— Скажу, что вы правы, майор. Впереди пожар, позади краснокожие. Недурное положеньице.
— Что же делать?
— Во что бы то ни стало добраться до той голубоватой полосы в четырех милях от нас. Я полагаю, что это лес на берегу Пэлуз-ривер.
Вдруг послышался шум, похожий на гул прилива. Между беглецами и голубой полосой поднялись тонкие столбики беловатого дыма. Через десять минут их было уже около тридцати. Они располагались на одной прямой и скоро должны были слиться в сплошной костер. Тогда путь к реке окажется отрезан.
— Ну-с, мистер Фрике, что вы теперь скажете?
— Скажу, что индейцы подожгли траву, чтобы не пропустить нас к реке, а сами скачут позади нас полукругом.
— Совершенно верно. Только их теперь не двадцать, а не меньше двухсот, и они окружают нас с трех сторон тремя отрядами. Попробуем сначала проскочить справа.
Всадники поскакали вправо и через десять минут достигли вершины кургана, и оттуда им открылось полсотни индейцев, яростно заоравших при виде беглецов.
— Так и есть, — проворчал американец. — Здесь дорога перерезана.
Полковник остановил коня, схватил винтовку и выстрелил с расстояния четыреста метров. Взвился на дыбы чудный белый конь и упал, придавив седока.
— Черт знает что! — воскликнул ковбой.
— Вы недовольны? — удивился Фрике. — По-моему, замечательный выстрел.
— На что мне лошадь, я хотел свалить седока. Браво, майор! Хорошо!.. Капитан, великолепно!
Андре и Фрике тоже сделали по выстрелу. Тот, в кого целился Бреванн, упал на землю, мишень парижанина — на круп лошади.
Индейцы, довольно плохие стрелки, что бы о них ни говорили, опасливо спрятались за лошадей.
— Конечно, здесь нам не пробиться, об этом и думать нечего, — сказал Андре, заменяя пустой патрон новым.
— Попробуем слева, — предложил ковбой, делая крутой поворот.
Они проскакали триста метров и увидали перед собой новый отряд.
Индейцы, видимо, были уверены в успехе и спокойно обходили белых, оттесняя их к огню.
Положение становилось критическим.
Американец бесстрастно жевал табак и с удивлением поглядывал на неустрашимых французов, явно восхищаясь ими.
Фрике насвистывал свою любимую песенку «Господин Дюмолле», Андре смотрел в бинокль на огненную полосу, из которой все чаще и все слышнее раздавался треск.
Три линии индейцев медленно сближались.
— Ну, полковник? — спросил Бреванн.
— Гм!
— Ваше мнение?
— Я нахожу, что мы серьезно больны и за все три наших скальпа я не дал бы и доллара.
— И все-таки отсюда надо уйти.
— Я тоже так думаю. Броситься на индейцев и убить их как можно больше — никуда не годится. Они перебьют наших лошадей, а нас самих схватят и привяжут к столбу.
— А не пробиться ли нам через огонь?
— Попробуем.
— Полковник, я на одну минуту приму командование.
— С тем, чтобы каждый спасался как может.
— Хорошо. Только следуйте моему плану. Право же, он хорош. Фрике, скорее отвяжи все наши одеяла. Вы, полковник, следите за правой стороной, я буду следить за противоположной. Мех с водой у тебя полон?
— В нем восемь литров воды, месье Андре.
— Расстели одеяла на траве и полей их хорошенько. А вы, полковник, уложите-ка вон того, на пегом коне. Что он там гарцует… Браво! А я вот этого.
Раздались два выстрела. Упали двое. Индейцы сомкнули ряды и не отвечали. Они были уверены, что захватят врагов живыми.
— Готово, Фрике?
— Да, месье Андре.
— Хорошо.
Он выстрелил еще раз и продолжал:
— Разрежь одеяла пополам… Полковник, ну-ка, в того, что высунулся из рядов… Да вы превосходный стрелок! Ну, Фрике?
— Одеяла разрезаны.
— Одной половиной замотай головы лошадям, чтобы глаза и морды были полностью закутаны и часть груди.
— Месье Андре, пламя приближается.
— Вижу. Готово?
— Готово.
— На коня, мальчуган. Отдай одну половину одеяла полковнику, другую мне, третью оставь себе. Закрой себе голову и грудь.
— Браво, генерал! — вскричал ковбой. — Я понял.
Полоса огня была всего в ста метрах. Сзади, метрах в трехстах, надвигались слившиеся в одну толпу все три отряда индейцев. Белые повернулись лицом к пожару, которого не могли видеть лошади, закутанные в мокрые одеяла.
— Вперед! — скомандовал Андре, пришпоривая коня и пригибаясь под своей половиной одеяла.
— Вперед! — крикнули его товарищи, делая то же.
Все трое ринулись в пламя.
Индейцы увидели, что добыча ускользает, и подняли яростный крик.
ГЛАВА III
Через Тихий океан. — Сан-Франциско. — Впечатление, произведенное двумя французами, путешествующими для собственного удовольствия. — Блеск американской рекламы. — Индейцы «каменные сердца». — Первый маршрут. — Долина реки Колумбия. — Портленд. — Далеко не все и не всегда благополучно в городах свободной Америки. — Городок Туканнор. — Пульмановские вагоны. — Левый берег реки Колумбия. — В прериях.
После громкого приключения в бирманской столице Мандалае (о чем рассказано в «Приключениях в стране тигров») Андре и Фрике вернулись на «Голубой антилопе» в Рангун и составили план новой охотничьей экспедиции. На этот раз они задумали посетить Дальний Запад Северной Америки и поохотиться на бизонов.
Яхта сначала пошла в Сингапур, оттуда — в Сайгон, где сделали запас угля. Отправив письма в Европу с первым отходящим почтовым пароходом, проследовали в Гонконг. Пополнили запасы угля и провизии и направились в Иокогаму. Преодолев три тысячи километров, на седьмой день пути яхта вошла в японский порт. Всего за три недели плавания от Рангуна прошли восемь тысяч километров.
В Иокогаме Андре распорядился основательно обновить все запасы, поскольку предстоял длительный переход через Тихий океан до Сан-Франциско — десять тысяч семьсот километров.
При средней скорости яхты десять узлов путешествие должно было продлиться не менее двадцати четырех дней, без единой остановки — на всем пути от Дальнего Востока до Америки нет ни клочка земли.
Полностью доверяя яхте, матросам и капитану Плогоннеку, утром 15 мая 1880 года Андре отдал приказ сниматься с якоря, взяв курс на Сан-Франциско.
Восьмого июня после вполне благополучного плавания «Голубая антилопа», подняв на корме национальный флаг, вошла в гавань Сан-Франциско через Золотые Ворота.
Визит к французскому консулу, посещение нескольких клубов, куда его пригласил дипломат, этого оказалось достаточно — Андре решил поскорее отправиться в прерии.
Он не был ни инженером, ни скотоводом, не торговал салом, кожами, мукой, не занимался спекуляциями, а потому казался окружающим диковинным зверем. Нервные, речистые люди, вечно в движении, вечно в поисках новизны, понимали, что можно поехать куда угодно, чтобы заработать или пусть даже потерять доллар. Но чтобы человек богатый мог путешествовать по Америке только ради удовольствия, ради охоты — этого они понять не могли. И никто не мог посоветовать французам, куда им направиться. Тогда Андре положился на случай, на свою счастливую звезду.
Закончив приготовления, они с Фрике пошли прогуляться по Монтгомери-стрит. Им пришла фантазия зайти запросто, как это принято у американцев, в холл одного отеля. Какой-то джентльмен с козлиной бородой молча подал им лист, разрисованный яркими красками, с разноцветными буквами:
— Это как раз для нас! — засмеялся Бреванн, показывая объявление Фрике. — Значит, здесь есть бизоны, если только реклама не врет. Мистер Джонатан любит все преувеличивать.
— Что это такое — Северо-Западная железная дорога?
— Посмотри, здесь есть схема. Она проведена от озера Верхнего до реки Колумбии к Тихому океану через самые дикие места, в которых укрываются последние бизоны, загнанные краснокожими и бледнолицыми охотниками. Здесь, между прочим, находится округ, где живет индейское племя «каменных сердец», с которыми нам надо будет встретиться.
— Каменные сердца! Какое странное название!
— Это ветвь большого племени «плоскоголовых», или «змей». Они когда-то хорошо приняли канадских французов-трапперов и выказали во многих случаях такое презрение к смерти, такую нечувствительность к самым ужасным мучениям, что наши соотечественники дали им это прозвище, которое так за ними и осталось. Сейчас они вполне цивилизованные, благодаря католическим миссионерам, сумевшим в тысяча восемьсот сорок первом году обратить их в христианство. И продолжают вести дружбу с белыми. В их язык вошло немало французских слов.
— У них много дичи?
— Вероятно, много, потому что они живут исключительно охотой.
— И вы думаете, они хорошо нас примут?
— Наверное, как французов и как охотников.
— Значит, решено.
— Что решено?
— Если хотите, отправимся к «каменным сердцам».