Маша сняла тапки, аккуратно поставила их рядком на берегу и вошла в воду. Озеро оказалось довольно мелким, так что ей пришлось пройти, наверное, метров десять, пока вода дошла ей почти до пояса. Маша немного удивилась, что никто её не моет, как обещала Каталина, и сделала ещё пару шагов вперёд. Она только было решила сдвинуть на макушку шляпу, чтобы открыть себе обзор, поскольку руки у неё уже отмокли и очистились от грязи, как с двух сторон её подхватили.
– Тодо эста бьен! – услышала она мужской голос.
«Всё хорошо», – поняла Маша.
«Ну вот и хорошо, что хорошо, – с облегчением подумала она, – наконец-то смою с себя всю эту грязь…»
У неё, правда, мелькнула удивлённая мысль, что голос был мужской, а не женский, Каталина вроде говорила, что мыть их будут женщины. Но с другой стороны там, в кратере, им же помогали мужчины, так что, наверное, и здесь тоже мужчины моют туристов наравне с женщинами. Так подумав, Маша перестала удивляться и расслабилась, предвкушая вожделенное мытьё.
И очень даже зря, надо заметить. Мыть её, как тут же выяснилось, никто не собирался. Руки, подхватившие её, без особых усилий выдернули Машу из воды и усадили на какую-то скамейку. Маша поняла, что она внутри катера, и на этот раз удивилась уже как следует. Про катер Каталина не предупреждала. В это же мгновение Маша услышала звук мотора, и катер вместе с ней стал быстро двигаться.
Только тут, в конце концов, Маше удалось сдвинуть вверх нахлобученную на нос шляпу. Она увидела перед собой двух мужчин-колумбийцев. Третий стоял к ней спиной, был за рулём. Оба мужчины пристально смотрели на неё. Один из них, с тонкими усиками, ей почему-то сразу не понравился.
– Тодо эста бьен, – неприятно улыбнувшись, повторил он.
Маша оглянулась. В озере домывались несколько её товарищей, каждому из которых действительно помогали женщины. Берег, по которому как раз в эту минуту подходили к воде Петров и Васечкин, быстро удалялся.
Маша поняла, что её похищают. Она хорошо помнила, как это было в Африке, когда её увезли на джипе двое сомалийских пиратов[17]. Маша набрала воздуху, чтобы крикнуть, позвать на помощь, но не успела – крепкая мужская рука зажала ей рот.
Васечкин пригоршней зачерпнул воду и несколько раз ополоснул лицо. Теперь он, наконец-то, мог видеть. Первым делом он стал озираться вокруг, чтобы найти Машу. Во-первых, было интересно посмотреть на Машу, вымазанную серой грязью, а, во-вторых, его слегка беспокоило, сохранила ли его шляпа свой девственный безупречный вид.
И тут Васечкин увидел, что его любимая драгоценная шляпа вместе с Машей уезжает на катере. Сначала он подумал, что, может быть, Маше предложили покататься по водной глади, но эта мысль тут же исчезла, так как он разглядел, что Машу держат, а она пытается вырваться.
– А куда же Маша исчезла? – спросил в это время Петров, который только-только промыл глаза.
– Машу похитили! – вскричал Васечкин.
– Как похитили? – обомлел Петров.
– Очень просто! Вон смотри!
Теперь и Петров уставился на удалявшуюся лодку.
– Что же делать? – прошептал он.
– Эй! – крикнул Васечкин уже отмывшемуся от грязи пареньку, который выходил на берег. – Где Александр Ильич?
– Так он же на массаж пошёл, – ответил тот. – Ещё минут пятнадцать назад. А что, зачем он тебе?
Но объяснять было некогда, каждая секунда была на счету. Васечкин судорожно пытался сообразить, что делать. Пока они добегут до места, где Александру Ильичу делают массаж, Машу увезут очень далеко.
И тут Васечкин увидел недалеко, метрах в пятидесяти, частично вытащенную на берег моторную лодку с надписью VICTORIA на борту.
– За мной, Петров! – заорал он. Васечкин, шлёпая по воде, помчался к лодке, упёрся руками в нос и начал что было сил толкать «Викторию» в воду.
– Помогай, Петров! – напрягаясь, кричал он. – Давай же!
Но Петрова не надо было просить. Он уже стоял рядом и тоже изо всех сил толкал лодку. В конечном счёте вдвоём удалось спихнуть «Викторию» в лагуну. Васечкин тут же залез внутрь, Петров за ним.
– А ты умеешь? – задыхаясь, спросил Петров.
– Забыл, как я в Африке джип водил? – через плечо бросил Васечкин. – А эта посудина даже не джип.
На самом деле Васечкин никогда не заводил лодочный мотор, но не раз видел, как это делает папа.
– Это же «Ямаха», плёвое дело, – небрежно сказал он.
Он с некоторой опаской оглядел мотор, опустил его в воду и изо всех сил рванул на себя рукоять завода. К счастью, «Ямаха» завелась с полуоборота.
– Ну, что я говорил! – с облегчением сказал Васечкин. – У матросов нет вопросов!
С этими словами он развернул лодку, потом выжал газ до предела, и «Виктория» помчалась вслед за катером, который уже исчезал на горизонте.
Глава одиннадцатая, в которой Маша проявляет свои лучшие качества
В катере же в это время происходило следующее. Когда Маша сдвинула шляпу наверх, Ищейка Пепе (а это был именно он, как вы уже наверняка догадались!), глядя на её покрытое грязью лицо, заподозрил что-то неладное. Он одним движением сорвал с неё шляпу, и прекрасные Машины волосы рассыпались по плечам. Челюсть у Пепе отвисла от удивления.
– Дьябло![18] – выругался он. – Кто это?
– Это девчонка! – поразился стоявший рядом Игнасио и, в свою очередь, уставился на Машу.
Эмилио, бывший за рулём, оглянулся на этот возглас.
– Точно девчонка! – подтвердил он.
– Идиоты! – вне себя от гнева завизжал Пепе. – Я и сам вижу, что это девчонка! Я спрашиваю, почему она здесь?
– Простите, босс, – начал оправдываться Игнасио, – просто на ней была шляпа, вот мы и думали…
– Вы думали? – окончательно взбесился Пепе. – У вас разве есть чем думать? Это совершенно не ваше дело – думать! Ваше дело – выполнять то, что я вам говорю!
– Но мы видели, что эту шляпу носил мальчишка… – встрял Эмилио. – Поэтому мы были уверены, что это она!
– Она?! – снова вскричал Пепе. – А зачем нам она?
– Она в смысле он! – пояснил Игнасио. – Всё дело в шляпе!
– Дело не в шляпе, – продолжал орать Пепе, – а в том, на что эта шляпа надета! В вашем случае это просто два чугунка, в которых нет никаких извилин! Кретины! Что теперь прикажете делать с этой девчонкой?
– Может быть, отвезти её обратно? – предложил Эмилио.
– И заберём мальчишку! – подхватил Игнасио. Катер тем временем продолжал всё с той же максимальной скоростью удаляться от берега. Он уже вышел из лагуны в море.
– Обратно? – взвился Ищейка Пепе. – Ты хоть что-то соображаешь, когда произносишь какие-то слова?! Или просто открываешь рот, и оттуда сыплется набор звуков?! Балбесы! Как мы можем вернуться?! Представьте, какая там паника сейчас творится! Там уже небось полицию вызвали! Как вы только ухитрились провалить такое дело! Я ведь всё рассчитал, всё подготовил! А по вашей милости мы теперь в полной заднице!
– А может быть, девчонка в курсе, где карта? – робко сказал Игнасио.
– Ну да, они же дружат, наверное… – поддержал его Эмилио.
– Они дружат! И поэтому она знает, где карта. О, святая Мария, я больше не могу слышать, что они несут! Скажи мне, Эмилио, думала ли твоя мать, когда тебя родила, что ты вырастешь таким болваном?
– Не надо трогать мою мать! – возмутился Эмилио, который, как мы знаем, обожал свою маму, сеньору Эстеллу Гомес.
– А то что? – с вызовом спросил Ищейка Пепе.
– А то я за себя не ручаюсь! – отчаянно выкрикнул Эмилио.
– Ах, вот оно что! – нехорошо усмехнулся Пепе. – Зато я за себя ручаюсь! И если ты скажешь ещё одно слово, то очень об этом пожалеешь!
– Молчи, Эмилио! – посоветовал Игнасио. – Босс, не слушайте его. Он сам не знает, что говорит.
– Вот именно! Держи покрепче руль, Эмилио, и заткни рот. Я должен подумать, как исправить всё, что вы натворили.
Пока шла эта яростная перепалка, Маша, сидевшая на скамейке у кормы, пыталась судорожно сообразить, что ей теперь делать. Она уже не понимала ни слова, но ей было очевидно, что произошла какая-то накладка. Однако ждать, пока ситуация прояснится и примет новый оборот, ей совершенно не хотелось. С каждой секундой Маше всё меньше нравился брызгавший слюной мужчина с тонкими усиками. С Машиной точки зрения, такие несдержанные люди были способны на всё, и от них следовало держаться как можно дальше. Она огляделась по сторонам.
Катер, подпрыгивая на волнах, нёсся по морю. Справа от него появился какой-то остров. Он быстро приближался.
Маша прикинула, что, если катер пройдёт недалеко от этого острова, то у неё будет шанс сбежать. Она решила во что бы то ни стало воспользоваться этой возможностью. Дальше таковой может не быть. Дальше, скорее всего, будет только хуже. От этого типа с усиками и его подручных ничего хорошего ожидать было нельзя. Надо действовать, и немедленно!
Пользуясь тем, что на неё никто не обращал внимания, Маша начала медленно перемещаться на самую корму катера.
– Вот что мы сделаем… – сказал в это время Ищейка Пепе. – От девчонки, конечно, придётся избавиться. Но сначала мы её, разумеется, как следует допросим. Ты, Эмилио…
– Да, босс? – повернулся к нему Эмилио.
– Смотри вперёд и молча слушай, сын ослицы! – взревел Пепе. – Не надо на меня оборачиваться!
– Моя мать – не ослица! – не выдержал Эмилио. – Не смейте так её называть!
– Ещё какая ослица! – заорал Пепе. – Только ослица могла родить такого осла, как ты!
– Босс, я знаю сеньору Гомес, – попробовал успокоить разбушевавшегося шефа Игнасио, – она, поверьте, вполне достойная женщина. И Эмилио очень её любит! Не стоит так о ней говорить!
– А мне наплевать, кого он любит! – вскричал окончательно взбесившийся Пепе. – Ты мне ещё будешь указывать, что и как я должен говорить!
Каброн![19]