- Согласен!
- Давайте хоть сумерек подождем, - сказала осторожная Натка.
- Да чего ждать? - Юрка хлестнул лошадь, и она послушно побрела через пустырь.
Славкина перевели в городской гарнизон, и теперь его служба состояла из дежурства на постах и патрулирования в пешем порядке. Георгий Александрович считал, что в таком большом городе для этого можно было бы и конюшню завести. Хуже всего было, как сейчас, обходить городские окраины, где сплошные лужи, присыпанные талым снегом. Вместе с ним тащился напарник-немец, толстый булочник Герман. Его жалобы на трудную солдатскую долю и рассказы о жене Эльзе иногда будили в хорунжем смутное сожаление, что он не партизан. Будь им, Славкин с удовольствием пристрелил бы Германа и ушел подальше в лес.
Перед ними лежал пустырь, и булочник предложил перекурить, прежде чем брести дальше. Единственной положительной чертой немца было то, что он неизменно предлагал сигарету и Георгию Александровичу. Укрывшись от ветра за широкой спиной булочника, Славкин прикурил и глянул на пустырь. Вот те раз! Из под земли выросла вдруг груженая телега с тремя фигурами. Никогда бы он не подумал, что здесь можно пройти, не то, что на чем-нибудь проехать. Наверняка спекулянты или еще похлеще.
- Герман, вперед! - скомандовал ефрейтор, бросая сигарету. Булочник свою аккуратно затушил и пошел за спешащим начальником патруля.
- А ну, стой! - крикнул Славкин, на ходу срывая с плеча карабин.
Заметив патруль, Юра вскочил и взмахнул вожжами.
- Погоди, - схватил его Петька. Мещеряков стряхнул руку.
- Ты чего, обалдел?
- Мы не успеем, - Петр заставил Юру сесть.
Георгий Александрович приблизился к телеге и вскинул винтовку. За ним маячила фигура булочника, спешащего на помощь.
- Руки вверх! Отвечай - что везете?
- А то сам не видишь, дядя? Шкаф.
- Ой, дяденька, мы с дороги сбились, а нам еще в станицу ехать, затараторила Натка, - а шкаф мы на рынке на сало поменяли, правда, правда, отпустите нас, будьте добреньки.
- Не заговаривайте мне зубы, щенки. Что везете? Оружие есть?
- Есть, - сказал вдруг Петька. - Вот, - протянул он ладонь.
- Что там? - недоверчиво спросил Славкин и шагнул вперед. - Это ж кусачки! Бисов сын! - хорунжий замахнулся на Петьку прикладом.
- То не простые кусачки, - сказал паренек, доставая из одного ящика бикфордов шнур и откусывая кусок.
- Ты что там робишь? - удивился Славкин. - А ну, подыми руки!
- Сейчас поймешь, дядя, - сказал Петька. Затем он снова сунул руку в ящик, сопровождая действие рассказом. - Если эту веревочку вставить в эту металлическую трубочку, и сжав один ее край, зафиксировать, то получится готовый капсюль-детонатор, а если воткнуть его в эту динамитную шашку, то получится бомба.
- Э-э-э, вы что, пацаны, шутки шуткуете? - неуверенно спросил Славкин. - Вы это бросьте! Я вам сейчас все уши поотрываю!
Юра достал спички и зажег.
- Можем и бросить, не успеешь убежать, дядя.
- Погаси, паршивец, пристрелю! - хорунжий передернул затвор и прицелился.
Юра поджег бикфордов шнур, огонек побежал по нему, весело шипя.
Сантиметр в секунду, вспомнил Славкин и в животе похолодело. Рядом что-то упало. Хорунжий повернулся и увидел булочника ничком, с руками чад головой.
- А теперь посмотри сюда, дядя! - Петька распахнул ящик, где ровными рядами лежал динамит.
- Да вы что, пацаны? Бросьте дурить, погасите! Я вас отпущу!
- Кидай сюда винтовку, - скомандовал Петька.
Славкин затравленно посмотрел на оставшийся клочок шнура и бросил карабин на телегу. Юра взял оружие и навел на врага. Петька перекусил шнур у самого капсюля. Георгий Александрович почувствовал облегчение, хоть теперь его и держали на мушке.
Натка слезла с телеги и забрала винтовку булочника Германа.
- Сомлел, что ли, не шевелится.
- Скажи ему, чтоб встал, дядя.
Славкин отдал команду по-немецки и от себя прибавил пинок. Солдат зашевелился и привстал на дрожащих ногах.
- А ты, дядя, русский?
- Украинский, - сказал хорунжий, поднимая руки.
- Тогда снимай ремень.
Пленных поставили спина к спине и связали им попарно руки.
- Прощай, дядя, и не попадайся нам больше.
Подростки, прихватив трофейное оружие, уселись на телегу и двинулись дальше. Им сегодня ночью предстояло сделать еще так много.
- Неужели ты бы нас взорвал? - спросила Натка брата.
- Конечно, если бывает взрывающееся мыло, - серьезно ответил Петька и показал светло-коричневый брусок. - Хорошо, что у Жоры в шкафу валяется что попало.
Девчонка дала Петьке подзатыльник и обняла за плечи…
Едва телега отъехала, Славкину, приколотому к спине булочника, словно муха, пришла на ум отличная мысль. Идти одновременно было бы чрезвычайно сложно, но один… Хорунжий объяснил Герману свой план и тот, кряхтя, взвалил на тальника на спину. Так они быстро доберутся до жилых домов и вызовут подмогу. Эти малолетки далеко не уйдут! Булочник медленно переставлял ноги, а хорунжий старался удержать равновесие на его спине, что было не просто, ведь спина Германа оказалась круглой, как его живот. Славкин чуть-чуть переменил положение ног, толстяк под ним качнулся и они рухнули в снег.
11
- Проходите, фрау, - пригласил Ксанку худой человек с желтым постным лицом. Он был одновременно и секретарем, и переводчиком лейтенанта Корфа.
Оксана вошла в маленький кабинетик и села на предложенный стул.
- Guten Tag, - сказал офицер. Переводчик перевел.
- Здравствуйте, меня зовут Надежда Петрова, я близкий друг одного из шахтеров, работавших в ремонтной бригаде.
Корф кивнул.
- Это большая неприятность и для вас, и для меня тоже. Я был заинтересован в том, чтобы они хорошо делали свою работу, но их арестовало гестапо… Фрау Петрова, вы сказали? Но среди моих рабочих не было Петровых.
- Я просто друг, понимаете? И хотела узнать о судьбе…
- Конечно, - лейтенант не позволил себе ни тени улыбки. - Как зовут вашего друга? Ксанка покосилась на переводчика.
- Говорите смело все, это мой человек, - мгновенно уловил заминку Корф.
- Меня беспокоит судьба Валерия Мещерякова.
- Вот как? - удивился офицер. - На этого человека я возлагал большие надежды, но он их не оправдал.
- Я уверена, что произошла какая-то ошибка, Валерий не мог сделать ничего плохого.
- Это риторика, фрау Петрова, у нас говорят: гестапо не ошибается.
- Я понимаю, что вы сами находитесь в трудном положении, но все-таки прошу вас узнать…
- Нет, нет, и не думайте! - воскликнул Корф. - Если инженер Мещеряков не виноват, его отпустят, если виновен - накажут. Так что лучше молитесь Богу, только он может выступать посредником в подобных делах.
- Например, он не стал бы одалживать у коменданта его автомобиль, сказала с нажимом Ксан-ка. - Вы меня понимаете?
- Вы, действительно, близкий друг господина Мещерякова, - задумчиво сказал офицер, - он многое вам рассказал… Поймите, фрау Петрова, я не имею влияния на гестапо, это другое ведомство. Скорее оно может повлиять на меня. Зачем же мне попадать в его поле зрения?
- Это случится, если гестапо узнает о вашем предложении моему другу заняться дополнительной работой за отдельную плату. Если не ошибаюсь, разговор состоялся в вашу первую с ним встречу вон в том кафе, - Ксанка показала в окно за спину лейтенанта.
Теперь пришла очередь Корфа покоситься на переводчика.
- Хорошо, я постараюсь узнать о судьбе вашего друга и в конце недели сообщу вам.
- Пожалуйста, сегодня, - твердо сказала Оксана. - Заодно узнайте, как дела товарищей Мещерякова. Может быть, все не так плохо и они сумеют закончить необходимую вам работу.
- Ладно, - легко согласился офицер, поняв, что иначе от собеседницы он не отделается. - Едем.
Он коротко переговорил с желтолицым переводчиком и, подхватив Ксанку за локоть, вывел ее из кабинета.
Осторожный немец, подумала Ксанка, решил этого переводчика с собой не брать. Значит, вторую часть разговора переведет другой и ни один не будет знать, в какой истории замешан Корф.
Лейтенант вывел даму на крыльцо и поманил пальцем машину. «Опель» немедленно подкатил, Ганс выскочил и распахнул дверцу перед начальником и дамой. В дороге они были вынуждены молчать, но когда автомобиль остановился у знакомого здания ЧК, лейтенант вышел первым и подал фрау Петровой руку.
- Прошу вас.
Ксанкина рука замерла на полдороге.
- Боитесь?
Она пересилила внезапный испуг и вышла из машины. У дверей здания все так же стояли караульные, только теперь в черной форме. Они отдали лейтенанту честь. Он бросил короткую фразу и они вдруг сделали шаг вперед.
- Я приказал им вас арестовать, - пояснил Корф и внезапно добавил: Фрау Ларионова?
Ксанка инстинктивно дернулась, а немец только сильнее сжал ее руку.
- Дома и родные стены помогают, да? Посмотрим, может быть, здесь вам сидеть будет приятней?
Солдаты подхватили словно онемевшую Ксанку и втащили внутрь.
Вопросы были все те же:
Кто организатор? Сколько диверсантов с ним работали? Кто дал задание? Является ли он офицером Красной Армии? Кто обучал его минному делу? Какие явки в городе он знает?
Валеру пока не били, но спать не давали третьи сутки, и он не решился бы сказать, что хуже. Дважды его допрашивал сам герр начальник гестапо, значит, Мещерякова считают важной птицей. Их можно понять: ликвидировать группу подпольщиков в тот момент, когда они собирались взорвать одну из самых крупных местных шахт!
- Я не диверсант, - твердил, как заклинание, Валера, - у меня даже зажигалки не было, как бы я зажег фитиль?
- Не считай нас идиотами! - орал начальник гестапо. - Кто руководил вашей группой? Как вы поддерживаете связь?
- Никто.
- Значит ты - руководитель?
- Я бывший главный инженер, теперь - начальник ремонтной бригады.