Мальчику пригрезилось, что он снова живет в воровской шайке; будто сидит он в грязной каморке, а Феджин из своего угла смотрит на него с отвратительной улыбкой, показывает на него пальцем какому-то другому человеку и говорит вполголоса:
– Тс-с-с! Это он, в этом нет никаких сомнений. Пойдем отсюда!
– Конечно, он, – будто бы отвечает другой голос, – мне ли не узнать его! Да будь тут целый миллион чертей, похожих на него как две капли воды, я бы и тогда чутьем узнал его среди них. Если бы вы зарыли его в землю и не обозначили место его могилы, я и тогда указал бы, где он лежит!
И эти слова были произнесены с такой ненавистью, что по всему телу Оливера пробежала дрожь, он вскрикнул и проснулся.
Боже правый! Вся его кровь так и притекла к сердцу, сердце замерло в груди, и он застыл на месте от ужаса: возле самого окна, почти рядом с ним, стоял Феджин и смотрел в комнату, а рядом с ним стоял тот самый человек в плаще, на которого Оливер наткнулся в воротах постоялого двора. Он был страшно бледен, а его глаза сверкали бешенством, смешанным с каким-то ужасом.
Через мгновение воры исчезли, как сквозь землю провалились. Но они узнали мальчика, он узнал их…
Оливер сначала оцепенел и не смел шевельнуться, а потом, вскрикнув, выбежал из комнаты и стал громко звать на помощь.
На крик сбежались все домашние и стали расспрашивать, что случилось; мальчик только показывал рукой на луга за домом и, дрожа как в лихорадке, кричал:
– Феджин, Феджин!..
Доктор Лосберн, знавший историю Оливера, сразу смекнул, в чем дело.
– В какую сторону он скрылся? – спросил он.
– Туда, – Оливер указывал на овраг за садом, – я только что потерял их из вида.
– Ну, в таком случае они должны быть в роще, – сказал Лосберн и приказал слугам: – Идите за мной!
Доктор перескочил через изгородь и побежал так быстро, что слуги еле поспевали за ним.
У кромки поля они остановились и принялись внимательно осматривать изгородь и рощу. Но поиски были напрасными: они никого не нашли и не обнаружили даже никаких следов, говоривших о том, что тут недавно проходили люди.
Поднявшись на пригорок, с которого все поле было видно как на ладони, доктор внимательно осмотрел окрестности, но никого не увидел.
– Должно быть, Оливер, тебе все это почудилось, – сказал он.
– Да нет же, сэр! Я их видел так же ясно, как теперь вижу вас, – ответил мальчик.
– Ну, пусть так, – покачал головой Лосберн. – Один из них Феджин. А кто же тогда другой?
– Тот самый человек, которого я встретил недавно на постоялом дворе. Я вам рассказывал о нем.
– И они бежали в эту сторону, ты уверен?
– Совершенно уверен. Высокий мужчина в плаще перескочил через изгородь в этом самом месте, а Феджин пробежал несколько шагов направо и проскользнул вон через ту дыру…
Доктор пристально посмотрел на мальчика, но тот говорил так уверенно, что в его словах нельзя было усомниться.
Слуги продолжали обыскивать окрестности до тех пор, пока не стемнело, а вечером даже обошли все трактиры в деревне. На следующее утро доктор с Оливером поехали в ближайший городок, чтобы и там навести справки. Но все усилия были тщетными: Феджина никто не видел.
Мало-помалу происшествие забылось, и жизнь потекла прежним чередом.
Глава XXIXМонкс покупает тайну старой сиделки
Мы так давно не упоминали о нашем старом знакомом, приходском стороже Бамбле, что вы, может статься, уже и забыли о нем? А между тем в его судьбе произошли большие перемены.
Во-первых, он больше не приходский сторож и уже не носит расшитый золотыми галунами мундир и треугольною шляпу с загнутыми полями. Он уже не ходит из дома в дом по делам прихода и не носит с собой свою палку с тяжелым набалдашником. Теперь Бамбл стал смотрителем приходского приюта для бедных и по большей части сидит дома, просматривая счета приюта.
Во-вторых, он женился. И знаете ли, на ком? На приютской смотрительнице миссис Корни – той самой, которой год тому назад старая сиделка Тингоми, умирая, поверила свою тайну.
А вот и сам мистер Бамбл идет по улице, низко опустив голову, надвинув на глаза шляпу и засунув руки в карманы… Какое, однако, у него несчастное лицо и затравленный взгляд… Куда только подевались прежние вальяжность и самодовольство?
Дело в том, что Бамбл, женившись, попался, что называется, как кур в ощип: льстивая миссис Корни оказалась очень злой и строптивой женщиной; она держит мужа под каблуком и помыкает им, как ей вздумается.
Сегодня она снова повздорила с мистером Бамблом, кричала на него и так бранилась, что он поскорее ушел из дома, лишь бы не слышать ее голоса.
– И подумать только, что это случилось всего два месяца тому назад! – пробормотал Бамбл с глубоким вздохом. – А кажется, что прошел уже целый век!
Бывший сторож говорил про день своей свадьбы. Он прошелся еще раза два по улице, постоял несколько минут в нерешительности, потом вдруг повернул к грязному трактирчику, стоявшему на краю города, и вошел в него.
В трактире был всего один посетитель – высокий смуглый человек с черными глазами и пронзительным взглядом. Он сидел, закутавшись в свой плащ, а по его усталому лицу и по пыли на его одежде было видно, что он пришел издалека.
Он посмотрел на Бамбла и кивнул головой в ответ на его поклон. Бывший сторож прошел к столу, велел трактирщику подать рому с водой и, взяв со стола газету, стал читать ее. Но время от времени он украдкой поглядывал из-за газеты на незнакомца и заметил, что тот пристально на него смотрит. Чего ему нужно?
Наконец незнакомец прервал молчание и обратился к Бамблу резким, неприятным голосом:
– Мне кажется, я видел вас прежде. Тогда на вас был другой наряд, но лицо ваше я запомнил. Вы ведь были прежде приходским сторожем, не так ли?
– Да, – ответил удивленный Бамбл, – я действительно был приходским сторожем.
– Ну, а чем же занимаетесь теперь?
– Теперь… – Бамбл приосанился и напустил на себя важный вид. – Теперь я состою в должности смотрителя приюта для бедных. Да, молодой человек, нынче я смотритель приюта!
– И вы, вероятно, по-прежнему заботитесь о своих выгодах? – спросил незнакомец, глядя Бамблу прямо в глаза. – Не стесняйтесь, говорите правду. Видите, я вас хорошо знаю!
Бамбл осмотрел незнакомца с головы до ног и осторожно произнес:
– Я полагаю, что всякий человек, как холостой, так и женатый, не должен отказываться от лишнего пенса, если он готов запрыгнуть ему в карман. Лица, служащие в приюте, получают не особенно большое содержание, так что им никак нельзя отказываться от посторонних доходов…
Незнакомец улыбнулся и кивнул головой, как будто хотел сказать: «Ну да, я вас хорошо понимаю». Он окликнул трактирного слугу и приказал подать чего-нибудь покрепче для бывшего приходского сторожа.
Когда заказ был выполнен, он отослал слугу из комнаты, запер дверь и сказал Бамблу:
– Ну, теперь выслушайте меня. Я приехал сюда именно для того, чтобы увидеться с вами по одному делу, а вас, к счастью, черт и занес именно в эту харчевню. Мне нужно узнать от вас кое-что, и хотя эта услуга и невелика, я хорошо заплачу за нее. Это вам для начала… – и он протянул через стол две золотые монеты.
Бамбл быстро схватил их, внимательно осмотрел и, убедившись в том, что они не фальшивые, с удовольствием опустил в карман.
– Тряхните вашей памятью, – продолжал незнакомец, – это было лет двенадцать тому назад, осенью…
– Давненько, – прервал его Бамбл. – Ну, хорошо, что же дальше?
– Происходило это в приходском приюте для бедных…
– Так…
– Ночью.
– Прекрасно.
– Это было в той грязной норе, где нищие женщины рожают на свет пискунов-детенышей, которых приход должен кормить за свой счет; а сами, по большей части, сходят в могилы… Так вот, в этой самой норе двенадцать лет назад родился мальчик…
– Их там много родилось! – покачал головой Бамбл.
– Меня интересует только один! Бледнолицый щенок с кроткими глазами! Он был отдан в учение где-то здесь поблизости, к гробовщику, что ли?.. Потом он сбежал в Лондон…
– Так вы говорите про Оливера Твиста? – воскликнул Бамбл. – Конечно, я помню его. Страшный был негодяй!
– Я вас об этом не спрашиваю, мне и без того приходилось много слышать о нем. Я ищу женщину, ту старуху, которая была при его матери, когда родился ребенок. Где она?
– Где она? – повторил Бамбл. – Ну, вам трудненько будет ее найти.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил незнакомец.
– Она умерла прошлой зимой.
Незнакомец задумался.
– Но есть одна женщина, которая могла бы вам рассказать о старухе больше меня, – прибавил Бамбл чуть погодя. – Мне помнится, она говорила, что была при смерти этой сиделки. Может быть, от нее вы узнаете то, что вам нужно.
– Кто эта женщина?
– Моя жена.
– Когда я могу ее видеть? – быстро спросил незнакомец.
– Когда захотите.
– Завтра в девять часов вечера приведите ее ко мне, – сказал незнакомец, записывая адрес на клочке бумаги. – Я хорошо вам заплачу, не пожалеете.
Он встал, кликнул слугу и, расплатившись, направился к двери.
– Ну, а теперь, – сказал он Бамблу, обернувшись, – ступайте направо, а я пойду налево: нам с вами не по дороге. Нас не должны видеть вместе!
С этими словами он быстро вышел из трактира.
Бамбл посмотрел на листок бумаги, оставленный ему, и, заметив, что на нем нет никакого имени, пустился догонять незнакомца.
Тот обернулся и, увидев Бамбла, даже изменился в лице от гнева.
– Я же велел вам идти в другую сторону! – зашипел он. – Или вам вздумалось следить за мной?!
– Упаси Бог! – оторопело сказал Бамбл. – Вы не сказали, кого мне спросить по этому адресу?
– Монкса! – бросил незнакомец и быстро удалился.
Был душный и пасмурный летний вечер. Густые темные тучи покрывали небо, приближалась гроза.
Супруги Бамбл, закутанные в старую затасканную одежду, чтобы их не узнали, пробирались по самым грязным и глухим закоулкам. Они направлялись в ту часть города, которая была всем известна, как прибежище бродяг, воров и мошенников.