Провожать путников в дорогу пришли все жители.
— Бедный Петрушка! — горестно вздохнул Трофим, и его седые усы совсем обвисли. — Как ему, наверно, трудно в плену.
— Не беспокойтесь, дедушка Трофим. Мы обязательно спасем Петрушку. — сказала Аленка.
— Конечно, спасем, не горюй! — поддержал Ванька-Встанька. — Пошли. Пора.
Аленка помахала рукой кузнецу Игнату. Ванька-Встанька поклонился своим друзьям, повернулся и пошел. Маленькая Матрешка сидела на плече у отца и долго махала платком.
— Какая она счастливая, — вздыхали сестры Матрешки. — Она побывает на юге, увидит много интересного, а мы будем сидеть здесь и ничего не узнаем.
— Как знать, кто счастливее, — печально промолвила Матрешка-мама, — тот, кто уходит, или тот, кто остается.
ПЕТРУШКА В ПУСТЫНЕ
Сильной струей воздуха Петрушку легко, точно перышко, подбросило вверх к самому небу и понесло куда-то, все дальше от родного города. Потом мальчику показалось, что он опускается, но в этот момент его приподняло еще выше, и рядом с ним оказалось несколько туго набитых мешков. Перевертываясь из стороны в сторону, поплыла перед мальчиком разрубленная пополам коровья туша. Петрушка беспорядочно двигал руками и ногами. Было очень неприятно и страшно лететь неизвестно куда и неизвестно почему.
Кое-как перевернувшись в воздухе, Петрушка оглянулся и увидел, что сзади, высоко подпрыгивая и широко раскрывая рот, несется страшная лохматая кукла. «Трафарет», — догадался Петрушка, и ему стало еще страшнее. А огромная кукла вдруг надула щеки, изо рта вырвался мощный поток воздуха. Петрушка снова перевернулся и полетел вперед, а внизу под ним проносились поля, тенистые рощи, холмы, голубые реки.
Но когда Петрушке удавалось оглянуться назад, он уже не видел ни зеленых садов, ни изумруда полей, ни прозрачного блеска рек. Позади них оставалась желто-серая пыльная безжизненная равнина. Трафарет не только забирал то, что попадалось под руку, что мог унести своей сильной могучей струей, но и сжигал все, мимо чего он пробегал. Поля высыхали и желтели. Листья на деревьях свертывались в трубку и падали на землю. Реки становились мутными или пересыхали. Петрушке больно было смотреть на это опустошение, и он закрыл глаза. Когда мальчик открыл их, под ним была однообразная волнистая пустыня. А среди пустыни раскинулась кукольная страна — владения Трафарета. Прямо в центре ее стоял квадратный белый дом под четырехскатной крышей. И на каждом скате торчало по одной желтой трубе. Вокруг дома возвышалась стена в форме квадрата, а за стеной на небольшом расстоянии от нее раскинулось десятка два квадратных домов. Крыши на них тоже были четырехскатные, и на каждой торчало по четыре трубы. «Зачем в таких маленьких домах по четыре печи?» — успел подумать Петрушка и почувствовал, что опускается. Это Трафарет перестал дуть, вобрал в себя воздух, и Петрушка, мешки и туша плавно опустились около ворот. Ворота сразу открылись, и навстречу правителю двинулась приземистая, похожая на летучую мышь кукла с большими оттопыренными ушами и красным узкогубым ртом.
— Словолов! — приказал Трафарет. — Отнеси тушу на кухню. Пусть готовят жаркое.
Словолов взвалил тушу на спину и, пошатываясь от тяжести, отправился на кухню.
— Дыхомер! — зычно позвал хозяин. И появилась вторая кукла с курносым носом, широкими ноздрями и впалой грудью.
— Что прикажете? — прохрипел Дыхомер.
— Открой амбар, — Трафарет указал рукой на приземистое строение. — Возьми мешки да положи их в сундук. Не забудь запереть его покрепче.
Дыхомер часто-часто зашевелил носом и направился к амбару. А к правителю приблизилась еще одна кукла, длинноносая, сутулая, тощая, с длинными ногами.
— Объясни мальчишке, какие у меня порядки. Я тебе разрешаю на этот раз говорить сколько угодно слов, — распорядился Трафарет. — Потом отведи мальчишку на кухню. Пусть помогает повару. Да последи за этим новым работником. Иди.
— А я не пойду, — хотел отказаться Петрушка, но тощая кукла ткнула мальчика острым локтем, схватила за руку и прошепелявила:
— Если попал к Трафарету, надо слушаться. Пойдем.
И Петрушка тоже подумал, что надо слушаться. Потом, когда он оглядится, узнает как и что, можно подумать и о побеге.
А на вертеле жарилась целиком только что принесенная коровья туша. По краям очага стояли блюда, миски, горшки, и во всех шипело и булькало. Круглолицый, круглоголовый повар бегал вокруг очага с ложкой и мешал то в одном горшке, то в другом.
— Помощника тебе привел, — сказал сутулый провожатый.
И Петрушка тоже подумал, что надо слушаться. Потом, когда он оглядится, узнает как и что, можно подумать и о побеге.
Кухня у Трафарета была огромная, посредине возвышался очаг, а, над ним на железных рогатинах лежал толстый вертел. А на вертеле
— Некогда мне. Уведи, — махнул половником повар.
Сутулая кукла вновь взяла мальчика за руку, вывела из кухни и повела по длинному коридору, потом они поднялись по лестнице на чердак.
— Здесь будешь жить, — объяснил провожатый и спросил: — А как тебя зовут?
— Петрушка. А вас?
— А я Шагосчет, — сообщила кукла.
— Почему Шагосчет? — удивился Петрушка.
— Я считаю шаги. В нашем государстве каждый житель должен делать шаг длиной в четыре вершка.
— А почему? — опять спросил Петрушка.
— Как почему! — рассердился Шагосчет. — Если каждому жителю разрешить шагать, как он хочет и сколько хочет, семь вершков, аршин или четыре аршина, он сразу же убежит, и его не догонишь.
— А Дыхомер? Он тоже что-нибудь считает?
— Конечно. Правитель распорядился, чтобы каждый житель вдыхал только одну меру воздуха. Ведь известно, если ты вбираешь в легкие много воздуха, то становишься здоровым и сильным, и тогда не станешь, пожалуй, подчиняться правителю.
— А Словолов? — спросил Петрушка. — Он что, слова считает.
— Считает, — ответил собеседник. — Каждый житель в стране Трафарета может говорить лишь семь слов за один раз. Только сам хозяин может ходить, дышать и говорить, сколько захочет.
— А вы мне сказали больше слов, — сразу заметил мальчик.
— Мне Трафарет разрешил, чтобы тебе объяснить наши порядки. Понял? Да и то правда, хватит разговаривать. Сиди тут. Если будет нужно, повар тебя позовет.
Шагосчет плотно прикрыл дверь и удалился.
КОПИЛКА
Копилка — это тряпичная кукла с большой прорезью на голове и полая внутри. Когда-то все его туловище было набито звонкими тяжелыми монетами. Но потом кузнец Игнат, Матрешка и Петрушка вместе с другими куклами вытряхнули из него монеты, отобрали их, и с тех пор туловище Копилки стало похоже на помятую старую тряпку. Но он оставался все прежним Копилкой и мечтал о том, когда его туловище снова будет наполнено драгоценностями. Когда Копилка узнал, что Ванька-Встанька, Аленка и Матрешка отправились к Трафарету выручать Петрушку, он решил, что настал его час.
— Я пойду к Трафарету, — мечтал он. — Расскажу ему о волшебных семенах, и, конечно, он богато наградит меня. Мое туловище снова будет доверху набито драгоценностями.
И не успели еще Ванька-Встанька и его спутницы отъехать далеко от города, как под вечер взобрался Копилка на крышу своего дому, раздвинул полы плаща, широко раскинул руки. Ветер подхватил его, и Копилка полетел.
Путешествие было недолгое. Уже в полдень следующего дня он опустился прямо у ворот Трафарета.
— Мне надо самого Трафарета, — заявил он стражнику, одетому в желтую одежду. — У меня важное сообщение.
Только хотел стражник ему ответить, как ворота открылись и выглянул Словолов.
— Хватай его! — приказал он стражнику и стал загибать восемь пальцев, что означало: Копилка сказал восемь слов.
Стражник схватил Копилку за один болтающийся рукав, Словолов — за другой, и втолкнули в ворота.
— Отпустите меня! — потребовал Копилка. — Мне надо к Трафарету.
— Ага! — обрадовался Словолов и показал еще шесть пальцев. — Теперь Трафарет обязательно накажет тебя.
— Меня?
Словолов кивнул.
— Не накажет, а наградит, — гордо выпятил грудь Копилка, но тут же согнулся, потому что налетел порыв ветра, и Копилка чуть не взлетел.
Словолов повел Копилку по коридору. Пересохшие половицы громко скрипели под их шагами, но ни тот, ни другой не обращали на это внимания. Им было не до этого. Вот и комната, где расположился хозяин дома. Мягкие белые циновки устилали пол. Такой же циновкой было покрыто кресло, на котором развалился Трафарет. На окнах колыхались прозрачные желтые занавески.
— Я привел нарушителя, — доложил Словолов, когда Трафарет поднял на них круглые красноватые глаза.
— Прости, Трафарет! Я чужеземец и не знал ваших законов, но я пришел к тебе с важной тайной.
— Говори! — разрешил Трафарет и прикрыл рот рукой.
— Чтобы никто не увидел меня, — начал рассказывать Копилка, — я отправился в путь поздно вечером, когда стемнело. Ночью небо покрылось тучами и начался сильный дождь. Сначала одна капля попала в отверстие на моей голове, потом вторая, третья, и дождевые струи потекли в мое туловище целыми ручьями. С каждой минутой я становился все тяжелее и все ниже опускался к земле. Вдруг прямо под собой я увидел красную точку. «Костер» — обрадовался я, и, притормозив полой плаща, стал приближаться. Я совсем уже было приземлился в стороне от огня, как налетел сильный порыв ветра, и я упал в костер. Хорошо, что ноги у меня были мокрые. Огонь зашипел, а я отпрыгнул в сторону.
— Ха! — сказал Трафарет. — Хватит болтать! Дело говори!
— Сейчас, сейчас… Я не могу сразу. Мне нужно по порядку, — ответил Копилка и продолжал: — Я не сгорел, но сушиться побоялся: вдруг опять подует ветер, и мое легкое туловище снова попадет в огонь. Я дождался утра, обсушился на солнце, забрался на высокую сосну и, расправив плащ, полетел дальше. Но тут меня снова поджидала беда, Стремительный степной орел подлетел поближе, схватил меня изогнутыми лапами, так что когти впились в туловище, и полетел к своему гнезду. Я извивался ужом, двигал руками, ногами, но бестолковая птица несла меня прямо в свое гнездо. Раз!