Шесть других, гораздо менее комфортабельных плотов, предназначались для дюжины обыкновенных животных, с которыми предполагалось ловить их белого собрата. Эти плоты также планировали тащить парусными или гребными лодками. К слонам приставили вожатых, которые только и умеют управлять ими. На буксирные суда погрузились многочисленные загонщики, дрессированные лошади, опытные наездники, не следовало забывать и о провизии для людей и животных, чтобы не тратить время не его заготовку.
Водный путь был короче и не так утомителен, участники экспедиции могли прибыть на место бодрыми и свежими. Лишь гребцам пришлось бы не сладко в случае штиля или встречного ветра. Не исключено, что некоторым из них предстояло умереть, но об этом никто и горевать бы не стал. Благополучие и безопасность империи и императора требовали жертв. Это в порядке вещей.
Когда флотилия отплывала, ветер был довольно слабый, но гребцы усердно, не жалея себя, налегли на весла, и лодки, скользя по воде, быстро скрылись вдали под неистовые крики собравшегося народа. Гребцы работали изо всех сил. Благодаря ветру и течению в один день флотилия прошла все сто километров, отделяющих Мандалай от места слияния Иравади с Киендвеном.
По Киендвену плавание предстояло трудное, навстречу течению, зато расстояние короче — всего километров пятьдесят. Но течение было таким сильным, что от гребцов требовались нечеловеческие усилия.
Ни один из них не дал слабины. Все оказались молодцами, и пунги с полным основанием пообещали им в награду все блага загробной жизни, когда экспедиция остановилась у селения Амджен под двадцать второй северной параллелью.
Немедленно высадились на берег, чтобы продолжить путь по лесу.
ГЛАВА XI
Ловля слонов. — Поиск следов. — Злобное отношение ручных слонов к диким. — Загоны, обнесенные забором. — Самки-приманщицы. — Предательство. — Экспедиция в действии. — Министр. — Разведчики. — Гоуда. — Опасность солнечного удара. — Иссушающая жара. — Первые следы. — Слоновье пастбище. — Будда велик! — Белый слон. — Неуместное любопытство начальника экспедиции. — Неосторожность. — Тревога. — Выстрел. — Смерть Белого слона.
Бирманцы ловят слонов, пользуясь теми же приемами, что индусы.
Приемы эти столь рациональны, что практичные англичане усвоили их для поимки вьючных слонов на нужды своей армии.
В Бирме каждый дикий слон — собственность императора, который один имеет право распорядиться им, после того как животное поймают, конечно.
В связи с этим в стране есть особые округа или участки, куда назначают специальных чиновников со штатом служащих, которых содержат на средства казны. Эти люди пользуются почетом и завидными привилегиями, поскольку их обязанности действительно весьма не простые — не только ловля слонов, но их укрощение, дрессировка, разведение. Так что крупное вознаграждение лучшим разведчикам и дрессировщикам, равно как и лицам, выказавшим особую ловкость и неустрашимость, вполне оправданно.
Собственно говоря, есть два способа ловли слонов. Первый заключается в преследовании диких особей прирученными. Это очень опасно, и нередки весьма драматичные происшествия.
Разведчики выследили стадо слонов. Охотники, верхом на ручных животных, окружают его и начинают атаку на самого сильного и красивого. Преследуют его без пощады, стараясь набросить на шею мертвой петлей аркан, привязанный другим концом к сбруе верхового слона. Если это удалось, вожатый трубит, призывая на помощь товарищей. Дикого слона окружают, пытаются остановить, даже повалить в случае необходимости. Когда дело сделано, надзор за пленником поручают ручным животным, которые обнаруживают какую-то странную злобу по отношению к диким родичам.
В отчаянной схватке дикий слон не жалеет своих окультуренных родственников и наносит им тяжкие удары. Достается и слоновожатым. Случается, что, обезумев от полученных ран, дикий слон бросается бежать напрямик, не обращая внимания на преграды, наталкиваясь на деревья, и в результате сваливается в овраг, увлекая за собой преследователей.
Все погибают.
Во время такой охоты строго запрещается стрелять в слона, за исключением случаев, когда он может уйти или безусловно угрожает жизни кого-нибудь из охотников.
Гауду, или беседку в виде большого ящика, прикрепленного ремнями на спину слона, некоторые охотники заменяют открытым седлом, если местность неровная, холмистая или в джунглях. Но это опасно, поскольку слоны входят в азарт и забывают о людях. Тряска такая, что можно вылететь из седла и разбиться насмерть.
Второй способ — возведение загонов — годен только весной, во время течки.
Для этого существует многочисленная армия служащих и прекрасно выдрессированные самки для приманки.
В Бирме и в Индии такой способ называется кеддой. Собственно это слово и означает «загон» или «загородка».
На месте, где растет особенно любимая слонами трава, устраивают круглый загон из толстых бревен и неотесанных древесных стволов. Бревна должны быть очень крепкие, потому что слоны сильны. Два забора ставятся на расстоянии четыре метра один от другого. Между бревнами должно быть такое расстояние, чтобы слон не мог просунуть голову. Когда загонщики и разведчики выследят стадо, выпускаются самки для приманки, отлично понимающие, что от них требуется. Они заходят иногда очень далеко, отыскивая самцов.
Совершая эту коварную операцию, самки обнаруживают изумительную ловкость.
Подзывают дикого слона нежным криком, приближаются к нему с отлично разыгранной робостью, ласкают хоботом и незаметно приманивают к загону. Дверь опускается. Слон попался.
Удивительно только, что за удовольствие находят коварные слонихи-предательницы в такой службе? Ведь сами они какой-нибудь год назад разгуливали на свободе. Откуда вдруг такое полное, рабское подчинение человеку?
Но это еще не все. Заманив слона за забор, самка порой ухитряется так его запутать, что он не в силах защищаться. Тогда охотникам и делать нечего.
Впрочем, бывает, что приманенный слон, увидав необыкновенные приспособления, вдруг проявляет недоверчивость настоящего дикаря и упирается, не входит в загон, несмотря на заигрывание обольстительницы. Тогда она пронзительным криком выражает неудовольствие. Этот крик заменяет сигнал. Сбегаются ручные самцы, набрасываются на изумленного дикаря и волей-неволей заставляют его зайти в коридор. Если он упрямится, они его забивают почти насмерть, но все-таки проталкивают в загон.
Тогда через промежутки между столбами в загон вбегают люди, натягивают веревки, о которые пленник спотыкается, опутывают его ими, словом, вполне им овладевают.
Через полгода дикое, озлобленное животное становится образцом кротости и смышлености. Он все понимает, и управлять им может ребенок.
Отряд охотников, высланный императором по совету монаха, намеревался действовать первым способом.
Командир отряда на правах министра был наделен неограниченными полномочиями. Поскольку начальник округа своевременно не уведомил монарха о пребывании на подчиненной ему территории белого слона, приказано было немедленно его сместить и выслать в Мандалай для привлечения к ответственности за столь важное упущение. Чиновнику грозило обвинение в государственной измене, пытка и мучительная казнь — никто и мысли не допускал, что тот просто не знал о присутствии священного животного на подведомственном ему участке. Впрочем, незнание было тем более преступно при существующих обстоятельствах.
Лодки и плоты привязали к берегу, усталые от непрестанной в течение двух дней работы гребцы получили заслуженный отдых, охотники направились в лес.
Впереди — конные разведчики, отборный отряд, состоящий при императоре для укрощения слонов или на случай, если ему самому вздумается поохотиться.
Они получили подробные топографические указания и должны были рассыпаться в разные стороны веером, найти следы и немедленно скакать к главному отряду, едва обнаружат что-нибудь заслуживающее внимания.
В отряде было двенадцать слонов, на двух возвышались гауды, на остальных десяти — обычные седла. На каждом слоне ехали двое — вожатый на шее и охотник в седле. В гаудах восседали министр и подчиненный ему чиновник.
Гауда, как мы уже говорили, представляет собой ящик, крепко привязанный ремнями к спине слона. В ящике две скамейки, одна напротив другой, так что можно сидеть, не мешая друг другу. Сзади — сиденье вроде кучерского седла для слуги, держащего зонтик даже тогда, когда нет ни дождя, ни солнца, — только для этикета — и веер, чтобы отгонять мух, это никогда не помешает.
К углам ящика привинчены железные кольца, в которые вставляют столбики кисейной палатки, если жарко, если дождь — натягивается более плотная материя. Палатка напоминает балдахин гондолы.
Императорская гауда имеет форму трона. Верхнюю часть закругляют куполом и насаживают на нее хти — священную императорскую эмблему из позолоченного железа, какую можно видеть на маковках всех пагод.
До леса пришлось долго двигаться по выжженной солнцем равнине. Слоны страдали от зноя, и вожатые боялись, как бы не случился у них солнечный удар, хотя их головы и были выкрашены белой масляной краской. Но вот стали появляться отдельные деревья, потом рощи, вскоре начался большой лес.
Наступил вечер. Сделали привал на опушке. Разведчики свежих следов пока не нашли, только старые, оставленные недели три-четыре назад.
Монаха это ничуть не удивило. Он объяснил, что трава на равнине выгорела на солнце, стала жесткой, невкусной, и слоны перебрались на другое пастбище. На следующий день к вечеру охотники, наверное, на них набредут.
Наутро боох, заведующий технической частью охоты, разослал загонщиков, как и накануне, веером. Монах улыбнулся, не стал ему мешать, только заметил, что это бесполезно, потому что он ведет охотников правильным путем и приведет, куда нужно.