- А чтоб бдительность, как другие, не терять, - спокойно пояснила девушка, убирая оружие в кобуру.
- Правильно, - кивнул Данька. - Где еще двое? Раненые есть?
- Епанчинцева зацепило, товарищ командир, - доложил Летягин.
Данька сел в седло и маленький отряд вернулся на дорогу.
- Дай посмотрю, - подъехала к раненому Ксанка. Рана оказалась легкой. Разорвав гимнастерку, девушка забинтовала плечо.
- Кость вроде не задета, - сообщила она.
- Пулемет возьмем с собой. Васин, ты доставишь Епанчинцева на хутор, приказал Данька. - И пусть с утра местные мертвого бурнаша похоронят. На обратном пути мы вас заберем… Остальные - рысью, за мной, марш!
4
Весна нынче теплая, как лето. И это хорошо, потому что ему приходится много ездить. Лучше колесить по пыли, чем по грязи, в которой как-то пришлось сутки просидеть с телегой. Да к тому же все приборы отсырели и ржой взялись. Разлюбил Николай Иванович воду давно. И не плавает больше и даже не пьет. Была бы его воля - может, в пустыню бы уехал. А что? Знакомцев у него в тех краях нет, а профессия - по всей стране нужная. Он теперь радиотехник. Механиком по паровым машинам быть не хотел, ну и освоил. Только вместе с профессией надо было и республику сменить, а не застревать на Украине. Ездит он теперь по станицам, антенны ставит, приемники детекторные по сельсоветам устанавливает. Встречают всюду как дорогого гостя, горилки наливают, сала в дорогу еще дают. Вот только постоянные разъезды его и подвели. Наткнулся-таки Николай Иванович на старых знакомых - по 20-му еще году и все - завис, как рыба на кукане. От них скроешься - так ВЧКа разыщет.
Поначалу сильно боялся Николай Иванович, но потом понял, что если с умом дело вести, то никто до него еще сто лет не докопается. Документы надежные, профессия - новой власти нужная, а лицо после ранения и сам с трудом узнает. Однако, несмотря на все разумные доводы, опаска осталась, раз он снова об этом думает.
- Тпр-ру!
Николай Иванович натянул вожжи и остановил телегу прямо перед воротами. Зашел, отомкнув калитку, внутрь и оттуда распахнул ворота. Под их надежность ему и разрешает губкомовское начальство держать государственный транспорт на своем дворе. Хотя знавал он цыган, которые и из-под такого замка увели бы лошадь. Да что о том вспоминать! А его каурую кобылу не сведут - ей только телегу и таскать. Вот у Бурнаша когда-то были кони так кони, хоть и запрягал он их в автомобиль-ландо, выстланный коврами. Такого ландо по сю пору в Юзовке не увидишь. И у Сидора Лютого был знатный конь… Но нет коня, нет давно и Сидора.
Хозяин запер ворота, а калитку не стал. Посмотрел на серебряную луковицу карманных часов. Полдевятого. Николай Иванович специально к этому времени ехал, поскольку в девять ровно должен пожаловать долгожданный гость. Он распряг кобылу, дал ей сена и убрал с телеги железки и инструмент. Если какой беспризорник вдруг калитку дернет, то ничего интересного в пустом дворе не найдет. Хозяин прошел в дом, разжег печь и поставил варить картошку в мундире. Потом уселся на крыльце и, свернув из крепчайшего самосада козью ножку, стал ждать.
Когда уже в третий раз Николай Иванович начал теребить из кармана цепочку часов, калитка открылась, и на ее пороге показался человек. Выше среднего, манеры уверенные, голос приятный, костюм отличный.
- Добрый вечер.
- Здравствуйте.
- Вы будете Николай Иванович Сапрыкин, радиотехник?
- Да, проходите.
- Я от Леопольда Алексеевича вам привет привез, - приблизившись к крыльцу, сказал гость.
- Спасибо, но я еще посылку жду с… индукционными катушками.
Кивнув, посетитель полез во внутренний карман.
- Пожалуйста, - пакет и правда мог содержать радиодетали, но Сапрыкин надеялся совсем на другую начинку.
- Пойдемте в дом, - сказал он.
Николай Иванович засветил керосиновую лампу, поскольку на улице стало темнеть, и разорвал пакет. Осмотрел содержимое, пробежал глазами вложенную внутрь записку и убрал пакет на комод.
- Прошу к столу.
Хозяин снял с печи уже под остывший чугунок, нарезал хлеб и колбасу, выставил с подпола бутылку горилки. Налил две стопки.
- За знакомство!
- Я не люблю пить.
- По русскому обычаю. Или вы нас не уважаете?
- Хорошо, - легко вздохнул гость, - выпьем.
- Как вас, кстати, звать?
- Зовите Александр Карлович.
- Как доехали, Александр Карлович? - старательно закусывая, спросил Сапрыкин.
- Хорошо доехал, - гость понюхал горбушку хлеба и положил обратно.
- А как Леопольд Алексеевич?
- Он остался.
- Шутите, господин хороший? - скривился Николай Иванович, снова берясь за бутылку. - Я имел в виду его настроение.
- А он разве не написал? Полковник ведь скорее ваш друг, чем мой.
- Теперь и ваш, - Сапрыкин поднял рюмку. - Он, кстати, пишет, что вы поступаете в мое полное распоряжение.
- Не врите. Покажите письмо!
- Не могу, там секретная информация.
- Я согласился помочь вам кое в чем, не более, - Александр Карлович легко опрокинул стопку и ущипнул черный мякиш.
- А говорили - не пьете, - напомнил Николай Иванович.
- Я говорил - не люблю, - уточнил собеседник, - потому что после рюмки человек хуже соображает, формулировки путает. А у нас ведь есть дело.
- Я сам знаю, что делать, и в указчиках не нуждаюсь.
- После третьей рюмки возникает агрессия… Сапрыкин рассмеялся и откинулся на спинку стула.
- О деле: встречаться будем на скамейке в городском парке по воскресеньям. В два часа пополудни вас устроит?.. Там и нэпманы гуляют, и комсомолки, так что внимания мы не привлечем. Шифр у вас для записок есть. Сюда можно снова прийти только в случае крайней нужды. А еще лучше продумать такую связь под предлогом, что вы интересуетесь радиоделом, ну и нуждаетесь в помощи…
Александр Карлович согласно кивнул и достал из портсигара папиросу.
- Не понимаю, чего вы лезете в самое пекло? - неожиданно спросил Сапрыкин.
- А зачем вам понимать? - высокомерно приподняв бровь, сказал гость.
- А затем, что если я чего не понимаю, то опасаюсь, - ласково пояснил Николай Иванович. - Может, ты провокатор?
- Достаточно того, что мне доверяет Леопольд Алексеевич, - пуская колечко в потолок, сказал Александр Карлович, - но, в утешение вам, могу сообщить, что у меня есть свой параллельный интерес.
- Ну-ну, - проворчал Сапрыкин и налил себе горилки. - Только не ошибись, дорогой. Леопольд Алексеевич далеко, а батька Бурнаш - рядом.
- Бросьте угрожать, я ведь тоже знаю вашу настоящую фамилию.
- Откуда?!
- Хорунжего Славкина помните?
- Вот сволочь! - поразился Сапрыкин. - Помнит?
- А как же, - с улыбкой превосходства сказал Александр Карлович, после первой бутылки даже кланяться велел.
Николай Иванович выпил.
Гость бросил окурок.
- Полагаю, взаимных угроз достаточно. Мне понадобится ваша помощь, Николай Иванович, чтобы войти кое-кому в доверие. Небольшая акция, налет. Сможете?
- Проще простого.
- Только не надо привлекать к этому людей Бурнаша, их могут узнать. Лучше это будут просто мелкие уголовники.
- Сделаем. Когда?
- Пока не знаю. Мне нужно осмотреться. Через два дня как раз воскресенье, я вам передам подробные инструкции. До работы не платите, а то напьются. Нам ошибок совершать нельзя, против нас стоят серьезные люди.
- Сделаем, - повторил Сапрыкин. - Я тут уже пять лет кручусь, пока вы там планы строите! - Николай Иванович нарисовал в воздухе башню.
- Договорились. Мне пора.
Николай Иванович проводил гостя и запер за ним калитку. Потом вернулся в дом и допил бутылку. Сидящий в самой глубине страх мешал хмелю взять свое. Опасное дело затеяли полковник с атаманом, ох, опасное…
5
Новой засады можно было пока не опасаться. Но Данька твердо знал, что как только Бурнаш узнает о разгроме старой, - выступит навстречу чекистам всей бандой. Несмотря на то, что они захватили пулемет, отряд чекистов очень мал, и атаман не упустит такой возможности поквитаться с врагами. Поэтому скачка продолжалась в прежнем темпе.
В здешних степях и лесах Бурнаш чувствует себя, как дома. Имеются у него и помощники - из тех, что служили когда-то под его черным знаменем, а теперь стали «мирными жителями». Может быть, злостных бандитов среди них и не много, но, боясь разоблачения, они батьке помогают. А советской власти объективно вредят. В гражданскую войну в здешних местах каких только атаманов не водилось: белые, черные, красные, зеленые, желто-блакитные. Поди, разберись сейчас с каждым станичником: с кем он был? Бывало не раз атаманы мобилизацию насильно проводили, да и перебегали частенько казачки из отряда в отряд, ища кто наживы, а кто верной идеи.
Конечно, каждому под стреху не заглянешь: хранит свой обрез мужик или честно разоружился. Но вот если бы удалось ликвидировать Бурнаша и других главарей помельче, то станичники поняли бы, что советская власть пришла навсегда. Вот только пока что батька атаман значительно ловчее оказывается. Яшку выманил одного из города и засаду правильно приготовил. Если б удача была на его стороне - лежали бы уже Мстители с чекистами на пыльной дороге…
Солнце скрылось, но багровое небо еще давало слабый свет, когда отряд въехал в Медянку. На центральной улице пожарище указывало место, где был раньше сельсовет. Всадники спешились, чтобы дать коням отдохнуть.
- Летягин, обойди с ребятами ближайшие хаты, - приказал Данька, расспросите народ и отыщи активистов. Кто сопротивляется - тащи сюда. А мы тут посмотрим.
- Есть.
Ксанка с Данькой обошли пожарище. Дом сгорел дотла, среди углей торчала одна каменная печь, да валялась гнутая радиоантенна.
- Никого тут быть не может, - сказал Данька, - утром лучше что-нибудь разглядим. Ксанка при этих словах отвернулась.
- Погоди, не плачь, - положил ей руку на плечо брат, - еще не факт, что он тут был…