Недалеко от него как раз на пути к каменной гряде, словно из-под земли, вырос пышный куст полыни.
— Что-то в глаза попало! — Дыхомер протер глаза другой полой халата.
Куст стоял на месте и чуть-чуть покачивался. Помощник сделал шаг по направлению к полыни, и ему показалось, что куст двинулся к нему. Дыхомер опять остановился. Куст продолжал двигаться, только не прямо к нему, а в сторону. Двигался куст медленно, чуть покачиваясь и задевая песок нижними ветками. Дыхомер провожал куст глазами и не трогался с места, а расстояние между ним и кустом уже увеличивалось. Куст обошел его сбоку и теперь плыл по направлению к воротам. «Чудеса да и только! — подумал помощник. — Ни одного растения нет в стране Трафарета. А тут откуда ни возьмись целый куст полыни!» А куст как будто дразнил его. Остановился недалеко от ворот и опять закачался. «Сейчас схвачу, — решил помощник, — и покажу хозяину. Пусть полюбуется».
Он сделал три шага к кусту, и полынь тоже двинулась к воротам. Вот куст изогнулся и пролетел в подворотню. Дыхомер хотел его схватить, рывком нагнулся и больно стукнулся о перекладину.
— Сюда! Сюда! — позвал он.
— Что кричишь? — вышел из дома Словолов.
— По двору шел куст полыни, — прошептал Дыхомер.
Словолов похлопал ушами, как будто проверяя, не ослышался ли он,
потом дотронулся пальцем до лба Дыхомера.
— У тебя голова не болит? — насмешливо спросил он.
— Только что видел, — как можно убедительнее сказал Дыхомер.
— Пойти отдохни. Перегрелся на солнце, — Словолов отвернулся, а Дыхомер вышел за ворота.
Злополучный куст стоял посреди улицы.
— Сюда! — опять позвал Дыхомер.
И тут Словолов не выдержал, выглянул за ворота. Действительно, прямо посреди улицы стоял невысокий, но пышный куст полыни. Потом он стал убегать от них. Его ветки распушились, подметая песок, и уходили все дальше и дальше от помощников. А помощники бежали за ним. Они миновали главную улицу, обогнули бассейн с водой. Навстречу им попался Шагосчет.
— Смотри, чудо! Куст полыни бежит!
Шагосчет даже не взглянул в их сторону. Он был занят.
— Дважды два — четыре, дважды три стало четыре, — бубнил он.
— Дважды пять снова четыре.
Словолов и Дыхомер оставили его в покое и опять погнались за кустом. А полынь у них на глазах стала уменьшаться в размерах. Вот она стала уж не такая пышная. Вот от нее остались четыре ветки. Потом вместо куста оказался мочковатый коричневый обрубок. Дыхомер пнул его ногой:
— Что за штука такая?
— Корень, — отозвался Словолов и тоже пнул его ногой. Помощники постояли, поглядели вокруг себя и поспешили доложить хозяину о диковинном происшествии.
У КАМЕННОЙ ГРЯДЫ
А куст? Куда же делся куст? Он никуда не девался. Впрочем, расскажем об этом по порядку. Когда Петрушка рассказал, что обнаружил в расселине воду, ему никто не поверил. Горбыль сначала не захотел даже его слушать, сапожник Карай назвал выдумщиков.
— Голодной курице просо снится, — сказал он. — Вот так и тебе вода приснилась.
А дровосек Ива посоветовал:
— Пойдемте, проверим. Мальчику легче будет.
И ремесленники пошли к каменной гряде. День уже клонился к вечеру, и они рассчитывали, что на них никто не обратит внимания. Они подошли к гряде. Петрушка разрыл щебень, которым заложил отверстие, убрал обломки камней, и из отверстия явственно донеслось журчание воды.
— Журчит, — прошептал Ива. — Помнишь, как ручеек в лесу, где мы с тобой были, — заметил он, обращаясь к мальчику.
Петрушка только кивнул.
— Правда, вода, — подтвердил Горбыль, забравшись в яму.
А Матрешка, которая тоже тут стояла, испуганно пискнула:
— Дыхомер идет к нам!
Все замерли. Узнает сейчас Дыхомер про воду, и никакой пользы от этого источника жителям пустыни не будет. Что же делать?
— Я сейчас. Сейчас, — сказала изобретательная Матрешка. — Дай мне твой веник, Ива.
— Какой веник? — поднял голову дровосек.
— Да вот за поясом.
— Это куст полыни. Я принес из саксауловой рощи. Дома пол подметать нечем, — и протянул куст полыни девочке.
Крохотная Матрешка вцепилась в корень куста и, держа его перед собой, устремилась навстречу Дыхомеру. А дальше вы знаете, как она прошла через двор и как помощники Трафарета гонялись за ней по улице.
А когда Матрешка почувствовала, что устала и что преследователи вот-вот догонят ее, она ветку за веткой обломала весь куст, потом выбросила корень, а сама спряталась в песок. А дровосек Ива, сапожник Карай и водонос Горбыль тем временем набрали воды, напились сами, отнесли воды домой и замаскировали источник так, чтобы никто не смог его найти.
ПОБЕГ
Ванька-Встанька все еще сидел в своей песчаной тюрьме. Он боялся, как бы правитель не вздумал разрушить песчаный курган и не обнаружил бы дыру на крыше. И тогда плохо придется всем: и ему, Ваньке-Встаньке, 3, и Петрушке. Он все время мечтал о побеге, но пока не было воды на дорогу, об этом не приходилось и думать. Поэтому, как только Петрушка обнаружил воду, пленники на следующую же ночь решили покинуть владения Трафарета.
Едва стемнело, Петрушка пробрался на крышу к Ваньке-Встаньке и, оглянувшись по сторонам, прошептал:
— Мы готовы! Бежим.
Дважды Ваньке-Встаньке не нужно было говорить. Сквозь дыру на крыше в сарай насыпалась целая гора песку. Ванька-Встанька взобрался на нее и расширил отверстие. Он выбрался на поверхность и шумно всей грудью вдохнул ночной воздух.
— Где все? — спросил он мальчика.
— Аленка нас ждет за оградой. А мы здесь. Я и Матрешка.
— А кто это идет? — спросил Ванька-Встанька, услыхав шуршание песка.
— Это мы, — негромко ответили повар и гардеробщик. — Вот вам бурдюк с водой. Вот лепешки.
— Спасибо, друзья, спасибо, — повторяли Петрушка и Ванька-Встанька. Они подошли к стене, за которой их ждала Аленка.
— Счастливые вы, — вздохнул повар. — Скоро вы вырветесь из лап Трафарета. А когда мы успеем выбраться? И никто нам не поможет.
— Выберетесь. Обязательно выберетесь, — утешил их Петрушка. — Будет и здесь в вашей стране много влаги и много зелени, и не станет Трафарета.
— До свидания, — повар и гардеробщик пожали Петрушке и Ваньке-Встаньке руки и ушли в дом.
— Идем, Матрешка. Я тебя в карман положу, — позвал отец дочку.
Тебе ведь не перелезть одной через эту стену.
— Я не пойду, — ответила Матрешка. — Я здесь останусь.
Петрушка и Ванька-Встанька в недоумении остановились.
— Что ты, дочка. Разве можно тебя здесь оставить? Ты здесь одна. Что будешь делать? Как жить?
Я вернусь к вам, — ответила Матрешка. — Я только задержу Трафарета, чтобы он не догнал вас.
Полно, дочка… Тебе не справиться с ним. Ты такая маленькая.
— Маленькая, да удаленькая, — не сдавалась девочка. — Вы за меня не бойтесь. Меня никто не увидит.
— Пойдем с нами, — уговаривал Петрушка. — Здесь только погибнешь, а нам не поможешь.
Матрешка стояла на своем.
— Ну что ж! — Ванька-Встанька погладил дочь по голове, еще раз обнял ее и поставил на песок.
— Береги себя. Будь осторожнее, — промолвил он и полез на стену.
Беглецы благополучно перебрались через стену и спрыгнули на песок
как раз в том месте, где их ждала Аленка. Аленка была не одна. Вместе с ней стоял Горбыль. Водонос решил попытать счастья и бежать от Трафарета. Авось, ему это удастся.
Все четверо тронулись на север. А Матрешка пошла в дом Трафарета выполнять задуманное. В окнах дома не светилось ни одного огонька.
Никто не видел и не слышал, как проникла она в спальню Трафарета и устроилась на столике у его кровати.
МАТРЕШКА УБАЮКИВАЕТ
Хозяин дома спал, тонко высвистывая носом. Матрешка свернулась калачиком и прилегла тут же, прямо на столе. Когда в окнах показался бледно-розовый свет зари, Матрешка приготовилась… И едва Трафарет зашевелился, девочка взяла камышовую дудочку и заиграла. Мелодия была нежная и печальная, казалось, так и хватала за самую душу. Трафарет прислушался к тихой музыке и, не открывая глаз, спросил:
— Откуда эта музыка? Кто здесь играет?
— Это я, твой сон, — тихо и вкрадчиво ответила Матрешка.
Трафарет открыл глаза и увидел на столике перед собой круглое девчоночье лицо с розовыми щеками, голубыми глазами и вздернутым носом. Цветная косынка была завязана под подбородком, а платье яркое-яркое, как цветок. Матрешка продолжала играть на дудочке.
— Откуда ты и как тебя зовут? — снова полюбопытствовал Трафарет.
— Не спрашивай. Я же сказала: я твой сон, — опять повторила Матрешка. — Лучше я тебе песню спою.
— Спой, обязательно спой, — попросил Трафарет и закрыл глаза.
Спи, Трафарет, усни.
Давно погасли огни.
Тихо шуршит песок.
Путь из пустыни далек.
Песню тебе пою.
Баюшки, баю, баю.
Матрешка умолкла. Трафарет не открывал глаза и не шевелился.
— Понравилась песня? Хочешь, еще спою? — и Матрешка спела про рябину, которая росла на берегу реки; и про жаворонка, который поднялся высоко в небо, и оттуда полились на землю его звонкие трели; спела и про соловья, который щелкает и свистит в роще в майскую ночь.
В окно уже давно заглядывали солнечные лучи, а Трафарет лежал и не шевелился. Все слушал. Вдруг Трафарет поднял голову.
— Ты что, хочешь встать? — встревожилась девочка. — Или тебе песня не нравится? Я другую спою, самую хорошую.
— Мне все нравится. Я не хочу вставать, — он перевернулся на спину и снова закрыл глаза. И опять лился в комнате звонкий Матрешкин голос, плыла убаюкивающе-ласковая мелодия.
«Только бы подольше поспал. Только бы не хватились беглецов», — беспокоилась Матрешка. А песни, одна сменяя другую, все звучали и звучали в комнате.
Вот раздались чьи-то шаги. «Это Словолов», — подумала Матрешка. Она недолго прожила в доме правителя пустыни, но могла отличить по походке любого помощника. Вот и сейчас она по легкому шарканью узнала, что это Словолов.