— Почему, почему. Потому что раненый был. Ну он как это услыхал, побежал к отчиму, РАЗ! ему в брюхо с ходу. Ну тот все, лежит.
— Копыта откинул?
— Ну да. А этот вышел на воздух, сел и готов.
— Тоже копыта откинул?
— Ага!
— В порядке кинцо! — сказал завистливо Петров.
— Нормально! — сказал Васечкин. — Ну ладно, я потопал. Будь здоров!
И он ушел.
— Покеда! — сказал ему вслед Петров и поспешил к кинотеатру.
У входа висела большая афиша: «Гамлет».
Вот из май нэйм?
Петров и Васечкин прогуливались по станции юных техников. Долговязый мальчик в очках по фамилии Горошко, обрадовавшись посетителям, с удовольствием демонстрировал им экспонаты.
— А теперь пройдемте вот к тому экспонату, — значительно произнес юн, подводя Петрова с Васечкиным к громоздкой железной конструкции, отдаленно напоминающей человека. — Это наша последняя работа, — с гордостью произнес Горошко. — Робот серии С-187/315-вч бис. Собран на деньги, вырученные от сбора металлолома. Мы его зовем просто — Холмс.
— Ух ты! — восхитился Петров. — А почему Холмс?
— А чего он может-то, ваш робот? — поинтересовался Васечкин.
— Холмс в совершенстве владеет дедуктивным методом, — гордо объявил Горошко. — Будет незаменим в криминальной практике.
— В смысле? — не понял Петров.
— В том смысле, что он может все про тебя рассказать! — несколько раздраженно ответил Горошко.
— Прямо все? — прищурился Васечкин. — Ну, пусть расскажет. Про меня, например. Давай, — обратился он прямо к роботу, — рассказывай. Ну, кто я такой?!..
Робот молчал, невозмутимо подмигивая разноцветными лампочками.
— Так просто он не скажет, — несколько обидчиво произнес Горошко. — Надо пятачок бросить!
— Как в метро, что ли? — обрадовался Васечкин. — Ну даете. Ладно. Давай, Петров, гони пятак. Сейчас мы этого Холмса проверим.
Петров безропотно достал пятак. Васечкин выхватил его у него и сунул в монетоприемник, около которого красовалась надпись: «Гнутых монет не бросать!»
Лампочки на роботе радостно замигали, внутри его что-то загудело.
— Давай, теперь спрашивай! — шепнул Горошко.
— Кто я такой? — спросил Васечкин, вдруг несколько оробев.
Робот еще немножко погудел, а затем ответил бесстрастным металлическим голосом.
— Ты — Петя Васечкин. Тебе 12 лет. Учишься в шестом классе. Двоечник. Прогульщик. Обманщик. Грязнуля…
— Ну ладно, хватит! — несколько раздраженно прервал его Васечкин. По всему было видно, что он обиделся. — Хватит. Угадал! Вот что, — повернулся Васечкин к Петрову, — сейчас я этого умника сделаю.
— В смысле? — снова не понял Петров.
— В смысле обману! — пояснил Васечкин. — Спорим? На три желания?
— Ну спорим, — согласился Петров, хотя видно было, что спорить он совсем не хотел.
— О’кей! Давай руку! Разбей! — попросил Васечкин у Горошко.
Горошко разбил, заметив при этом:
— С разбивалы не берут!
— Стойте здесь! — распорядился Васечкин. — Я сейчас!
И тут же куда-то исчез. Горошко и Петров озадаченно переглянулись. Петров тяжело вздохнул.
Тем временем откуда ни возьмись появился седобородый старичок на костылях и, ковыляя, подошел к роботу.
— Вам чего, дедушка? — поинтересовался Горошко.
— Я знаю чего, — проскрипел дедушка и, повернувшись к Петрову, прошамкал: — Дай пятачок!
Пораженный Петров тут же выдал требуемое. Старичок бросил пятачок в монетоприемник и спросил: «Ну, кто я такой?»
Робот снова загудел и тем же бесстрастным голосом заговорил:
— Ты — Петя Васечкин. Тебе 12 лет. Учишься в шестом классе. Двоечник.
— Ладно, стоп, стоп! Хватит! — заорал Васечкин, выпрямляясь, отрывая бороду и отбрасывая костыли. — Ну ладно! Еще не вечер! Ты у меня попрыгаешь, умник! Ты стой здесь! — объявил он глубоко потрясенному Петрову и снова исчез.
Петров долго глядел ему вслед, затем, наконец, с трудом перевел дыхание и взглянул на Горошко. Тот был не менее потрясен и без слов развел руками.
Тут откуда ни возьмись появился шикарный лощеный негр в белом костюме. Небрежно поигрывая тросточкой, он подошел к роботу и на ломаном русском языке обратился к Петрову:
— Малшик, дай пьятак!
Петров уже держал пятак в руке. Негр бросил его в монетоприемник и на плохом английском языке вопросил: «Вот из май нэйм?»
Робот, погудев, невозмутимо ответил:
— Ты — Петя Васечкин. Тебе 12 лет. Учишься в шестом классе. Двоечник.
— Ну, это уже слишком! — на отличном русском языке произнес негр, вытирая белым рукавом черную ваксу на лице. — Нет, я все-таки тебя сделаю! — проревел он. — Ждите! — загадочно сказал он Петрову и тут же исчез.
— Во дает! — выдохнул ему вслед Горошко.
— Этот может! — подтвердил Петров.
Откуда ни возьмись появилась девочка с двумя косичками. Она прыгала через скакалку, напевая под нос: «Я не Петя Васечкин, я не Петя Васечкин!..»
— Мальчик, дай пятачок, я тебя поцелую! — обратилась она к Петрову.
— Ага! — сказал Петров, судорожно роясь в карманах. — У меня нету! — озадаченно сказал он.
— Ну и дурак! — заключила девочка и быстро сунула в монетоприемник какую-то шайбу.
Робот тревожно загудел, судорожно замигал лампочками.
— Кто я такая? — ласково спросила девочка. — Ну, говори! А?
Робот гудел все сильнее, аж весь затрясся.
Наконец он глухо проскрежетал:
— Да, ты не Петя Васечкин!..
— Ну, что я сказал! — обрадовалась девочка, срывая с себя парик. — Что, съел?!!!
— …ТЫ КОЗЕЛ!!! — произнес робот, выплевывая обратно засунутую в него шайбу.
Шайба впечаталась прямо в лоб пораженному Пете Васечкину.
Классиков надо беречь!
— Петька! — кричали ребята со двора — В футбол идешь играть?
— Иду! — крикнул в ответ Васечкин и помчался к двери, ухитряясь обуваться на бегу.
— Петя, Петя, — взывала к нему бабушка, собиравшаяся идти в магазин, — а пол за тебя кто, Пушкин будет мыть?!
— Ага, Пушкин! — весело отвечал Васечкин, натягивая перед зеркалом кепку и вратарские перчатки.
— А посуда? — продолжала бабушка. — Ты же посуду не вымыл!
— Посуду Гоголь помоет, — сострил Васечкин, открывая дверь, — Николай Васильевич.
И помчался вниз по лестнице. Бабушка в отчаянии высунулась в окно.
— Ты же пропылесосить обещал! — выкрикнула она.
— Лев Толстой пропылесосит! — донеслось до нее. — Граф!!
— Господи ты Боже мой, никакого сладу с ним нет!
— сокрушалась бабушка. — Что ты будешь делать!
Она взяла сумку и ушла в магазин.
Васечкин стоял в воротах, ловко прыгая за мячом. Но вот мяч перехватил какой-то сердитый мужчина.
— Хватит, наигрался! — сказал он центральному нападающему. — Опять двойку принес. Марш домой!
И все уныло разошлись.
Васечкин вприпрыжку взбежал по лестнице, открыл дверь и… обомлел.
Пушкин выжимал половую тряпку в ведро. Затем он снял сюртук, который ему мешал, и… ПРОДОЛЖАЛ МЫТЬ ПОЛ.
— Я помню чудное мгновенье, — бормотал он, — передо мной явилась ты…
Из кухни показался вытиравший тарелку Гоголь.
— Давно хотел вас поблагодарить, Александр Сергеевич, за подсказанные вами идеи «Ревизора» и «Мертвых душ», — говорил он, — отменная, доложу вам, вышла вещица.
— Да ну что вы, Николай Васильевич, — смутился Пушкин, — не стоит благодарности.
И снова стал выжимать тряпку в ведро.
Дверь из васечкинской комнаты открылась, и оттуда показался Лев Толстой. Он был босой и, шлепая босиком по свежевымытому юлу, сосредоточенно работал пылесосом.
— Все смешалось в доме твоем, Петруша! — ласково и в то же время укоризненно сказал он вконец остолбеневшему Петьке.
Тот опомнился.
— Лев Николаевич, — залепетал он, — Николай Васильевич, Александр Сергеевич!!! Не нужно, я сам. Прошу вас, пожалуйста, товарищи классики, я сам. САМ!
— Ой ли? — недоверчиво поглядел на Васечкина Толстой, продолжая тем временем работать пылесосом.
— Честное пионерское! — взволнованно шептал Васечкин. — Все сам буду делать, все!
— Ну что, господа, поверим отроку? — спросил Толстой, поворачиваясь к Александру Сергеевичу и Николаю Васильевичу…
Бабушка поднималась по лестнице. Она открыла дверь и… замерла. Все в квартире блестело. Нигде ни пылинки. Все на местах. Неожиданно бабушка насторожилась. Из ванной доносился странный шум.
Бабушка открыла дверь в ванную и… вынуждена была прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть от удивления: Васечкин стирал белье.
— Ты что, Петенька? — забеспокоилась бабушка. — Не заболел ли, чай?
— Здоров! — отвечал Васечкин, вытирая со лба мыльную пену и продолжая яростно работать. — Нам учительница говорила — к классикам нужно очень бережно относиться!
Автограф
У выхода из Дворца спорта стояла толпа. Ждали выхода знаменитого спортсмена.
— Идет, — зашептали в толпе. — Вот он!
Знаменитый хоккеист появился в дверях. Толпа бросилась на него, подминая друг друга. В основном это были мальчишки лет десяти-четырнадцати. Они протягивали знаменитости фотографии или просто бумагу для автографа. Знаменитость подписала штук десять, потом бросилась сквозь толпу, села в ожидавшую ее машину и укатила.
Петров стоял и смотрел на толпу. Из толпы вынырнул Васечкин. Вид у него был растерзанный, но довольный. В руке он держал дневник.
— И зачем тебе понадобился его автограф? — накинулся на него Петров. — Вон сколько времени потеряли. Да еще пуговицу тебе оторвали!
— Балда! — ухмыльнулся в ответ Васечкин. — Это же мой отец. Я, когда двойку получу, всегда у него так дневник подписываю!
Тимуровцы
В класс влетел Васечкин.
— Мужики! — с порога заорал он. — Я нашел для нашего звена тимуровскую работу!
Его обступили.
— Есть старушка, — продолжал он, — первый сорт! Ей надо в магазин сходить да комнату убрать.
— Ура! — закричало звено. — Теперь мы выйдем на первое место!