И Васечкин медленно положил трубку на рычаг.
Затем он встал, подошел к своему письменному столу и извлек из него рисунок. Рисунок был смешной. На нем был изображен сам Васечкин в костюме волка. И еще там была надпись:
ДОРОГОМУ ПЕТЕ-ВОЛКУ ОТ ЕГО ДРУГА ВАСИ ПЕТРОВА.
Некоторое время Васечкин разглядывал рисунок, а потом резко порвал его на мелкие кусочки.
Перед школьным актовым залом висела афиша, но перед афишей никого не было, потому что все находились в зале, где уже шел спектакль. Афиша же гласила:
СЕГОДНЯ СОСТОИТСЯ ФРАНЦУЗСКИЙ ВЕЧЕР ДЛЯ УЧАЩИХСЯ МЛАДШИХ КЛАССОВ. В ПРОГРАММЕ СКАЗКИ ШАРЛЯ ПЕРРО «КРАСНАЯ ШАПОЧКА И СЕРЫЙ ВОЛК» И «КОТ В САПОГАХ».
На сцене Маша — Красная Шапочка — шла по лесу, собирая цветочки и напевая народную французскую песенку, разумеется, на французском языке.
— Ну, Вася, давай! Текст не забыл? — стоя за кулисами, спросила Инна Андреевна у Петрова, одетого в костюм волка.
— Нет, не забыл! — ответил Петров, у которого зуб на зуб не попадал от страха, и на всякий случай ощупал карман.
— Ну давай же!
Петров, однако, не двигался с места. Инна Андреевна собралась с силами и попыталась было сдвинуть Петрова, но не тут-то было. Тогда она умоляюще повернулась к отвечавшим за порядок старшеклассникам. Те понимающе переглянулись и аккуратно выдвинули Петрова из-за кулисы на сцену.
Петров неподвижно встал там, где его поставили, и стал в ужасе глядеть в зал. Он попытался было, забыв, что на лице у него маска, стереть пот со лба, но у него, разумеется, ничего не вышло.
— Же сюи ле лю! — шептала Инна Андреевна из-за кулис. — Же сюи ле лю!
Петров молчал.
В зале задвигались.
Красная Шапочка, допевшая песенку, застыла в ожидании петровской реплики.
Реплики, однако, все не было.
— Же сюи ле лю! — громким шепотом скандировали из-за кулис старшеклассники под руководством Инны Андреевны.
Петров молчал.
В зале засмеялись.
Тут не выдержала Маша.
— Бонжур! — сказала она — Тю э ле лю?
— Здравствуй! Ты волк? — перевел Виталик Горошко, стоявший на авансцене перед правой кулисой.
В функции Горошко входило переводить происходящее для не знающих французского пап и мам.
Петров опомнился.
— Же сюи ле лю гри! — мужественно выпалил он. — Бонжур, ле шаперон руж! У ва тю? — и Петров облегченно попытался было снова вытереть пот, но маска снова помешала ему.
В зале зааплодировали.
— Я — Серый Волк! — перевел Горошко в микрофон. — Здравствуй, Красная Шапочка. Куда ты идешь?
Инна Андреевна за кулисами перевела дух.
— Же вэ шэ ма гран мэр! — продолжала Шапочка, обращаясь одновременно и к залу, и к Петрову. — Эль э маляд!
Эту фразу Горошко перевел, поглядывая в бумажку.
— Я иду к моей дорогой и любимой бабушке, которая живет далеко за лесом, и поэтому я ее редко вижу. А сейчас она больна, и я несу ей пирожки, которые сама испекла и которым она будет очень рада. А сейчас извини, волк, я спешу!
Тот факт, что перевод получился несколько длиннее подлинника и, прямо скажем, был весьма произволен, нимало не смутил самого переводчика, искренне убежденного в том, что, чем подробнее рассказать известную сказку, тем лучше для зрителей.
— Во дает! — уважительно сказал один из старшеклассников.
— Прямо оратор! — сказал другой.
Маша и Петров тем временем терпеливо ждали, когда им опять представится возможность произнести свои реплики.
— У абит та гран мэр? — произнес Петров с выражением, подглядывая в извлеченную наконец из кармана шпаргалку.
Маша только было собралась ответить, но вошедший в раж Горошко не дал ей этого сделать. Он спешил обрушить на зрителя собственную интерпретацию происходящего.
— Хотелось бы знать, где живет твоя славная бабушка? — затараторил он, уже сам играя волка, — эта милейшая старушка, которую я бы сам навестил с превеликим удовольствием! Интересно, чем это она больна? Может, у нее свинка? — не унимался переводчик.
— У нее птичка! — выкрикнул кто-то в зале.
Все засмеялись.
— Уймись, Горошко! — шипела из-за кулис Инна Андреевна. — Хватит!
Горошко на секунду запнулся, и Маша тут же воспользовалась этим.
— Иль фо т але а травэр ля форэ! — выкрикнула она.
Одинокий Васечкин стоял посреди комнаты в наполеоновской позе, вперив неподвижный взгляд в фотографию, висевшую на стене.
На фотографии был представлен весь 4-й «Б» во главе с Инной Андреевной в то время, когда он был еще третьим. Во втором ряду стояли Петров и Васечкин, а чуть пониже, в первом, — Маша Старцева.
Васечкин внимательно посмотрел на улыбающееся лицо Петрова, потом неожиданно рванулся, схватил пальто и пулей выскочил из квартиры.
Промчаться по улицам и пересечь школьный двор было для него делом нескольких секунд. Он ворвался в пустую школу, пронесся мимо афиши с объявлением о французском вечере и взлетел вверх по лестнице.
Как был, в пальто, Васечкин осторожно приоткрыл дверь актового зала и проскользнул туда.
Глазам его предстало следующее зрелище.
— ПЕТ-РОВ — ВОЛК!!! ПЕТ-РОВ — ВОЛК!!! — скандировал с восторгом весь зал, напоминая болельщиков на хоккейном матче.
И действительно, Петров, стоявший в костюме волка впереди Красной Шапочки, бабушки и дровосеков, сделал еще два шага вперед, сбросил маску волка и, раздавая направо и налево обворожительные улыбки и воздушные поцелуи, поклонился и без того восторженным зрителям.
Зал взревел.
— ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИСПОЛНИТЕЛЬ ГЛАВНОЙ РОЛИ СЕРОГО ВОЛКА ВАСИЛИЙ ПЕТРОВ!!!!! — выкинули транспарант сидевшие в зале первоклассники.
— Петров! Я ставлю тебе в четверти пять! — прокричала Инна Андреевна, тщетно пытаясь перекрыть нараставшую в зале бурю восторга.
Тут Петров сделал жест, который всегда делают эстрадные исполнители в конце предназначенных им аплодисментов. Он повел рукой назад, как бы предоставляя залу возможность поприветствовать своих коллег по сцене. Мало того, он даже взял Машу за руку и вывел ее на авансцену.
Этот жест был по достоинству оценен в зале.
— Качай их!!! — заревел зал.
Восторженные поклонники актерского искусства бросились на сцену, подхватили Петрова и Машу, и они поочередно, под общие радостные крики стали взлетать к потолку.
Васечкина никто не замечал.
И даже когда ликующая толпа потекла из зала прямо мимо него, неся над собой Петрова и Машу, его по-прежнему никто не заметил. Впрочем, Маша, может быть, и заметила, но сделала вид, что не замечает.
Вот этого Васечкин уж совсем выдержать не мог. И так вся эта нафантазированная им сцена петровского триумфа была для него очень болезненной, но Машин небрежный взгляд, промелькнувший в его воспаленном воображении — нет, это было уже слишком! Васечкин в отчаянии ударился головой об стенку…
Большая шишка вздулась у него на лбу. Васечкин потер лоб и снова вперил неподвижный взгляд в фотографию, висевшую на стене. Во втором ряду стояли Петров и Васечкин, а чуть пониже, в первом, — Маша Старцева.
Васечкин в последний раз посмотрел на улыбающегося Петрова, потом неожиданно рванулся, схватил пальто и пулей вылетел на улицу.
Между тем Петров, завершив наконец свой сценический труд, стоя за кулисами, стаскивал с себя костюм волка. Он вынул из кармана длинную шпаргалку, с облегчением скатал ее в шарик и выбросил вон.
— Молодец, ле лю гри! — ухмыльнулся один из старшеклассников.
— Мерси боку! — скромно сказал Петров, тщетно пытаясь разглядеть за их спинами, что происходит на сцене.
Отчаявшись что-либо увидеть, Петров вздохнул и пошел в зал. Дело в том, что он очень хотел увидеть конец спектакля, вернее, ему хотелось как простому зрителю насладиться высоким мастерством актеров 4го «Б», а точнее — Маши Старцевой.
Он скромно сел с краю, искренне удивляясь тому, что никто не обращает на него внимания. Все почему-то смотрели на сцену, а не на живого ле лю гри. Петров сделал вид, что это ему безразлично, и тоже стал смотреть на сцену.
На сцене тем временем происходило следующее.
Красная Шапочка, бабушка и дровосеки молча стояли и напряженно слушали вконец разошедшегося Горошко без всякой надежды вставить в его русский перевод свои французские реплики.
— Ах, дорогая внученька! — кричал Горошко, голосом и пластикой изображая спасенную бабушку, — Любимая моя Красная Шапочка! Наконец мы с тобой живы-здоровы и всем того же желаем! — говорил он, неожиданно обращаясь к залу. — Ах, дорогая бабушка! — кричал он уже голосом Красной Шапочки. — Как хорошо, что мы избавились от этого проклятого Серого Волка! Поздравляю тебя с нашим освобождением! Желаю тебе здоровья и успехов в учебе!
Надо сказать, что зал давно уже посмеивался над происходящим. Кому же было совсем не до смеха, так это Инне Андреевне.
— Занавес! — громким шепотом закричала она старшеклассникам. — Давайте занавес!
Но занавес как назло заело. Причем заело как следует.
— Уходите! — еще громче зашептала находящимся па сцене вконец отчаявшаяся Инна Андреевна. — Поклонитесь и уходите! Будем «Кота» играть!
Дровосеки, бабушка и Маша, услышав отчаянный шепот руководительницы, неловко кивнув зрителям, стали двигаться к кулисам.
— Куда же вы, товарищи дровосеки? — завопил Горошко голосом бабушки.
Дровосеки ускорили шаг.
— Шкуру волка сдайте куда следует! — орал им вслед вконец разошедшийся Горошко.
Он готовился сказать еще что-то, но в это время совсем было ушедшую за кулисы Машу вдруг осенило. Она вернулась на сцену и высоким трепетным голосом запела уже упомянутую ранее французскую народную песенку.
— В песне поется!.. — начал было Горошко, но тут уж на него зашикали все. Горошко обиделся и замолчал.
Маша шла по лесу, собирала цветы и пела песенку, точно так же, как и в начале спектакля.
Инна Андреевна прислонилась к стене перевести дух.
И надо ж было случиться так, что именно в этот момент за кулисами появился Васечкин.