ккио подумал о том, что пса уже нет на свете, и сказал себе: «Что толку обвинять мертвецов? Они уже не принадлежат этому миру, и лучшее, что можно сделать, — это оставить их в покое».
— Когда эти воришки пробрались во двор, — спрашивал между тем крестьянин, — ты спал или нет?
— Спал, — сказал Пиноккио. — Но куницы разбудили меня своими разговорами. Потом одна из них подошла к конуре и сказала: «Обещай, что не будешь лаять и будить хозяина, и мы подарим тебе отличного ощипанного цыплёнка!» Подумать только, у них хватило дерзости предложить мне такое! Может, я и деревянный человечек, наделённый едва ли не всеми недостатками, какие бывают на свете, но есть кое-что, чем я никогда себя не замараю: я не стану вступать в сделку с преступниками!
— Хорошо сказано, мой мальчик! — вскричал крестьянин и хлопнул Пиноккио по плечу. — Это делает тебе честь, а в знак моей признательности я немедленно освобожу тебя. Возвращайся домой!
И он снял с Пиноккио собачий ошейник.
ГЛАВА 23Пиноккио оплакивает смерть девушки с голубыми волосами, потом встречает голубя, который переносит его на берег моря, где он бросается в воду, чтобы помочь своему отцу Джепетто
Как только Пиноккио избавился от собачьего ошейника, он тотчас бросился через поля и не останавливался, пока не очутился на дороге, ведущей к дому Феи. Отсюда уже виден был лес, где он на свою беду повстречал Кота и Лису. Виднелась и верхушка Большого Дуба, на котором его повесили. Но сколько ни вертел Пиноккио головой во все стороны, он не видел домика прекрасной девушки с голубыми волосами.
Охваченный дурными предчувствиями, Пиноккио побежал так быстро, как только мог, и уже через несколько минут очутился на том месте, где стоял когда-то маленький белый домик. Но домика здесь не было. Вместо него Пиноккио увидел мраморный камень, на котором была выбита скорбная надпись:
Когда Пиноккио с трудом, по слогам, разобрал эту эпитафию, он повалился на землю и, задыхаясь от слёз, покрывал поцелуями могильный камень. Он проплакал всю ночь, рыдал он и наутро, вот только слёз у него больше не осталось. Эхо вторило его рыданиям.
Наплакавшись, Пиноккио вымолвил:
— О милая Фея, почему же вы умерли? Почему я, непослушный и негодный мальчишка, жив, а вы, прекрасная и добрая, умерли?! А мой отец? Где теперь он? О милая Фея, только вы могли бы помочь мне найти его! Больше всего на свете я хочу остаться с ним и никогда больше не покидать его! Фея, милая, скажите, что это неправда, что вы не умерли! Если вы и вправду любите своего брата Пиноккио, оживите снова! Станьте такой же, как прежде! Разве не тяжко вам видеть меня несчастным и всеми покинутым? Что я буду делать совсем один в этом мире? Кто накормит меня теперь, когда я потерял и вас, и отца? Где мне ночевать? Кто даст мне новую куртку? Если разбойники снова явятся и повесят меня на дереве, тогда я уж точно умру. А может, так было бы лучше, если бы я тоже умер! Да! Я хочу умереть! Ой-ой-ой!
И Пиноккио в отчаянии попробовал рвать на себе волосы, но поскольку они были вырезаны из дерева, он даже не смог запустить в них пальцы.
В это время над головой у него пролетал большой голубь, он крикнул с высоты:
— Эй, малыш, что это ты там делаешь?
— Сам не видишь? Плачу! — ответил Пиноккио, поднимая голову и вытирая глаза полой куртки.
— А скажи-ка, — продолжал голубь, — не знаешь ли ты деревянную куклу по имени Пиноккио?
— Пиноккио? Ты сказал — Пиноккио? — Мальчик быстро вскочил на ноги. — Это я и есть!
Услышав это, голубь опустился на землю. Размером он оказался крупнее индейки.
— А не знаешь ли ты заодно и Джепетто? — спросил голубь.
— Знаю ли я его? Да это же мой бедный отец! Это он сказал тебе обо мне? Ты знаешь, где он? Он жив? Ответь, ради всего святого! Он жив?
— Я оставил его три дня назад на морском берегу.
— Что он там делал?
— Строил маленькую лодочку, чтобы пуститься в плавание. Больше трёх месяцев скитался несчастный старик по свету, разыскивая тебя. Когда же все поиски оказались тщетны, он решил отправиться в дальние страны в надежде найти тебя там.
— Как далеко отсюда до того места, где ты оставил его? — спросил Пиноккио. От волнения у него дрожал голос.
— Больше шестисот миль.
— Шесть сотен миль! О, добрый голубь, если бы у меня были твои крылья!
— Если хочешь, я перенесу тебя туда.
— Как?
— На спине. Ты много весишь?
— Почти ничего. Я лёгкий как пёрышко.
И не говоря больше ни слова, Пиноккио запрыгнул голубю на спину и уселся на нём верхом, как на коне.
— Мчись во всю прыть, моя лошадка! — радостно вскричал он. — Мне не терпится скорее увидеть своего дорогого отца!
Голубь поднялся с земли и взмыл под самые облака. Очутившись на такой небывалой высоте, Пиноккио из любопытства посмотрел было вниз, но голова у него закружилась, и он крепко обхватил руками шею своего пернатого скакуна, чтобы не упасть.
Они летели весь день.
Под вечер голубь сказал:
— Меня мучит жажда!
— А я очень голоден! — отозвался в ответ Пиноккио.
— Давай передохнём несколько минут вон в той голубятне, а потом полетим дальше, тогда к рассвету мы доберёмся до берега моря.
В заброшенной голубятне они нашли только миску воды да корзину гороха.
Пиноккио всегда говорил, что ненавидит горох, и в жизни не брал его в рот. Однако в этот вечер он набросился на горох с таким рвением, что едва не опустошил всю корзину. Насытившись, он сказал голубю:
— Кто бы мог подумать, что горох такой вкусный!
— О да, мой мальчик, — ответил голубь. — Когда больше нечего есть, горох и тот покажется лакомством. Голод не знает, что такое вкусно и невкусно.
И, быстро покончив со своим нехитрым ужином, они вновь поднялись в небо и продолжили свой путь. На следующее утро они достигли берега моря.
Голубь опустил Пиноккио на землю и, не став выслушивать благодарности за доброе дело, в ту же минуту взмыл в небо и скрылся из виду.
На берегу собралось много народу. Люди кричали, толкались и указывали на что-то в море.
— Что случилось? — спросил Пиноккио у какой-то старушки.
— Несчастный отец, потерявший сына, отправился в море его разыскивать. Но море сегодня бурное, лодчонка вот-вот потонет.
— Где его лодка, я не вижу её, — заволновался Пиноккио.
— Вон там, следи за направлением моего пальца, — ответила старушка и указала на лодочку не крупней ореховой скорлупки, в которой едва была заметна крошечная человеческая фигурка.
Пиноккио пристально вгляделся в даль и вдруг издал пронзительный крик:
— Это же мой отец! Отец!
Лодка, подбрасываемая яростными волнами, исчезла на мгновение, потом появилась вновь. Пиноккио, стремительно взобравшийся на вершину нависавшего над морем утёса, стал звать отца и отчаянно размахивать то шапкой, то платком.
И Джепетто, хоть и находился далеко, похоже, услышал своего сына: он тоже сорвал с головы шапку и замахал ею, показывая знаками, что он бы вернулся, но разбушевавшееся море не даёт приблизиться к берегу.
Вдруг вздыбилась огромная волна, и лодка исчезла из виду. Люди ждали в надежде, что хрупкая посудина вот-вот вновь покажется снова, но лодка так и не появилась.
— Бедный старик, — говорили с сочувствием рыбаки, собравшиеся на берегу. Они пробормотали молитву и собрались расходиться по домам.
И тут раздался отчаянный вопль. Оглянувшись, рыбаки увидели, как маленький мальчик бросился со скалы в море с криком:
— Я спасу своего отца!
Деревянный Пиноккио отлично держался на воде и плавал как рыба. Он то исчезал, захлёстнутый свирепыми волнами, то над водой снова была видна его голова. Но в конце концов он совсем исчез из виду.
— Бедный мальчуган! — качали головами рыбаки, столпившиеся на берегу, и, наконец, потеряв всякую надежду увидеть что-нибудь в морской дали, разошлись по домам.
ГЛАВА 24Пиноккио попадает на остров Трудолюбивых Пчел и находит там Фею
Пиноккио плыл всю ночь.
А ночь была воистину страшной! Дождь обрушивался сплошным потоком, сыпал град, гремели раскаты грома. От вспышек молний становилось светло, как днём.
Под утро Пиноккио разглядел впереди полоску земли. Это был остров, лежавший посреди моря.
Пиноккио из последних сил пытался выбраться на берег, но все его старания были тщетны. Волны играли им, точно соломинкой. Но наконец, на его счастье, крутая волна подхватила его и с яростью швырнула на песок.
Пиноккио ударился так сильно, что все его суставы затрещали, но он мужественно сказал:
— Какое счастье, что я спасся! Это просто чудо! Понемногу непогода утихла, небо прояснилось, солнце вновь засияло во всём своем великолепии, а море стало спокойным и ровным, точно разлитое на блюдце масло.
Пиноккио разложил свою одежду, чтобы просушить её на солнце, а сам стал вглядываться в морскую гладь в надежде увидеть маленькую лодочку с фигуркой гребца. Но, как ни напрягал он зрение, видел лишь небо да море, да вдали парус корабля, казавшийся не крупней мушиного крыла.
— Хоть бы знать, как называется этот остров! — вздохнул Пиноккио. — И убедиться бы ещё, что здесь живут нормальные люди, а не любители подвешивать мальчиков на деревьях. А у кого я спрошу, если здесь никого нет!
От мысли, что он оказался один-одинёшенек на чужом необитаемом острове, у Пиноккио на глаза навернулись слёзы. Но в этот момент он увидел большую рыбину, проплывающую недалеко от берега. Она спокойно направлялась куда-то по своим делам, высунув голову из воды.
Пиноккио не знал, как зовётся эта рыба, и крикнул просто: