Но спорить она не стала. Пусть Васечкин думает что хочет. Всё равно это одни сплошные фантазии. Даже если это правда и какой-то клад там есть, островок Эль Торре находится на другом краю земли.
– Не мешало бы узнать, что там с этим Пабло Ломасом, – сказала она вслух. – Это всё-таки его карта.
Друзья переглянулись. Петров развёл руками. Маша, как всегда, была права.
– Ты, Васечкин, хотя бы знаешь, куда его повезли? – спросила она.
– Кажется, в Склифосовского, – сказал Васечкин. – Точно, я слышал, там говорили…
– Ну вот и звони туда, узнавай.
Васечкин послушно отправился в комнату, где находился телефон. Петров и Маша остались допивать чай. Минут через пять Васечкин вернулся. Вид у него был невесёлый.
– Ну что? – повернулся к нему Петров. – Он там?
Васечкин молча покивал.
– Он жив? – спросила Маша.
Васечкин отрицательно покачал головой.
На кухне стало совсем тихо. Больше они в этот вечер тему сокровищ не обсуждали.
Глава шестая,в которой Васечкин находит выход, Петров читает стихи, а Маша совершает невозможное
На следующий день Васечкин пришёл в школу с видом строгим и сосредоточенным. Петров, хорошо знавший друга, сразу понял, что тот что-то задумал.
Так оно и было. Васечкин весь урок просидел как на иголках и, еле дождавшись перемены, тут же увлёк Петрова в сторонку, чтобы поговорить.
– Я всё придумал! – сообщил он ему. – Всё складывается как нельзя лучше.
– Что именно? – осторожно уточнил Петров.
– Когда граф Монте-Кристо бежал из замка Иф, он знал, где сокровища. Ему аббат Фариа перед смертью всё рассказал, правильно?
– Ну, допустим. И что из этого?
– А то, что история повторяется. Пабло Ломас тоже мне успел всё рассказать и даже карту оставил. У Монте-Кристо какая была главная проблема? Как попасть на остров. Вот и у нас тоже та же проблема. И я её решил! Нашёл выход. – И Васечкин торжествующе посмотрел на друга.
– И как же мы туда попадём? – удивился Петров.
– Очень просто. Старцева едет в Картахену на олимпиаду, так?
– Ну и что из этого? Она же там будем математические задачи решать, а не по островам носиться, клад искать.
– А никто её и не просит. Это наше с тобой дело.
– Чего-то я не пойму, куда ты клонишь, – почесал в затылке Петров. – Это же не мы едем в Картахену, а Маша. Или ты вместо неё хочешь поехать? Я что-то сомневаюсь, что ты хоть одну задачу на этой олимпиаде решишь…
– Ты чего тормозишь, Петров?! – разозлился Васечкин. – Не собираюсь я никакие задачи там решать. Пусть Старцева летит в Колумбию. Только не одна. А с нами.
– А мы при чём? У меня тоже по математике тройка.
– Очень даже при том. Мы – команда поддержки. Так всегда бывает. Когда наши спортсмены куда-то едут, на какую-нибудь олимпиаду или соревнования, обязательно с ними команда поддержки едет. Так принято, понятно? Ты вообще в курсе, Петров, как всё в жизни происходит?
– В курсе я, – несколько обиженно ответил Петров. – Только это же не спорт…
– Что значит, не спорт? А шахматы – это спорт? Там, между прочим, тоже не ногами, а мозгами шевелят. И целая федерация есть. И команды поддержки, знаешь, какие с этими шахматистами летают? Целая куча народа, не сомневайся! Всё, что они делают, это сидят с лозунгами «Россия, вперёд!» или «Мы победим!». И всякие артисты знаменитые среди них, кстати. Тоже для поддержки.
– Но мы-то не артисты, – резонно возразил Петров.
– Зато нас всего двое, а не целая орава. Понял теперь?
– Понял. Ну, предположим, что мы – такая команда. А кто об этом знает? С чего ты взял, что нас пошлют на эту олимпиаду?
– Пока никто, – вздохнул Васечкин. – Тут, конечно, нужна Маша. Без неё ничего не получится. Нам надо с ней поговорить. Она не сможет нам отказать. Тем более, она теперь в курсе всего. Знает, где клад лежит, карту видела. Нам без её помощи не обойтись. Мы ей пообещаем часть сокровищ. Как ты считаешь?
Петров задумался.
– Мне не кажется, что Машу можно убедить сокровищами, – наконец сказал он. – Во-первых, они её мало интересуют, а во-вторых, она не очень в них верит. В смысле, что этот клад вообще есть. Но попробовать можно…
– Как это мало интересуют? – поразился Васечкин. – Ты слышал песню «Бриллианты – лучшие друзья девушек»?
– Нет, не слышал.
– Это из фильма. Не помню из какого. Но дело не в этом. В песне очень точно подмечено. Ясное дело, что все девчонки обожают эти сверкающие камушки. Это всем известно. Они по ним с ума сходят.
– Но Маша не как все, – тихо заметил Петров. – Маша – исключение.
На это Васечкин ничего не ответил. Во-первых, потому что в глубине души понимал, что Петров прав – Маша, конечно, была особой, ни на кого не похожей девочкой. А во-вторых, прозвенел звонок, и надо было идти в класс.
Разговор с Машей состоялся на большой перемене.
– Вы что, с луны упали? – сказала она, выслушав Васечкина. – Какая команда поддержки? Вы о чём вообще? Ни у кого никакой команды поддержки нет. Есть только одна команда – участники олимпиады. По-моему, даже Михаил Давыдович не поедет. Нашу сборную будет возглавлять кто-то из Министерства образования. А что касается сокровищ, если они вообще существуют, то можете оставить их себе, мне они не нужны.
Петров и Васечкин переглянулись. Петров слегка приподнял правую бровь и скривил рот, что означало – я тебя предупреждал!
Но Васечкин так просто сдаваться не собирался.
– Ты скажи, Старцева, мы друзья или нет?
– Ну, друзья, – согласилась Маша.
– А раз друзья, то, значит, всё должны делать вместе. Мы когда в Антарктиду ездили, думаешь, мне легко было папу уговорить, чтобы он не только меня включил в экспедицию, но и вас тоже? А в прошлом году в Африку? Тоже, между прочим, мы с Петровым могли бы и сами с моим папой полететь. Но мы сразу решили, что без тебя не поедем, поэтому я папе так и объявил, скажи, Петров?
– Да, так и было, – подтвердил Петров. – Безусловно.
– Вот именно! Друзья, значит, друзья!
– Но что я могу сделать? – растерялась под таким напором Маша. – Это же не мой папа организовывает, а совсем какие-то чужие люди. Это невозможно, поймите! Я ведь просто член сборной, сама туда попала неожиданно.
– А дружба, значит, роли не играет? – нахмурился Васечкин.
– Ну при чём тут дружба? Ты себе вбил в голову этот клад несчастный, а я теперь виновата?
– Дружба всегда при чём! – заявил Васечкин. – У нас с Петровым она на первом месте.
И исчерпав все аргументы, снова повернулся к Петрову за поддержкой.
– Я вот хочу вам стихи прочесть, – слегка покраснев, ни с того ни с сего сказал Петров.
– Стихи? – удивилась Маша.
– Ага. Стихи. Вот слушайте.
И Петров торжественно продекламировал:
Я розу белую ращу
Для друга – и зимой и летом.
Чистосердечней друга нету,
И я другого не ищу.
И злого друга я прощу.
Пусть он мне сердце рвёт и мучит,
Я не сорняк ему колючий,
А розу белую ращу[8].
Наступила пауза. Васечкин и Маша с уважением смотрели на Петрова. Никто из них от него такого не ожидал.
– Ну ты, Петров, даёшь! – прошептал Васечкин. – Это что за стихи такие?
– Хосе Марти написал, – смущённо ответил Петров. – Поэт такой.
– Это я, что ли, злой друг? – внезапно возмутилась Маша. – Я тебя мучаю? И не стыдно тебе, Петров?
– Да нет, я ничего такого не имел в виду, – окончательно смутился Петров. – Просто мы вчера про Колумбию говорили, ну, в смысле, что надо туда ехать, вот я и начал готовиться. Стихи выучил поэта колумбийского. Просто прочёл, мне понравились. Душевные очень.
– Это ты вчера выучил? – поразился Васечкин.
– Ну, вчера, – ещё больше покраснел Петров. – А чего такого?
– Да ничего, конечно. Надо же… Как ты говоришь, Хосе Марти? Где ты его только отыскал…
– Вообще-то Хосе Марти это не колумбийский поэт, а кубинский, – заметила любящая во всём точность Маша. – На Кубе даже международный аэропорт назван его именем.
– Да? А я думал… Но всё равно, он же по-испански писал… – несчастным голосом проговорил Петров.
– Это правда, по-испански. А то, что выучил – молодец! – сжалилась Маша. – Я и не знала, что ты так поэзию любишь.
От этой Машиной похвалы Петров совсем стал красный, как помидор.
– Ну, это я так просто… – залепетал он. – Здесь про дружбу сказано, вот мне и понравилось…
– Хорошие стихи, – одобрила Маша.
Потом поглядела на обоих друзей.
– Ладно, я поговорю с Михаилом Давыдовичем, – вдруг сказала она. – Посмотрим, что можно сделать.
– Может, мы вместе? – предложил Васечкин.
– Нет, не надо. Я сама. Пока, команда поддержки!
И Маша ушла.
– Ну ты выдал, Петров! – восхитился Васечкин, глядя ей вслед. – Молоток! Вовремя ты с этими стихами выступил. Класс! А главное, как на неё подействовало, а? Нет, поэзия – это вещь, конечно! Я уже думал – всё, ничем Старцеву не пронять! И тут ты с этой розой…
– Я же тебе говорил, Маша не такая, как все девочки, – тихо сказал Петров. – Это твоя песня «Бриллианты – лучшие друзья девушек» с ней не работает. Хоть Маша и победила в математической олимпиаде, но она стихи очень любит. Они для неё важнее, чем любые сокровища.
– Ты когда это понял? – спросил Васечкин.
– Давно. Ещё в третьем классе, – ответил Петров.
Маша, покинув наших друзей, отправилась прямиком в кабинет математики, к Михаилу Давыдовичу, и без всяких предисловий чётко изложила ему суть проблемы.
– Они мне необходимы, – объяснила она свою просьбу. – Я без них ничего там не решу, на этой олимпиаде.
– Как же так? – растерялся учитель. – Ты когда в городской олимпиаде участвовала, Петров и Васечкин что, рядом с тобой сидели? Я в этом сомневаюсь. Они оба у меня из троек не вылезают, да и то еле-еле. Ты же сама все задачи решала?