когда-нибудь?
На все эти вопросы Улитка ответила, как и подобает, совсем не спеша:
— Волшебница очень обеднела и лежит сейчас в больнице. У нее нет ни сольдо, даже есть нечего.
— Вот, послушай, — торопливо проговорил Пиноккио, — вот сорок сольдо, больше у меня нет, я хотел купить себе курточку… но мне не надо! Отнеси их Волшебнице. Завтра опять приходи на это место, я принесу еще денег.
— Спасибо, — поджав рога, сказала Улитка и взяла деньги.
Когда Пиноккио вернулся домой, Карло спросил:
— А где же новая курточка?
— Не нашел ни одной по росту.
В этот день Пиноккио работал до полуночи и вместо восьми корзин сплел шестнадцать. Заснул он, как убитый, и приснилась ему Волшебница. Она ласково обнимала его за плечи и говорила:
— Милый Пиноккио! Наконец, ты меня порадовал. Если останешься таким же навсегда, увидишь, какая радость тебя ожидает.
В эту минуту Петрушка проснулся, пощупал себя и вдруг закричал от радости, он был весь мягкий, не деревянный, а как все его товарищи. Он вскочил с постели, все еще протирая глаза, все еще не веря, что исполнилось его заветное желание.
Вместо тесной каморки, где он заснул вчера, он увидел светлую комнату с чистой мебелью, на табуретке около кровати лежал новенький костюмчик, шапочка и новые сапоги.
Он сейчас же оделся, засунул руки в карманы и вытащил оттуда портмоне из слоновой кости. На его крышке было выгравировано золотыми буквами:
Волшебница с голубыми волосами возвращает свой долг в сорок сольдо милому Пиноккио.
Пиноккио, рассматривая подарок, нечаянно увидал себя в зеркале. Из зеркала глядел на него хорошенький голубоглазый мальчик. Это был он сам. Ему казалось, что все это сон.
В соседней комнате сидел папа Карло в новой суконной куртке, и работал, мастерил чудесные игрушки.
На полу около его стула сидел деревянный Петрушка. Голова его повисла на бок, руки упали вдоль туловища, тонкие ножки согнулись в коленях, и никто бы не поверил, что когда-то он умел бегать, плакать и смеяться.
— А это кто? — со страхом спросил Пиноккио, показывая пальцем на Петрушку.
— А это, дружок, это — ты же сам… Но не бойся, плохие дни миновали, это — только кукла, а ты — Пиноккио… С добрым утром!