разбойники всегда жили в лесах.
– Поразительно, – всплеснул руками Майор.
– Ну и конечно, мне, как всегда, помогла Мариванна, – сказала Маша. – Она рассказала мне о братьях Зайцевых… Ведь это же додуматься надо – устроить лес на один вечер, а потом собрать все сосны и ёлки в мусорную машину и вывезти их на свалку!
– Вот что меня тревожит, Маша, – сказал Майор милиции. – А что, если бы эти братья-разбойники успели спрятать украденную цепочку, съесть конфеты и выбросить кормушки? И если бы они не признались – как бы мы доказывали, что они грабители?
– Тогда нам было бы трудно, – серьёзно сказала Маша. – Но вот в чём дело: они считали себя такими умными, что и подумать не могли, что кто-то разгадает их коварный замысел! Поэтому-то они так удивились, когда мы их взяли. Поэтому и награбленное хранили, наверное, на видном месте.
– Маша! Я восхищаюсь тобой! – воскликнул Майор милиции. – Если хочешь, наш милицейский врач каждый день будет давать тебе справку, чтобы ты не ходила в школу!
– Не надо, – сурово ответила Маша. Потом подумала и, смягчившись, добавила: – Ну, разве что иногда. В особых случаях.