— Что ты здесь делаешь? — спросил Пиноккио.
— Дожидаюсь полуночи, чтобы уехать.
— Как — уехать? И далеко ты собрался?
— Очень-очень далеко.
— Я три раза к тебе заходил, не мог тебя застать.
— И что тебе нужно?
— Ты что, не знаешь о важном событии? Не слышал, как мне повезло?
— Нет. А что?
— Завтра я перестану быть деревянной куклой и буду таким же мальчиком, как ты и как все.
— На здоровье!
— И утром жду тебя к торжественному завтраку у нас дома.
— Я же тебе сказал: сегодня я уезжаю.
— Когда именно?
— Очень скоро.
— И куда же ты собрался?
— В очень далёкую страну, самую замечательную на свете.
— А как она называется?
— Страна Игр. А почему бы и тебе туда не поехать?
— Мне? Нет, никогда.
— Тут ты неправ, Пиноккио. Поверь мне, пожалеешь, если не поедешь. Где ты сыщешь лучшую страну для нас, мальчишек? Ни тебе школ, ни учителей, ни учебников. В этой замечательной стране никто никогда не учится. По субботам в школе не бывает занятий, а каждая неделя состоит из шести суббот и одного воскресенья. Только подумай! Каникулы начинаются в первый день января, а заканчиваются в последний день декабря. Вот это страна для меня! Всем бы странам быть такими!
— А что же делают целыми днями в этой Стране Игр?
— Забавляются и развлекаются с утра до вечера. Вечером ложишься спать, а утром всё начинается заново. Как тебе такое?
— Гм-м, — протянул Пиноккио и кивнул головой, как бы говоря: «Не так уж и плохо».
— Ну что, поедешь со мной? Да или нет? Решайся!
— Нет! Я обещал доброй Фее, что стану послушным, и сдержу слово. Уже темнеет, я должен возвращаться. Прощай, и счастливого тебе пути!
— Куда ты так спешишь?
— Домой. Фея просила меня вернуться засветло.
— Подожди ещё пару минут, постой со мной.
— Я опоздаю!
— Всего две минуты!
— Фея рассердится и будет меня ругать.
— Да пускай себе ругает. Поворчит и успокоится, — махнул рукой Фитилёк.
— А как ты поедешь? Один или с друзьями? - поинтересовался у приятеля Пиноккио.
— Один?! Да там будет сотня ребят, не меньше.
— И вы пойдёте пешком?
— Скоро подъедет карета и увезёт меня в эту счастливую страну.
— Хорошо бы эта карета появилась сейчас!
— Зачем?
— Я проводил бы вас всех в дорогу.
— Подожди самую малость, и проводишь.
— Нет-нет, мне пора домой. — Погоди две минуты.
— Я и так уже задержался. Фея будет волноваться.
— Бедная Феечка! Она что, боится, что тебя летучие мыши съедят?
— А ты уверен, что в этой стране вообще нет школ? — на всякий случай спросил Пиноккио.
— Ни единой.
— И учителей нет?
— Ни одного.
— И никто там не учится?
— Никто и никогда!
— Это и вправду чудесная страна! — признал наконец Пиноккио. — Я и не мог себе такую представить.
— Так почему бы и тебе не поехать?
— Я же сказал тебе, что обещал Фее вести себя благоразумно, и слова своего не нарушу.
— Что ж, прощай! Увидишь кого из наших ребят, передавай от меня привет.
— Прощай, Фитилёк, доброго тебе пути! Желаю хорошенько поразвлекаться, вспоминай хоть иногда нас — твоих товарищей.
С этими словами Пиноккио отошёл на пару шагов, но потом остановился, обернулся и спросил:
— А ты точно знаешь, что недели в этой стране состоят из шести суббот и одного воскресенья?
— Абсолютно точно.
— И ты уверен, что каникулы начинаются в первый день января и заканчиваются в последний день декабря?
— На все сто уверен.
— Какая чудесная страна, — снова повторил Пиноккио мечтательно. Затем он добавил решительным тоном: — Ну что ж, в последний раз прощай, желаю доброго пути. Когда, значит, ты уезжаешь?
— Осталось чуть больше часа.
— Какая жалость! Если бы только час, я, пожалуй, рискнул бы подождать ещё.
— А как же Фея?
— Я и так уже опоздал. Вернусь домой часом позже, разницы никакой.
— Подумай, Пиноккио! А если Фея станет ругаться?
— Ну и пусть. Поругается и перестанет.
Тем временем уже совсем стемнело. И тут вдалеке друзья заметили маленький огонёк, который приближался к ним с каждой минутой. Слышались уже голоса и звук трубы, слабый, как жужжание комара.
— Это они! — воскликнул Фитилёк, вскакивая на ноги.
— Что это? — шёпотом спросил Пиноккио.
— Карета, которая едет за мной. Ну что, поехали с нами? Да или нет?
— Но это действительно правда, — спросил Пиноккио, — что детям в этой стране не нужно учиться?
— Никогда в жизни!
— Какая прекрасная, чудесная страна!
ГЛАВА 31Не обращая внимания на предупреждения говорящего ослика, Пиноккио вместе с Фитильком прибывает в Страну Игр
Наконец карета приблизилась. Её колеса были обмотаны тряпками, и двигалась она без малейшего шума. Тащили карету двенадцать пар ослов, все они были одинаковых размеров, но разной масти. Одни были серые, другие белые, а третьи крапчатые. А некоторые — в жёлтую и синюю полоску.
Но самое удивительное, что все двенадцать пар, то есть все двадцать четыре ослика, не были подкованы, как обычные вьючные животные. Вместо подков на копытах красовались башмаки из белой кожи.
А кучер?
Представьте себе человечка, которого перепрыгнуть легче, чем обойти, человечка мягкого, лоснящегося, как кусок масла, с лицом круглым, как апельсин, улыбающимся ртом и вкрадчивым ласковым голосом — точь-в-точь как у кошки, выпрашивающей у хозяйки сливок.
Он нравился всем мальчикам с первого взгляда, и они торопились занять место в его экипаже, не сомневаясь, что есть на свете райский уголок, и называется он Страна Игр.
Мальчишек в возрасте от восьми до двенадцати лет было в карете как сельдей в бочке. Об удобстве не приходилось и думать, все стояли вплотную, так, что даже дышать было трудно. Но никто не сетовал и не хныкал. Мальчишки думали только об одном: через несколько часов они попадут в страну, где нет ни учебников, ни школ, ни учителей, и в счастливом ожидании не замечали ни усталости, ни неудобств, ни голода, ни жажды, и даже спать никому не хотелось.
Карета остановилась, и кучер, гримасничая и ухмыляясь, обратился к Фитильку:
— Скажи, милый мальчуган, хочешь ли ты поехать в нашу чудесную страну?
— Конечно, хочу!
— Но должен сказать, дорогое моё дитя, что мест в карете уже не осталось. Сам видишь: она полна!
— Неважно! — откликнулся Фитилёк. — Раз внутри места нет, поеду сзади, на облучке.
И он лихо запрыгнул на облучок.
— Ну а ты, мой лапочка, — обратился кучер к Пиноккио сладким голосом. — Что ты собираешься делать? Поедешь с нами или останешься?
— Останусь, — ответил Пиноккио. — Я иду домой. Я собираюсь учиться и ходить в школу, как подобает всем хорошим детям.
— Ну, скатертью дорога!
— Пиноккио! — закричал Фитилёк. — Давай к нам! Поедем вместе, повеселимся!
— Нет-нет, ни за что!
— Давай с нами, будет так весело! — послышались другие голоса из кареты.
— Но что скажет Фея, если я уеду с вами? — спросил Пиноккио, понемногу сдаваясь под мощным нажимом.
— Да какая тебе разница, — сказал Фитилёк. — Только подумай: мы едем в страну, где можно играть с утра до вечера.
Пиноккио ничего не ответил, только тяжело вздохнул. А потом вздохнул снова. И наконец, после третьего вздоха, спросил:
— Осталось одно местечко? Я тоже поеду.
— Все места заняты, — ответил человечек. — Но я несказанно рад, что ты едешь с нами, и готов уступить тебе место на козлах.
— А как же вы?
— О, я пройдусь пешком.
— Нет, я не могу этого допустить. Я лучше поеду на одном из ваших осликов! — воскликнул Пиноккио.
С этими словами он направился к ослику, стоявшему справа в первой паре, и попробовал взобраться на него. Но ослик так лягнул Пиноккио, что тот полетел вверх тормашками.
Можете себе представить, как хохотали мальчишки — свидетели этой сцены.
Один только кучер не смеялся. Он приблизился к взбунтовавшемуся ослику, сделал вид, будто гладит его, а сам наклонился и откусил ему кончик уха!
Тем временем разобиженный Пиноккио поднялся на ноги и взлетел на спину несчастного животного. Прыжок получился настолько эффектным, что мальчики разом перестали смеяться, захлопали в ладоши и завопили: «Молодец, Пиноккио!»
Но ослик неожиданно взбрыкнул задними ногами и выкинул Пиноккио на самую середину дороги.
Снова грянул хохот, но маленький человечек не смеялся и в этот раз. Он с таким чувством обнял ослика, что откусил ему кусок второго уха. Затем он обратился к деревянному человечку:
— Залезай, не бойся. Этот осёл — редкий упрямец, но я кое-что шепнул ему на ухо, и теперь, надеюсь, он будет смирным и сговорчивым.
Пиноккио сел на осла, и карета двинулась в путь. Ослики мчались галопом, колеса громыхали по камням, и среди грохота и шума Пиноккио вдруг услышал тихий голос:
— Бедный дурачок! Решил поступить так, как взбрело тебе в голову, но ты ещё пожалеешь об этом!
Изумлённый Пиноккио завертел головой по сторонам, пытаясь понять, откуда донёсся голос, но никого не увидел. Ослики неслись вскачь, стучали по камням колёса кареты, мальчики внутри заснули, похрапывал Фитилёк, а кучер, сидевший на козлах, напевал себе под нос:
Все кругом спят ночью тёмной,
Только я один не сплю...
Ещё одна миля осталась позади, и снова Пиноккио услышал всё тот же негромкий голос:
— Заруби себе на носу, глупец! Дети, которые не читают книг, бросают школу, не слушают учителей, проводят время в играх и забавах, рано или поздно кончают плохо! Я знаю, что говорю, по своему опыту. Настанет день, когда и ты станешь плакать, как плачу я, но будет поздно!
Услышав этот тихий шёпот, Пиноккио перепугался не на шутку. Он соскочил с ослика, обошёл его и взялся за уздечку.
Каково же было его изумление, когда он увидел, что ослик плачет словно ребёнок!